— Могу я потанцевать со своей ученицей? — спросил он, улыбаясь.
— Конечно, Пьетро, теперь она вся твоя.
Он одарил меня своим ледяным оскалом и направился к Грею с Понтуа.
— На тебе лица нет, что произошло? — Пьетро положил руки на талию.
Я вся дрожала.
— Где Илай? — только и смогла выговорить я.
— Они ждут нас на террасе в саду.
Глава двадцать вторая
Сияние пустоты
…Объятых пламенем, в бездонный мрак,
На муки в адамантовых цепях
И вечном, наказующем огне,
За их вооружённый, дерзкий бунт.
(Джон Мильтон, «Потерянный рай»)
Очертания ночного сада таяли в темноте. Дорожка, выложенная гладким булыжником, уводила вглубь и терялась за кустами абелии. От их аромата горчило во рту. Мы шли почти наугад, аккуратно ступая в темноте. Почему-то в саду не работал ни один фонарь. Я пару раз споткнулась о неровности, и тогда Пьетро взял меня за руку. Впереди показался еле различимый римский фонтан. Черные блики на воде мерцали, словно безликие призраки. И вот, наконец, появилось светлое пятно. Мы подошли ближе, я смогла рассмотреть мраморную беседку с классической балюстрадой и изящными колоннами, подпирающими ее купол. Дикий плющ обвивал ее, как паучий кокон. Из десятка ламп в щербатом полу светила лишь одна, и то так безжизненно, словно угасала упавшая звезда.
Нит стоял спиной к нам, опираясь ладонями о перила, опустив голову. Одетый в черный костюм, он почти растворялся в темноте. Рядом с ним нервно мерила шагами беседку Джордана. Подол кружевного платья тянулся за ней, словно павлиний хвост, собирая с мрамора суховей. Илай притаился на перилах справа, опираясь спиной о заплетенную колонну. Подняв голову кверху, он смотрел на небо: чистое и ясное, какое бывает морозной ночью. Звезды иллюминировали, словно планктон в глубинах океана. Дыхание Илая вылетало белым паром, резко и встревоженно, и сразу таяло. Обманчиво расслабленная поза не скрывала его напряжения.
Он заметил нас первым, метнулся вперед — подхватил меня и прижал к себе. Наши сердца стучали так яростно, словно пытались пробиться друг к другу и слиться воедино. Илай заглянул мне в лицо. В его глазах плясало пламя.
— Прости, что я впутал тебя!..
— Если бы мне дали еще один шанс, я бы не изменила ни одного дня, — ответила я, проводя ладонью по его горячей коже на затылке.
— Второй шанс тебе никто не даст. Нужно выпутываться сейчас, — Нит сложил руки на груди. — Они обо всем знают.
У входа в беседку захрустели сухие листья. Я вздрогнула. В тишине звуки показались зловещими.
— Вы здесь! — выпалил запыхавшийся Джаред. Он сорвал с себя бабочку и кинул на землю. Всклокоченные волосы торчали в разные стороны. Вид у него был безумный. — Уходите, скорее!
Все уставились на него, словно парализованные. Илай опомнился первым.
— Запасные ворота открыты? — он крепко взял меня за руку, увлекая за собой.
— Их никогда не запирают. Держи! — Джаред бросил Илаю ключи от машины. — В аэропорту вас будут ждать.
— Ты с нами? — Илай взволнованно смотрел на друга.
— У меня еще есть одно дело. Я свяжусь с тобой, как только смогу.
— Спасибо, Джей.
— Вали уже! — Джаред взглянул на Илая с такой тоской, словно прощался с ним навсегда.
— Я останусь — сказал Пьетро, вставая рядом с Джаредом. — На случай если понадобится помощь.
— Вы все останетесь, — прозвенел голос из темноты.
Мы обернулись. Сначала на белые перила легли бледные руки с тонкими длинными пальцами, затем показалось лицо в раме черных, как ночь, волос. Марина села на край заграждения, перекинула ноги через него и скользнула внутрь, подобно тени.
— Отойди с дороги, — спокойно сказал Илай.
Он сделал шаг ей навстречу. Марина осторожно отступила назад.
— У тебя был выбор. И ты его сделал за всех. А жаль! Ты мне нравился, — девушка не сводила с него глаз, а затем на ее прекрасное лицо легла тень улыбки. — Теперь дорогая у вас одна.
— Через твой труп? — Илай холодно встретил ее взгляд.
— Через твой труп, — в беседку шагнул Олтур. Он медленно осмотрел нас и исправился: — Ваши трупы.
Меня окатило волной ужаса.
Вслед за гроллом появился Грей. Бесцветный взгляд проследовал от Илая ко мне. Его подбородок нервно дернулся.
— Оставьте нас наедине, — показал он жестом остальным, не глядя в их сторону.
Грей словно постарел на несколько лет. Волосы казались совсем седыми, а лицо покрывали глубокие морщины. Никто из ребят не сдвинулся с места.
— Ты становишься слишком сентиментальным, Грей. С чего тебе защищать их?
— Они нужны Амбре. У нас нет более сильных туатов!
— И сколько твои подопечные будут пользоваться этим? Алфхилд уже нарушил все возможные законы и ему всё сходило с рук. Посмотри, к чему это привело, — Арес сверкнул своими крысиными глазами, — за ними последовали другие. Паршивая овца портит всё стадо!
Арес бросил в нашу сторону пачку фотографий, и они осколками рассыпались по холодному мраморному полу. Десятки снимков, на которых были изображены мы с Илаем, ни одна из них не оставляла сомнений в том, что мы вместе. На нескольких фотографиях были Нит с Джорданой в еще более компрометирующих ситуациях. Судя по качеству и виду фото, их сняли из окон дома с большого расстояния.
Грей, всё такой же спокойный, повернулся к Олтуру.
— Я инициирую голосование.
Арес резко обернул к нему перекошенное лицо.
— Тебе пора искать замену, Ульманас Грей! Твоя политика более неэффективна, так же, как и ты!
— Я действую в рамках законов, Олтур. Голосуй! — ледяным голосом сказал Грей.
Губы Олтура дернулись в насмешливой гримасе. Он вытянул руку и опустил большой палец вниз. Против. Ульманас повторил его действия — вытянул руку, но поднял палец вверх. За. Затем Арес хищно улыбнулся, вытащил из пиджака черный конверт с именем «Де Бур» на нем, вспорол его ногтем мизинца и приоткрыл. Двумя пальцами, длинными и костлявыми, он извлек из него прямоугольную карточку и повернул к Ульманасу. Против.
Сердце громко ухнуло, словно подстреленная птица. К горлу подступила тошнота. Двое против одного.
— Закон есть закон! — Арес даже не попытался скрыть радость в голосе. — Приступим.
— Ты их пальцем не тронешь!!! — Илай выступил вперед друзей.
— Для этого должна быть очень серьезная причина, Алфлилд, — Арес сложил руки вместе. — Назови хоть одну!
— Твоя смерть, — его голос, такой родной и мягкий, зазвучал совсем по-чужому — острыми лезвиями кромсая холодный воздух. Илай не блефовал, не пытался запугать, как будто просто констатировал факт. Желтоватый свет подчеркивал его угловатые черты лица, золотил линию высоких скул и подбородка. Единственное, что выдавало напряжение Илая, — пульсирующая на виске жилка, словно трепыхание крыльев пойманной бабочки.
