— Это его тачка! — шепнул кто-то справа.
Голоса стихли, и я подняла глаза. По позвоночнику вверх хлынул жар, разливаясь волнами, словно по мне чертили узоры горячим углем. Новичок остановился у входа, оглядывая класс с легким прищуром золотисто-зеленых глаз на смуглом лице. В них как будто прыгали озорные огненные чертики, выдавая его горячую натуру. На чувственных губах играла самодовольная улыбка, очерчивая мужественный подбородок. Шепот снова начал нарастать. В основном — конечно, девичий.
— О боже! — промямлила Сара. — Ты видишь то же, что и я!? — она повернулась к своей соседке.
— Не знаю, — покачала головой Эмма. — Но у меня дрожат коленки!
— Офигеть, какой красивый! — вздохнула она. — И высоченный! Готова поспорить, он рекламирует нижнее белье или что-нибудь в этом роде!
— Точно!
Их жужжание мешало мне думать. Да и тема сегодняшнего урока не прибавляла мне оптимизма, не оставляя места для других эмоций, кроме горького послевкусия от прочтения заданной книги.
— Заткнитесь, пожалуйста, — прошипела я.
Нина вздохнула.
— Ты или слепая, или лесбиянка!
Илай провел рукой по темным волосам, немного короче стриженным по бокам и более длинным посередине. Они собирались в стильную челку, нависающую над глазами. Прическа у него тоже была отпадная. Илай подмигнул Монике, которая таращилась на него, словно собака на колбасу. Я достала из рюкзака бутылку с водой, смочила пересохшее горло и постаралась вникнуть в записи.
В класс пожаловал учитель литературы мистер Гордон, голубоглазый мужчина с легкой сединой на висках. Он окинул всех взглядом, чуть дольше задержался на новичке и сел за свой стол, сложив руки домиком. Мисс Андерсон наклонилась к нему и, шепнув пару слов, спешно удалилась, громко цокая уродливыми ботильонами, похожими на свиные копыта. Илай нашел место в третьем ряду и вальяжно развалился на стуле.
— Судя по радостным лицам, вижу, что задание выполнили единицы. Приступим к экзекуции, — с улыбкой садиста потер руки мистер Гордон.
Литература была моим любимым предметом. Я каждый раз с нетерпением ждала ее, но не сегодня. Прочтенная книга оставила у меня неизгладимый тягостный след в душе. Может, именно поэтому мне не хотелось говорить о ней. То, что я пережила вместе с героями романа, теперь невольно стало очень личным. Я поняла, что мои проблемы во многом надуманные и где-то даже ничтожные. И я должна благодарить судьбу за то, что имею.
— Кто-нибудь напомнит мне, что мы сегодня обсуждаем? — мистер Гордон снова оглядел класс.
Никто не вызвался.
— Кто желает озвучить? — попытался он еще раз.
Звенящая тишина.
— Лила?
— «Тысяча сияющих солнц», — произнесла я.
— Верно. Кто хочет поделиться первым впечатлениями от прочтения книги?
Тишина сделалась настолько напряженной, что я слышала, как сглотнула Дженнифер впереди меня.
— Мистер Алфхилд? Может, вы тоже читали эту книгу и у вас есть свое мнение?
Илай занес руки за голову, и под оливковой кожей обозначились рельефные мускулы. Он выдержал многозначительную паузу.
Ну, еще бы, я предполагала, что круче сказки про колобка и «Men’s health» он в жизни в руках ничего не держал…
— Роман Хуссейни для меня — это скорее пинта для размышлений, — начал Илай задумчиво. — Он наводит на мысли, которых люди стараются избегать, побуждает вспомнить о незыблемых и очевидных, но забытых ценностях, искать истину в потоке всепоглощающего ужаса, которым пронизана каждая строка книги. Она помогает нам понять мировоззрение людей, принадлежащих к другой культуре, совершенно иному миру. Хуссейни четко показал судьбу целого народа сквозь призму судьбы двух хрупких женщин, которых объединяло лишь одно — желание жить.
Илай замолчал, на его лице было серьезное выражение. Я очень удивленно смотрела на него. Стоило признать, что если он играл, просто всё вызубрив из какой-нибудь монографии, — то делал это талантливо.
— Замечательно! — мистер Гордон впечатлённо кивнул. — Кто хочет дополнить комментарии Илая? Мисс Уинсед? — он впился взглядом в Дженнифер, и она примерзла к стулу. — Или снова Лила? Что-то ты молчишь!
— Наверное, нашу тихоню новичок поразил! — залилась противным смехом Моника.
Филл бросил на нее злой взгляд. Второй колкий комментарий за день, это уже слишком. Я стала закипать.
— К сожалению, ты не в состоянии решить задачу сложнее выбора цвета губной помады и оценки внешности индивидуума противоположного пола. Судя по тому, что твой мозг все еще находится в черепной коробке и не вытекает из ушей, я могу предположить, что ты не читала книгу и не попыталась задуматься над ее темой, следовательно, тебе тяжело понять и мое состояние.
Моника надменно вскинула подбородок.
— У меня есть более интересные вещи, которыми я занимаюсь вечерами! Но ты вряд ли меня поймешь, — она поправила волосы и подняла яркие брови кверху.
— Красота уходит быстрее, чем ты можешь себе представить, а отсутствие мозга длится всю жизнь! — отрезала я, и класс взорвался дружным смехом. Громче всех заливался Филл.
— Довольно! — мистер Гордон остановил перепалку. — Давайте вернемся к основной теме.
— Я полагаю, Моника, тебе есть что сказать по этому поводу! Какое впечатление у тебя сложилось от прочтения книги?
Я благодарно посмотрела на учителя.
— Мне она не понравилась, — попыталась выкрутиться Моника.
— Очень развернутый ответ, я ценю твое красноречие.
— А что именно тебе не понравилось? — допытывался он.
— Нет картинок! — полетели реплики из класса.
Все опять засмеялись, и Моника заерзала на стуле.
— Я ее не читала, — с недовольным лицом призналась она.
— Спасибо за откровенность, — учитель сделал пометку у себя в журнале. — Лила, — повернулся он ко мне, — ты читала книгу?
— Да, — сказала я.
— Кто бы сомневался, — фыркнула Моника.
Илай тем временем с ухмылкой изучал меня взглядом.
— Книга произвела на меня неизгладимое впечатление, — я сделала паузу, подбирая нужные слова. — Для меня Афганистан всегда ассоциировался с террором, наркотиками, войнами, невинными жизнями людей, погибших на них. Когда я ее прочитала, то поняла, что прежде всего — это красивая и загадочная страна с потрясающей многовековой историей. Просто ее стерли в пыль жернова междоусобиц и ненависти. Я окунулась в изначальную красоту Афганистана и его традиции.
— Что ты думаешь о главных героинях? — с интересом спросил мистер Гордон.
— Главные героини — как будто только декорации к всеобщей картине ужасающего хаоса. Они второстепенны в этой истории, — я нервно теребила клочок тетрадного листа, ощущая во рту кисловатый привкус. — Главный герой романа — сам Афганистан. Непоколебимый, несокрушимый, никому не подвластный, очень колоритный. Когда-то сильная страна, однако на фоне массового террора и падения человеческих ценностей теперь бьющаяся в предсмертной агонии…
