Я положила альбом на гладкий стол, провела ладонью по пыльной шершавой обложке и открыла его. В нос ударил запах пыли и старой бумаги. Грей терпеливо стоял рядом, пока я листала страницы в поисках знакомого лица. Разные снимки, некоторые черно-белые, но многие — уже цветные. Размытые, выцветшие фотографии показывали мне целую жизнь. Я переворачивала листы один за одним, пробегаясь по лицам, и уже отчаялась узнать ее, как вдруг, на мутном старом снимке — увидела ее. Это была школьная фотография, возможно, выпускного класса. Она стояла неподалеку от Грея, его я тоже узнала без труда, он почти не изменился. Высокий, плечистый, он выделялся среди сверстников. Элис, одетая в белое платье, улыбалась — живой, озорной взгляд, темные волнистые волосы. Мы были удивительно похожи, только глаза у нее были золотисто-карие, цвета жженого сахара.
— Она восхитительна, — прошептала я, проводя пальцами по ее лицу, словно пыталась почувствовать хоть толику ее тепла.
Грей кивнул. На страницу, прямо на мамино лицо, капнула слеза. Я сразу стерла ее, не желая портить драгоценный снимок, но за ней капнула еще одна и еще. Слезы полились без остановки, пощипывая щеки.
— Мне жаль, — сказал Грей, положив руку на плечо.
Сердце громко ухнуло, я вздрогнула, словно кто-то дернул стоп-кран на движущемся поезде. Я развернулась к нему, резко стерла плечом слезы, сцепила зубы и прошипела сквозь них:
— Не делайте вид, что вам жаль!!! Это омерзительно! — крикнула я, мой подбородок дрожал. От злости, обиды, страха.
Я сжала кулаки, хотелось влепить со всей силы по его наглой морде.
Ульманас смотрел на меня абсолютно потерянно, даже испуганно. Его глаза болезненно блестели. Нет, этого не может быть, такой человек не способен к любви и состраданию. Он жестокий убийца и диктатор.
— Мне действительно жаль, — произнес Грей так, что я разжала кулаки.
Или он гениальный актер, или я гениальный идиот. Я ему поверила. Сейчас как загнанный зверь выглядел именно он. Затравленно, жалко, измученно. Я уже видела этот взгляд, словно дежа вю. Он протянул руку и стер со щеки слезы.
— Мне нужно кое о чем рассказать тебе… — начал он. В этот момент дверь с громким стуком распахнулась.
Илай резко шагнул в кабинет. В дверях, с озадаченным видом, остался стоять Джаред, словно до последнего пытался удержать Илая.
— Алфхилд! — раздраженно произнес Грей. — Тебя не учили стучаться?
Грей впился в сына взглядом. Джаред равнодушно пожал плечами — мол, ничего не мог поделать.
Илай остановился между нами. Он перевел взгляд с меня на Ульманаса и затем увидел открытый альбом. На его лице отразилось облегчение.
— Всё хорошо, — сказала я, отступая на шаг.
— Я услышал крик.
— Всё в порядке, правда, — улыбнулась я ему.
Илай сдержал обещание. Он действительно оставался рядом, всё это время. Мне было достаточно повысить тон, чтобы Илай примчался на выручку.
— Прошу извинить меня за бестактность, — холодно отчеканил он Ульманасу. — Я подожду за дверью.
— Останься! — сказал Грей тоном, не терпящим возражений. — Нам есть о чем поговорить.
* * *
Илай оглянулся на Джареда, а Джей на него.
— Ты можешь идти, — распорядился Ульманас, отмахиваясь от него, словно от плодовой мошки.
Джаред окинул нас ясным взглядом, задержался на Илае, дождавшись его кивка, и только после этого закрыл за собой двери.
— Мой сын никогда не умел найти себе подходящую компанию, — Ульманас захлопнул альбом и поставил его на место. Он сел за стол и поставил руки домиком.
— Так и будете стоять? — раздраженно сказал он. — Разговор намечается долгий.
Во взгляде и голосе Грея не осталось и капли того тепла, с которым он обращался ко мне.
Мы сели напротив него. Илай закинул ногу на ногу и не спускал глаз с Грея. Ульманас смотрел на Илая так же, с нескрываемой неприязнью.
— Я всегда задавался вопросом: это Джаред набрался от тебя плохих манер или ты от него?
— Симбиоз, — ответил Илай без тени улыбки.
Ульманас поджал губы.
— Что ж. Мы не поэтому здесь, — он достал из ящика конверт. — Раз ты уже здесь, выражаю тебе благодарность за помощь в поиске Лилы, — обратился к Илаю в вежливой ледяной улыбке Грей. — Здесь небольшое вознаграждение. Теперь, — он вонзил в Илая свои глаза, — ты можешь идти, если желаешь.
— Благодарю, но я останусь. После мне нужно отвезти Лилу домой.
— Первое время она остановится в этом доме. Эдвард уже приготовил для нее гостевую спальню, а потом мы обязательно позаботимся об этом. В твоих услугах мы более не нуждаемся.
— Лила уедет со мной, — отчеканил Илай. Его руки лежали на подлокотниках так же спокойно, но напряжение прорисовало на них каждый мускул и линию вен.
— Этот конверт может наполниться другим содержимым, Алфхилд. Не переступай границу.
— Я действительно очень благодарна вам, мистер Грей, за проявленную заботу, но я предпочитаю остановиться у друзей.
На щеках Грея вспыхнули пунцовые пятна, а глаза сверкнули.
— Ты не вправе выбирать.
— Вы не вправе мне указывать!
Я привстала в кресле.
Кто-то два раза стукнул в двери, и они распахнулись. В комнату, сияя лучезарной улыбкой и серебристым подносом, заплыл Джаред. Да, буквально заплыл, его походка напоминала танец — легкая, грациозная и… он немного вилял попой. Он ловко поставил перед нами поднос с дымящимися четырьмя кружками, окунул палец в вазочку с вареньем и облизнул.
— Ежевичное, — мечтательно протянул он. — Обожаю ежевику!
— Что ты делаешь! — захрипел от злости Грей.
Он выглядел действительно рассерженным.
— Принес чай, — невинно округлил глаза вроде бы удивленный Джей. — Вы все такие напряженные, а стресс разрушает изнутри. Нам нужно выпить по чашечке чая.
Илай первый схватил свою кружку, вазочку с вареньем и прямо пальцем выгреб его к себе в чай. Затем облизнул его и повернулся к Джареду.
— Оно не ежевичное!
— Ежевичное! — засопротивлялся Джей.
— Нет. У ежевичного горьковатое послевкусие…
— Довольно!!! — крикнул Грей. — Унеси это сейчас же!
Двери распахнулись, и в комнату влетел Эдвард.
— Что еще?! — откинул голову Ульманас.
— Простите, сэр, у вас срочный звонок.
Грей хлопнул себя по лбу и окинул нас ледяным взглядом.
— С вами я разберусь позже, — процедил он сквозь зубы и быстро вышел.
Илай согнулся в кресле в немом хохоте.
— Ну ты и придурок, парень! Он с тебя шкуру сдерет!
