Стены в кабинете вместо гобеленов покрыты плотной мозаикой из репродукций картин и фотографий статуй и зданий, тоже земных. От двери влево начинается античность, вправо восточные цивилизации, а за спиной у Эсарнай они сходятся в современности. Даже потолок задействован – на нем приклеена карта Земли. Сама хозяйка сидит в исполинском вертящемся кресле, обитом синим бархатом. По-моему, она немного похудела, несмотря на беременность.
– Вот это да-а-а-а… – выдыхаю я, осматриваясь. – Да у вас тут прям музей Земли…
Даже Алэк перестает теребить пестрые бусы, которые я специально для него надеваю на прогулку, и крутит головой по сторонам, удивленно тараща свои генетически невозможные глаза.
– Ой, Лиза, вам нравится? – польщенно улыбается Эсарнай, вскакивая с кресла. – Садитесь, садитесь, тяжело ведь с ребенком.
– Да вы фанат, – качаю головой, погружаясь в кресло. Кажется, оно ортопедическое.
– Ну не совсем фанат, но мне очень интересно, – смущается она. – У вас такая долгая история, и страны все разные… И чем больше я узнаю, тем интереснее становится.
– Я рада, что вы нашли свое призвание, – усмехаюсь. – Но у вас теперь все так серьезно, что я даже сомневаюсь, стоит ли вам предлагать этот проект.
– Конечно, предлагайте! Что вы, Лиза, я всегда с радостью! Без вас я бы никогда не догадалась, что на свете столько интересного! И потом, одно дело – узнавать что-то для себя, и совсем другое – делиться с другими. У вас перевод какой-то? Я тут недавно прикупила несколько медицинских словарей… – Она принимается сворачивать окна на экране стола, чтобы докопаться до нужного. Там слоев десять, по-моему. У этой штуковины и мощность соответствует дизайну. Чувствую, Экдал сидит на гречке…
– У меня перевод, – говорю, – но не совсем по медицине. Там несколько фильмов о том, как правильно заниматься сексом.
– Ух ты! Это же, наверное, будет очень сложно перевести! – восклицает Эсарнай с горящими глазами. – Там ведь, наверное, будет много всяких вещей, которые для землян само собой, а для нас очень стыдно… Ой, вы знаете, я тут недавно записалась на онлайн-курсы по развитию литературного стиля, вот и посмотрим, чему я там научилась! Давайте скорее!
Она спешно разгребает угол стола от приложений, чтобы туда вписалась моя флешка. Стоит пластинке с информацией коснуться экрана, как тут же возникает окно с каталогом содержимого. По-моему, Экдалу и на гречку уже не хватает.
– Какое у вас удобное устройство, – замечаю. – Муж подарил?
– Не-ет, это я сама себя порадовала, – гордо улыбается Эсарнай, поглаживая стол по ручкам ящиков.
– Да что вы говорите! – всерьез удивляюсь я. – Это же, наверное, ужасно много стоило!
Муданжцы любят похвастаться ценой своих покупок, по крайней мере мужчины. Ну и женщины с богатыми мужьями тоже. Эсарнай же немного смущается.
– Да, Экдал даже попросил меня всем говорить, что это он купил, а то неприлично… Но вам-то я врать не буду. У меня просто поднакопились кое-какие деньги, да еще ненужные украшения продала, а тут недавно один местный купец предложил подработать. Он хотел на Гарнете торговать с другими планетами, а сам на всеобщем плохо говорит, вот и попросил перевести ему каталоги, буклеты там всякие… к кому с таким делом идти, как не к гарнетке? Всеобщим свободно владеете вы, Император да Старейшина Унгуц. Ну, может, еще пара книжников и пяток наемников, но что бы они понимали в шубах? А я ему все написала красиво, как в гарнетской рекламе, да еще посоветовала, как оформить. Потом он меня рекомендовал своему другу-ювелиру. Сейчас ведь все начинают с другими планетами торговать, Император со Старейшинами специально для этого условия создают. Так что вот и вышло, что я себе заработала на подарок, да еще на курсы хватило.
– Ну муж-то не обижается? – спрашиваю, вспоминая, как паниковал Азамат по первости, если я что-то покупала на свои деньги.
– Он решил, что это у меня от беременности голова повернулась, – хихикает Эсарнай. – Ну ладно, давайте уже посмотрим, что там, в фильмах, мне же так интересно!
Самое удивительное – что содержательная часть фильмов не производит на Эсарнай никакого впечатления, она даже не краснеет. Зато сразу кидается рыться в словарях в поисках определения слов «чувственность» и «эротично», а потом, сияя очами и прикусив губу, накидывать по десять вариантов, как это можно выразить на муданжском. Я вполне уверена, что половину из этих вариантов она никогда бы не произнесла вслух, а экран-то стерпит, что ему.
Алэк тем временем обнаруживает, что, если пощупать край стола, на нем происходят всякие изменения – выезжают яркие панельки, открываются красиво оформленные окна словарей… Приходится быстренько найти ему в Сети детскую игрушку для развития движения рук, но все равно ведь чужие файлы гораздо интереснее. Поняв, что Эсарнай уже углубилась в работу, я осторожно ее отвлекаю:
– Ну, я так понимаю, за проект вы беретесь? Вы тогда прикиньте, сколько вы бы хотели за него получить, все-таки большая сложная работа, и довольно важная…
– Э, да, конечно… – Эсарнай оборачивается и кивает, хотя по глазам видно, что мыслями она где-то в поисковике.
– Вот и отлично, в таком случае я пойду, наверное? – говорю, вставая и отцепляя Алэковы хватучие ручонки от ручки ящика.
– Ой, а вы спешите? Пообедать не останетесь? – Эсарнай наконец возвращается в реальность и фокусирует взгляд на мне.
– Не знаю… Могу и остаться, наверное… – теряюсь я.
– Ой, останьтесь обязательно! Я же вам не сказала, у меня новый повар! Как раз подарок от мужа – эспажанец!
Я на секунду задумываюсь, с каких пор Экдал стал рабовладельцем и неужели джингоши докатились до того, чтобы торговать людьми с подвластных планет.
– Пойдемте, пойдемте, – призывает Эсарнай, распахивая дверь в коридор. – Представляете, Экдал для меня специально нашел эспажанского повара, который согласился полететь на Муданг! Он, правда, совсем не говорит по-муданжски и почти не говорит на всеобщем, но мне хватает и того, что он понимает слова «пицца», «ризотто» и «бурито», и он абсолютно прекрасно их готовит!
К концу ее стремительной тирады мы оказываемся в столовой, отделенной от кухни гобеленовой занавеской с изображением запеченной индейки и бутылки вина.
– Сэсар! – зовет Эсарнай сквозь занавеску. – Обед готов?
– Обэ-эд… – откликается оттуда звонкий тенор. – Момэнт!
И правда, через секунду из жара кухни является… Сэсар. Он лет сорока, немного ниже меня ростом, кругленький, абсолютно лысый, с пышными блестящими усами, из-под которых сияют снежно-белые искусственные зубы. Экдал и впрямь расстарался…
При виде меня с Алэком Сэсар выдает трель, из которой я разбираю только «сеньора бланка» и «ниньо энканто» и еще несколько восторженных эпитетов. Этот журчащий поток речи сопровождает внушительных размеров поднос с дымящейся ярко-красной пиццей. У меня от одного вида глаза слезиться начинают.
