– Давай ее порасспрашиваем с твоими травками, – говорит он Алтонгирелу на всеобщем.
Алансэ хмурится – видно, что-то поняла, но не все.
– Не думала, что у тебя поднимется рука на женщину, – встревоженно говорит она Азамату.
– Успокойся, мы не причиним тебе вреда, – миролюбиво отвечает тот. – Я просто хочу удостовериться, что ты говоришь правду про мальчика.
Алтонгирел тем временем исчезает в недрах дома и возвращается с двумя мешочками чего-то сушеного. Из одного он аккуратно отмеряет две чайные ложки и заваривает их кипятком из водогрейки, помешивает, любовно отцеживает через ситечко твердую фракцию и даже добавляет холодной воды, чтобы дама не обожглась. Затем ставит пиалу с розоватой жидкостью перед Алансэ и выжидательно опирается на угол стола. Алансэ внимательно рассматривает его, потом меня, Азамата и дверь за широкой Азаматовой спиной.
– В случае моей смерти будет опубликовано письмо, где все рассказано, – наконец сообщает она.
– Излишняя осторожность, – улыбается Азамат. – Я не стану убивать мать своего ребенка. Но, согласись, я должен быть уверен, что ты не блефуешь, прежде чем выполнять твои требования. Все-таки я много лет проводил операции с заложниками.
Алансэ поджимает губы и наконец решается – одним глотком осушает пиалу.
Алтонгирел ставит на стол маленькие песочные часики с разноцветным песком, который насыпает красивые абстрактные картины. На торце выгравировано: «Помни каждую минуту. Эц». Пока время идет, духовник нашептывает что-то, водя руками над головой дамы.
Когда песок заканчивается, я перевожу взгляд на Алансэ. Она откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, рассматривает край стола. Лицо у нее спокойное и расслабленное. Алтонгирел наклоняется к ней и спрашивает:
– Как умер твой отец?
– Несчастный случай на охоте, – тут же отвечает Алансэ, потом добавляет: – Но я думаю, что его нарочно застрелили.
– Приятный, видимо, был человек, – говорю. – Под стать дочке. А к чему этот вопрос?
– Проверяю, дошла ли она до кондиции, – поясняет Алтонгирел. – Ну, спрашивайте.
Я предоставляю слово Азамату.
– Итак, напомни мне, Алансэ, зачем ты здесь?
– Хочу слупить с тебя за ребенка, – меланхолично отвечает дама. – Запоздало, конечно, но еще можно.
– Чьего ребенка?
– Твоего! За мужниного я уже с него получила, хватит на безбедную старость.
– Мой ребенок жив?
– Живехонек. Что ему будет-то…
– Где он?
Алансэ секунду мешкает, потом все-таки отвечает:
– В приюте для безродных, где ему и место.
Азамат угрюмо кивает, его подозрения подтвердились.
– В каком именно приюте?
– Хромого Гхана на Сиримирне.
– Кто кроме тебя знает о ребенке?
– Ну, Гхан, естественно.
– А сам мальчик знает, кто его отец?
– Нет, но тут одного взгляда достаточно.
– Хорошо… Где ты держишь письмо, в котором рассказано о ребенке?
– Нет никакого письма, я это сказала для подстраховки.
– А вообще какие-нибудь обличающие записи ты делала?
– Очень мне было нужно! И так раз в год езжу в приют заплатить Гхану за молчание, уже не знаю, какой предлог выдумать, еще не хватало обличающие записи дома держать!
– Спасибо. – Азамат кивает. – Это все, что я хотел узнать. Алтонгирел?
– Погоди, я еще спросить хочу, если ты не против, – говорю. – Алансэ, почему ты все-таки сохранила ребенка?
– Знающий сказал, что Азамат вернется очень богатым. Не сказал только, как долго ждать, шакалий потрох.
– Это больше похоже на правду, – кривлюсь я.
– Как ты предлагаешь с ней поступить? – спрашивает Азамат у духовника, который занялся завариванием снадобья из другого мешочка.
– Подчищу ей память, – буднично отвечает Алтоша. – Чтобы никаких воспоминаний о ребенке. Хочешь, что-нибудь внушу?
– Как ты собираешься это делать? – удивляюсь я. У нас на Земле в принципе есть технологии, но они все связаны с нейрохирургией, сложными синтетическими веществами и громоздким оборудованием.
Алтонгирел смотрит на меня с высокомерной ухмылкой.
– Я не просто так один из лучших духовников на этой планете. У меня свои методы.
Ну ладно, если это дела духовные, то я в них ничего не понимаю…
– А ты уверен, что можешь заставить ее забыть начисто о ребенке, которого она сама родила? – уточняю. – Я, конечно, не знаю, какие у тебя методы, но, мне кажется, это будет сложнее, чем ты думаешь.
– Если бы я тебе собрался память чистить, – говорит Алтонгирел, – то и правда десять раз подумал бы и сто раз проверил. А у этой кукушки никаких чувств к сыну нету. Так что не беспокойся.
– Ну хорошо, – соглашаюсь. – Допустим, она действительно все забудет. И что случится с мальчиком?
Азамат вздыхает и пододвигает к себе фотографию, чтобы еще раз взглянуть на отпрыска.
– Алансэ, а как его зовут?
– Кир, – быстро отвечает она. – А ты уж понадеялся на гласное имя, а?
Азамат и правда несколько грустнеет.
– Это не важно… Все равно он мой. Лиза, ты сильно будешь возражать, если я возьму его к себе? Он тебе не помешает, правда…
– Ты спятил, что ли?! – выкрикивает Алтонгирел так, что даже расслабленная Алансэ подскакивает. – Как ты себе это представляешь?! Люди что, идиоты? Не поймут, откуда у тебя ребенок, с которым вы похожи как две ковылины?
– Поймут, конечно, – сокрушенно отвечает Азамат. – Но не могу же я его оставить в приюте.
– Боги, отбавьте ему совести! – стонет Алтоша. – Ты понимаешь, что полетишь из дворца на следующее утро и с планеты через два дня? Думаешь, если жена простила и я простил, то все простят?! Лиза, хоть ты ему скажи!
– А что ты мне прикажешь делать?! – взрывается Азамат. – Уже забыл, как сам в приюте побывал? Плевать я хотел на дворец, в конце концов, я никогда не хотел быть Императором и не просил меня выбирать!
Алтоша немного притухает и продолжает увещевать уже тише:
– Может, найти какую-нибудь хорошую семью на Броге или на Гарнете и отвезти его туда? Платить им, конечно, проверять иногда, чтобы хорошо обращались… Азамат, ну ты же нужен этой планете. И если тебя вышибут, то другого такого будут ждать еще двести лет. Пожалуйста, Азамат, у тебя только-только жизнь начала налаживаться.
Азамат собирается что-то возразить, но я его перебиваю:
– Погодите, у меня идея. Смотри, он ведь на мать совсем не похож. Можно сказать, что это наш с тобой ребенок.
