– Ясно… а сколько человек едет? Мы на унгуце?
– Кир, я не знаю, – развожу руками. – Спроси у Азамата, я правда не интересовалась.
Он кивает, но по лицу видно, что спрашивать у Азамата он пойдет разве что под страхом смерти, да и то не факт.
– Ты думаешь, как бы избежать разговора с ним в дороге? – предполагаю я.
Кир мнется и молчит, из чего я делаю вывод, что угадала.
– Чего ты так его боишься? Не съест же…
– Я не боюсь! – быстро перебивает Кир.
Похоже, у него это больное место. Наверное, не стоит слишком часто на него давить.
– Ну хорошо, не боишься. Тогда что тебя смущает?
Кир молчит и раскачивается на пятках. Видимо, что-то глобальное. И, конечно, он мне не признается – с какой стати, чужой женщине. Ладно, может, тут и правда что-то серьезнее, чем дурацкие уроки чтения. С этими подростками никогда не знаешь. Но возможно, Азамату действительно стоит оставить его в покое на некоторое время.
– Ладно, как хочешь, – соглашаюсь. – Можешь с ним не разговаривать. Я попробую организовать, чтобы вы с ним ехали порознь. Но за это ты мне будешь должен желание.
– В смысле – желание? – настораживается Кир.
– В смысле, когда я попрошу тебя что-нибудь сделать, ты сделаешь без нареканий.
– Типа что например?
– Пока не знаю. Что-нибудь полезное или неприятное.
– Но вы не велите мне с ним… это… разговаривать?
– Я не настолько подлая, – усмехаюсь. – Да и тогда договоренность теряет смысл. Так что этого не попрошу, нет.
– Ну хорошо, так согласен.
– Отлично, договорились, – зеваю и машу на него рукавом. – Свободен.
Ребенок убегает, как на пружинках.
Встав второй раз уже в человеческое время, я с трудом вспоминаю, что утром вообще что-то происходило. Вроде как мне снился Кир… Или не снился…
– Кир опять ушел гулять до завтрака, – сокрушается Азамат. – Он мне так и не даст шанса объясниться.
Вот тут я и вспоминаю, что нараздавала обещаний спросонок.
– Да ладно, не переживай, срастется, – говорю ободрительно. – Помается и успокоится. Ты вот мне лучше скажи, куда мы летим, сколько нас, и вообще… А то мне вещи собирать надо, хоть знать, что брать.
– Это будет юго-запад, пара часов лету, – легко переключается Азамат. – Мы вчетвером, Тирбиш, конечно, еще Эцаган и еще один мужичок, ответственный по ресурсам, ты его не знаешь. Я думаю, в два унгуца поместимся, ну и пилоты, понятно.
– Ага, – киваю, – значит, я с детьми и Тирбишем, а ты с коллегами. Логично. Тогда багаж раскладываем на две кучки. Мы надолго туда?
– Дней на пять-шесть. – Азамат в раздумьях трет нижнюю губу. – На первый выезд побольше заложились, не знаю, как успею все. Потом приноровлюсь, наверное, покороче будут визиты. Принимающей-то стороне это тяжело, нас надо где-то поселить, все время быть на изготовку. Точнее, мне-то ничего от них не надо, но сама знаешь, как люди любят произвести впечатление. Кстати… ты подумала, кого возьмешь себе в охрану? Я бы мог посоветовать пару толковых ребят…
– Подумала, – кривлюсь я. – Давай это вечером обсудим, а?
Азамат соглашается и оставляет тему. Или это моя паранойя, или он прекрасно понял, что ни о чем я не подумала. Вернее, подумала, но ни до чего не додумалась. Я по-прежнему не знаю, как обходиться с охранником во время работы с пациентом.
Азамат уходит сворачивать горы в офисе, а я принимаюсь проверять свои чемоданы с инструментами и прочим бутором, чтобы все было на месте и в порядке. Работы будет много, тут мне Азамата спрашивать не надо. Он уже пару месяцев колдует с бюджетом, чтобы создать хотя бы систему государственного страхования здоровья, а лучше – бесплатную для граждан медицину. Старейшины немного сопротивляются, им все кажется, что деньги можно потратить и с большей пользой для планеты, чем на лечение отдельных личностей. Пока что Азамату удалось продавить только такую идею: во время случайных выездов мои услуги по врачеванию оплачиваются из бюджета. То есть если уж какой деревне повезло, что мы туда нагрянули, то лечиться могут все за так. Вот я и готовлюсь к небольшому Армагеддону. За этим занятием меня застает звонок Янки.
– Лизка, приходи, – командует она, хихикая в трубку. – Тут твой старшенький отчудил.
– Что, к тебе загремел? – спрашиваю, покрываясь холодным потом. Мог ведь подумать, что травма – это идеальная отмазка, чтобы не ехать никуда.
– Да нет, он-то здоровехонек, но подрался опять. По-хорошему, городскую охрану звать надо, но я решила сначала тебя, а то тут все непросто…
Я прибегаю как ошпаренная, забыв все на свете. Вот идиотский ребенок, ну я же обещала, что ему не придется разговаривать с Азаматом, чего он выделывается?!
Янка встречает меня в дверях и проводит в коридор перед операционной. Сквозь одностороннее окно я вижу Кира, который одиноко сидит на кушетке и тоскливо рассматривает стоящие вокруг аппараты.
– Вишь, целехонек, – кивает на него Янка.
– Так что стряслось? – тороплю я.
– Помнишь ту девочку, которую ты привезла, с аппендицитом?
– Ну да, которая дочка знающего.
– Да, так вот, она же тут все еще лежит у нас, и с ней отец сидит все время. Снял комнату на постоялом дворе, на ночь туда уходит, а весь день тут сидит. И вот сегодня приходит какой-то мужик, говорит, ему сказали, что этого Авьяса можно тут найти. Ну, Орива его позвала, он вышел на крыльцо поговорить с этим. А у меня ж у кабинета окна на крыльцо почти, я сижу, пишу дневники, слушаю их. И этот второй говорит, типа, чего ты тут торчишь, забрал бы уже свою девку и делом занялся, а то время теряем. Авьяс ему, типа, не могу, Хотон-хон сказала, что ее надо держать под наблюдением, а то вдруг чего. Тот второй начал тебя поносить, типа, вот, придумал тоже бабу слушать, да что бы она понимала, это просто Император слух пустил, что она целительница, чтобы оправдать, что она по мужикам шляется, а так-то все же знают, что она устрица.
Я малость офонареваю. Нет, я знаю, что про меня всякие слухи ходят, но вот конкретно в такой интерпретации слышу впервые.
– Вот и я такое лицо сделала, – кивает Янка. – Собиралась уже Ирнчину звонить, чтобы этому шибко умному вправил мозг силовыми методами… И тут слышу, третий вклинился, Авьяс даже сказать ничего не успел. Выглянула, смотрю, стоит твой Кир, распаляется. Видно, мимо шел и услышал. Видуха – мрак: кулаки сжал, физиономия красная и шипит, типа, а ну-ка повтори, что ты щас сказал!
Я представляю себе это зрелище – тощий долговязый паренек, все же ниже ростом взрослого мужчины, вклинивается в разговор с такими претензиями.
– Вот идиот, – вздыхаю. – Ну и что, его развернули и подтолкнули?
– Да нет, этот мужик его всерьез не принял, поржал и повторил, еще приукрасил. А Кир – бац ему кулаком в живот. Ничего так задвинул, у мужика серьезная гематома.
