Хос оглядывается на все еще видимую ферму.
– Дома покажу.
– Ты сегодня немножко получше разговариваешь, – замечаю, пока Кир не решил взять Хоса на слабо.
– Вспоминал слова, – застенчиво отвечает Хос. – Отец учил.
– Так ты с ним встречаешься иногда? – интересуется Азамат, который еще тогда довольно болезненно воспринял мысль, что отец Хоса шляется неизвестно где, бросив жену с детьми.
– Каждое лето приходит, – гордо говорит Хос. – Учит. Летом еды много.
Азамат тихонько закипает.
– Что же он тебя не возьмет туда, где много еды?
Хос чует его раздражение и удивляется:
– А это где?
– Ну, где он живет остальной год.
– На севере… Но там не много еды. В одном лесу один хозяин, а больше – голодно. Взрослому надо очень много есть. – Хос крепко задумывается над следующей фразой. – Кот большой. Кошка меньше. Меньше ест. Может жить с котятами.
– А-а, – понимает Азамат. – Вот оно что. То есть он с вами не живет, чтобы вы были в достатке?
– Да-а, да-а, – кивает Хос. – Отец хороший.
– Получается, – говорю, – ты, когда вырастешь, тоже пойдешь на север?
Хос грустнеет.
– Да. Буду искать пустой лес.
– А если не найдешь? – интересуется Кир.
– Есть будет нечего, – пожимает плечами Хос.
Мы с Азаматом хмуримся.
– Если что, возвращайся, – предлагает Азамат. – Подкормим.
Хос фыркает.
– За что? Так неправильно. Сам найду. Больные у людей просят.
– За что – это интересный вопрос, – задумчиво произносит Азамат, притормаживая над стоянкой около дома. – Ты можешь определить, сколько дичи можно взять, чтобы общее поголовье не пострадало?
– Конечно! – удивляется Хос. – Все могут! Так лес ищут.
– Отлично, – улыбается Азамат, мягко сажая унгуц. – А сколько деревьев можно срубить, чтобы лес не пострадал?
Хос задумывается.
– Каких деревьев? И какой лес?
– Ну вот допустим, – говорит Азамат, открывая купол, – пришли мы с тобой в некий лес, например, на Сиримирне. И я тебя спрашиваю, сколько можно вынуть высоких сосен, чтобы лес этого не заметил. Сможешь сказать?
– Смотреть надо, – пожимает плечами Хос. – Наверное, да.
– А сколько в поле может пастись овец, чтобы не всю траву повывести?
– У, это легко! – задирает нос лесной хозяин.
– Очень хорошо, – радуется Азамат. – Мне как раз нужен такой ч… э-э, работник, который бы мог оценивать лес или степь. Люди это очень плохо умеют делать. А я бы тебе за это платил – едой или деньгами. И еще ты бы много летал на унгуце, потому что леса все в разных местах.
Хос выглядит совершенно потрясенным.
– Деньгами?.. Это нехорошо. Брать у людей деньги нехорошо.
– Ну, тогда едой и одеждой, – легко соглашается Азамат.
Хос по-прежнему хмурится.
– Не знаю. Спрошу отца.
– Так ты его до лета не увидишь, – вклинивается Кир.
– Летом спрошу, – пожимает плечами Хос.
– Это долго, – качает головой Азамат. – Мне уже сейчас нужно. Если ты знаешь, где твой отец живет, я могу тебя к нему свозить, чтобы вы поговорили.
Хос отступает немного затравленно.
– Не знаю. Подумаю. Спасибо-досвиданья!
Обращается в звериную форму и улепетывает в лес, только черные пятки сверкают.
– Ну во-от, – протягивает Кир. – А обещал показать, как летает.
– Твоя неуемная жажда всех приставить к делу не доводит до добра, – бормочу я Азамату.
– Ну кто ж знал, что он денег испугается, – расстраивается муж.
– Если учесть их общее отношение к людям, можно было бы догадаться, – вздыхаю. – Ладно, может, еще успокоится. Оставим ему снова сливок для сестренки.
После ужина я тщательно пресекаю попытки Азамата подкатить к Киру с новыми предложениями, и мы проводим вечер, как вчера, – за чтением. Когда расползаемся по койкам, я обнаруживаю себя в редкой в последнее время ситуации – я наедине с Азаматом, и он не спит.
– Чем же Кир занимался днем? – немного ехидно спрашивает муж, откидываясь на подушки.
– Приносил пользу, – усмехаюсь я, переодеваясь в халат. – Шлифовал мне челночки и лепил плюшки.
– Я бы мог тебе отшлифовать, зачем ты его заставила? – удивляется Азамат.
Я не сдерживаюсь и хлопаю его по голове подушкой.
– Как ты мыслишь вообще?! Возвращайся в реальность, ау, милый! Мне тебя очень не хватает!
Азамат отпихивает подушку и садится.
– Лиза, ты чего? – говорит он пришибленно.
– Того. Почему ты сразу думаешь, что я его заставила? Почему ты думаешь, что он не хотел? Как у тебя в одной голове получается, что ребенка надо чем-то занять, но я должна была ждать тебя, чтобы попросить сделать простое дело?!
– Я думаю, что он не хотел, потому что он ничего не хочет, – объясняет Азамат. – И естественно, раз он не хочет, значит, тебе пришлось его заставить. Мне ты все время говоришь, чтобы я оставил его в покое, поэтому мне странно.
Я перевожу дыхание.
– Ладно, прости. Все логично, у тебя была недостаточная информация. Я просто села вязать, а он предложил чем-нибудь помочь. Я долго выдумывала, что бы он такое мог сделать, придумала челноки для гобелена. Мы очень мило посидели, я вязала, он шлифовал. Я поставила передачку из тех, что Унгуц с книжниками переводил, так Кир читал субтитры. Он хочет выучить всеобщий. И еще он сказал, что хочет учиться в клубе.
Азамат смотрит на меня, как будто глазам своим не верит.
– Он тебе прямо так и сказал?
– Ага.
Азамат надолго задумывается.
– М-да-а, – наконец изрекает он. – Похоже, Алтонгирел был прав, ты нашла к Киру подход. Но расскажи мне, – он приподнимается на локте, – в чем он заключается, а? Я думал, дело в том, что ты ему просто приказываешь, а раз он сам предложил, значит, нет?
– Трудно сказать. В основном я и правда просто приказываю. Но, мне кажется, ему нравится быть полезным. А вот как только речь заходит о пользе для него самого, тут и случается коллапс. Мы когда готовили обед, я его спросила, с чем делать пирог, и он отреагировал точно так же, как на твои предложения.
Азамат осмысливает услышанное некоторое время.
– Хочешь сказать, ему не нравится, когда ему предоставляют выбор?
– Может, просто не привык… – пожимаю плечами. – В Худуле он не сразу стал одежду выбирать. Хотя и не упрямился, как сейчас, но тогда он нас боялся… Ничего более толкового в голову не приходит.
