Дедушка обнаруживается на кухне, где, по бабушкиному указанию, готовит гефилте-фиш. Дедушка у нас небольшой, субтильный такой и на фоне бабушки несколько теряется, однако тут он в своей стихии.
– А, Азамат, – тепло улыбается он после того, как я представляю их друг другу. – Весьма наслышан, извините, руку не пожму, я весь в рыбе.
– Ничего-ничего, я небольшой приверженец этого обычая, – с облегчением заверяет Азамат. – Может быть, вам помочь? А то вы тут один для всех стараетесь…
– Что вы, я привычный, – отмахивается дедушка. – Вот если бы вы мне показали пару муданжских блюд, я был бы премного благодарен, а то в моем ресторане со всего света хоть по одному блюду есть, а вот с Муданга пока не завезли. Саша говорил, вы мастак…
– Да конечно, с удовольствием, только уже, наверное, не сегодня. А вы владелец ресторана?
– Ну как владелец, – усмехается дедушка. – Я основатель и повар, а бумажки ведут специально обученные люди.
Азамат с завистью вздыхает:
– Идеальная работа. Мне бы так!
– А вы, простите, чем занимаетесь, я что-то запамятовал? – рассеянно спрашивает дед.
– Император планеты, – уныло сообщает Азамат.
– Ах да, точно. О, это, наверное, совершенно ужасно. У меня вот жена декан, и я в ее дела не лезу, но как она начнет о работе говорить, у меня от одного этого голова болит. Как же вы-то справляетесь?
– Ой, не говорите, – отмахивается Азамат. – Давайте лучше о кулинарии.
Но разговору о кулинарии не суждено было состояться, поскольку в кухню вбегает Кир. Он несколько взъерошенный, весь сияет, глаза как прожекторы.
– Я был на дне открытых дверей! – выпаливает он. – Отец, это та-ак круто! Ты себе даже не представляешь, это такое здание… там такие штуки! И куча народу, не только земляне, но всякие разные, и с глухими именами тоже, и моего возраста, и внебрачные, и детдомовцы, и все могут туда поступить, если экзамен сдадут! Представляешь! Мы там с несколькими ребятами решили скооперироваться и вместе готовиться по Сети, чтоб веселее было. Но главное…
– Кир! – прерывает его эмоциональное выступление Азамат. – Что это у тебя на ухе?
Кир многообещающе улыбается.
– Серьга, а что?
Азамат временно теряет дар речи.
– Ну-ка дай посмотреть, – встреваю я.
Кир послушно поворачивается и отодвигает волосы. Действительно, сережка, золотое колечко с подвесками-перышками, довольно тонкой работы. Это, правда, не все – от сережки вдоль по контуру ушной раковины тянется цепочка татуированных узоров в том же стиле, что и перышки.
– Прикольно, – резюмирую я. – Но ты понимаешь, что сейчас будет, да?
Кир корчит кислую рожу и пожимает одним плечом, мол, а что делать, неизбежный побочный эффект…
– Что ты с собой сделал?! – в полном ужасе выдыхает Азамат.
– Я ухо проколол, а что, у Лизы тоже проколоты, тебя же это не смущает, – выдает заготовленную фразу Кир.
– У Лизы они от природы такие, – убежденно выдает Азамат, – а ты…
То, что он собирался сказать дальше, тонет в моем хохоте. Дедушка, не понимающий по-муданжски, отворачивается от плиты.
– Прикинь, дедуль, – выдавливаю я сквозь смех, – Азамат думал, я родилась с дырками под сережки!
– Ну а как же, и еще сразу в белом халате, – невозмутимо дополняет дедушка и возвращается к рыбе.
– Но, Лиза… – Азамат беспомощно смотрит на меня. – Ты что, считаешь, что это нормально? А эти рисунки? Как вообще можно на себе что-то нарисовать, Кир, тебя что, мало дразнят?
– Так они временные, – замечаю я.
– Да, только на три месяца, сказали, – кивает Кир.
– А что, бывают еще постоян… – начинает Азамат и перебивает себя: – На три месяца?! Ты понимаешь, что ты не вот прямо сейчас остаешься тут, ты до конца месяца вернешься домой со всем этим ужасом на ухе?!
– А у Ирлика по всему телу рисунки, но ты же считаешь, что он красивый! – выпаливает Кир еще один заготовленный аргумент.
– Что вы тут так кричите? – возмущенно спрашивает заглянувшая в кухню бабушка.
– Кир сделал себе татуху, – объясняю я.
– Да, я видела, – не моргнув глазом отвечает бабушка. – И что, это повод всем мешать? Бросил младшего на тещу и пошел гулять, а теперь разбудишь ребенка – вот будет красота!
– Простите, – тушуется Азамат, – но это же…
– Это же ты проецируешь свои закосневшие взгляды на молодое поколение. Лиза, когда уже ты сделаешь из своего варвара цивилизованного человека, который не впадает в истерику при виде серьги?
С этими словами бабушка захлопывает дверь кухни с такой силой, что весь дом подпрыгивает.
– Коть, ты не обижайся только, – робко начинаю я. – Ты же знаешь бабушку…
– Лиза, я уже понял, что у вас тут это нормально, но на Муданге…
– Ну вы подождите лет сто пятьдесят, – замечает дедушка, не прерывая процесса, – будет и у вас нормально. Кто-то же должен быть первым.
– А можно этот кто-то будет не из моей семьи? – упрямится Азамат.
– Ну правильно, – фыркает Кир. – Первая работающая императрица, первый министр – хозяин леса, первый мэр с глухим именем, и извини, но первый некрасивый Император – это все тебя устраивает, а вот первый рисунок на ухе – это не из твоей семьи? Где логика?
Азамат смотрит на него молча, с выражением паники на лице, потом опускает взгляд и крепко задумывается. Потом вдруг трет лицо руками и глубоко и дрожаще вздыхает.
– Так, – постановляет он. – Кир, знаешь, до чего ты меня только что чуть не довел? Я почти понял отца.
Теперь выражение паники отображается на лице у Кира и, вероятно, у меня.
– Нет, нет, не в том смысле, естественно, я никогда бы от тебя не отрекся, – машет руками Азамат. – Я просто вдруг понял, что он мог чувствовать тогда. И меня это напугало. Но, – он складывает руки на груди, как бы помогая себе собраться с духом и принять решение, – еще больше меня напугала такая параллель. Профессор Гринберг права, я отреагировал не как просвещенный человек, а скорее ближе к тому, как отреагировал мой отец. И я совершенно не хочу ему подражать. Поэтому, – он сжимает зубы так, что все лицо напрягается, – будем считать, что я не против. Я, правда, очень надеюсь, что ты не будешь увлекаться. И предупреждай, пожалуйста, заранее.
Кир облегченно щерится и прилепляется к Азамату, неловко обхватив его руками.
– Спасибо, па!
Азамат недоуменно поглаживает его по голове.
– Да, но я же не договорил! – вспоминает вдруг Кир, отскакивая обратно. – Нам там показывали разные отделения, на которые можно потом попасть. Конечно, я с пятого на десятое понимаю на всеобщем, но там было одно такое, что без слов понятно. Называется… э-э… пластическая хирургия, во! Па, ты себе даже не представляешь, что они там делают!
