– Нас ваши людские дела как раньше не касались, так и теперь касаться не будут, – тараторит Хавис. – Хос сам для себя выбор сделал. По-моему, глупый, но дело его, уже взрослый почти. – С этими словами Хавис подталкивает Хоса в бок, тот шутливо возмущенно муркает. – Ты, Байч-Харах, только должен понимать, что, если сейчас забираешь Хоса жить с людьми, обратной дороги ему нет. Лес его не примет, и другие коты за равного считать не станут.
Азамат серьезно кивает.
– Хос, а тебя это не смущает? – интересуюсь я. – У тебя ведь, наверное, друзья есть?
Демоненок мотает головой.
– Не знаю я никаких других котов. Жил как-то без них, и ничего.
– Я это не к тому, – продолжает Хавис. – Я к тому веду, что, если ты, Байч-Харах, слово свое не сдержишь или работник такой тебе разнадобится, Хосу есть будет нечего. И я тогда с тобой буду говорить так, как говорю с охотниками, которые моих котят стреляют. – За неимением твердой земли Хавис стучит кулаком по коленке.
– Вам не придется меня линчевать, – спокойно и уверенно говорит Азамат. – Я понимаю, как рискует Хос, выбирая жизнь с людьми. И я считаю его выбор очень важным, не только потому, что мне нужен такой работник. Мне нужно менять людей и их отношение к миру. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваш сын никогда не разочаровался в своем выборе.
– Красиво говоришь, – замечает Хавис. – Ладно уж, забирай. Он у меня не первый и не последний, но я за своими котятами слежу. Двоих у меня подстрелили. Кабы не было тут твоей кошки, рассказал бы я тебе, что я сделал с теми охотниками.
Насколько я могу судить в тени капюшона, лицо Хависа не меняет выражения в соответствии со словами. Видимо, хозяева леса в принципе не злоупотребляют мимикой.
– Я вас очень хорошо понимаю, – прочувствованно отвечает Азамат, беря Кира за руку.
– Если кто чего Хосу сделает, я их сама выпотрошу, – вклиниваюсь я. – У меня большой опыт.
– Ишь хищная, – усмехается Хавис. – Не в пример моей тихоне. Она-то небось и не показалась ни разу.
Мы все мотаем головами.
– Я так поняла, она с маленькой дочкой сидит. Куда ж к чужим людям…
– С дочкой? – удивляется Хавис и переводит взгляд на Хоса.
Тот начинает что-то мурлыкать, но Хавис его одергивает:
– По-человечески говори, раз с людьми жить собрался!
– Я сказал, ты ее еще не видел, она в конце лета родилась.
Хавис задумчиво кивает, переминается с ноги на ногу и окидывает взглядом заснеженный лес.
– Ладно, – с усилием произносит он. – Будущим летом погляжу.
– Мы можем вас отвезти, – предлагает Азамат.
– Нет уж, – морщится Хавис. – Еще не хватало мне в ваших машинах ездить. Лучше присмотрите там, чтобы никто чужой близко не подходил.
Азамат охотно кивает, а я резко вспоминаю неизвестного с ружьем. Хос, видимо, тоже, судя по встревоженному жесту ушами, но Хавис не замечает. Ох, надеюсь, Арон с Тирбишем там справятся. Мы им строго наказали никого не впускать и вообще на улицу носа не высовывать. Но сердце у меня не на месте…
Муж, однако, не подает виду, хотя, скорее всего, тоже подумал про того типа, но не хочет беспокоить Хависа. Вместо этого он принимается объяснять про выезд и про работу, которую собирается предложить Хосу.
– Так это что же, – хмыкает Хавис, – пока вы ездите, мне его срочно учить надо, чтобы с твоим заданием справился?
– Да он и так все умеет, – улыбается Азамат. – Но я не обижусь, если вы с ним еще мудростью поделитесь. Посудите сами, чем лучше он сможет оценивать лес, тем меньше вреда мы, люди, нанесем вашему дому…
Хавис отмахивается:
– Речи для людей оставь. Котенка я так и так два лета еще учить буду, где бы он ни жил. Такое у меня правило. Ладно уж, шерстинка моя, – он ерошит Хосу волосы, – погоняю тебя тут, а то еще, не ровен час, сморозишь глупость, меня застыдишь.
– Я не морожу глупостей, – обижается Хос.
Кир хихикает.
– Мальчишка у тебя хороший, – замечает Хавис Азамату. – И чую, что не один. Семью, значит, кормишь, и на игры время есть. Может, ты и правда так хорош, как говорят. Ну давай, лети свою стаю воспитывать, нам с котенком есть о чем поболтать.
– Спасибо вам… Ой, чуть не забыл, – спохватывается Азамат. – Мы вообще-то вам гостинцев привезли, сурков там, лебедятины…
Хавис отмахивается:
– Скормите бедным. У меня лес большой, охотник я ловкий, подачек не надо. Сурки эти ваши – что съел, что не ел.
Ну вот, протаскали зазря столько мяса… Азамат тоже заметно огорчается.
– Конечно, – задумчиво произносит Хавис, – если бы у вас какао было…
Мы переглядываемся. Какао, кажется, нету.
– Только кофе, – говорю.
– А! – кривится Хавис. – Небось жидкий? Не то! Вот какао – ягоды или хотя бы зерна, вот это вещь!
– Никогда бы не подумала, что вам может нравиться какао… – моргаю я.
– Бодрит, – щурясь от приятных воспоминаний, поясняет Хавис.
– У меня есть шоколадка, – замечает Кир. – Это ведь тоже какао?
– Да, только с сахаром, – отвечает Азамат.
Хавис морщится.
– Ну ладно, уговорили. Не люблю сладкое, но раз другого нету…
Кир извлекает из кармана куртки довольно здоровую плитку шоколада неизвестной мне марки. Это явно не из тех, что закупали для дворцовой кухни. Наверное, купил где-то в городе, пока с приятелями гулял.
Наконец мы раскланиваемся с суровым северным хозяином леса и его не столь суровым отпрыском и отбываем на рабочее место.
Выезд на этот раз получается почти рутинным. За пол-артуна до места к нам в хвост подстраивается второй унгуц с техниками. Пока мы раскланиваемся с местными Старейшинами и прочими заметными людьми, Азаматовы ребята расставляют привезенные с собой шатры, подключают портативные энергетические блоки, и к тому моменту, когда официальные речи окончены, я могу сразу приступать к работе, уже даже пациенты согнаны в кружок у костра, а мой рабочий шатер прогрелся до обитаемой температуры.
Кир проявляет себя очень хорошо. С прошлого выезда он, конечно, натренировался оказывать первую помощь и выполнять всякие вспомогательные действия, когда я оперирую, но, мне кажется, он еще и как-то повзрослел и пообвыкся. Действует спокойно и уверенно, выкладывается по полной, но не чрезмерно, меньше устает, находит слова, чтобы занять пациента, пока мы ждем результатов какого-нибудь анализа. В общем, я все больше убеждаюсь, что правильно сделала, приставив его к этой работе.
Некоторое разнообразие в спокойное течение выезда вносит последний день, когда Азамат, хитро подмигнув местным, улетает на часок, а возвращается с Хосом. Дело к вечеру, Хос бодрый и выспавшийся, да и шерсти на нем за эти дни явно прибавилось, на холоде-то. При виде большого количества людей он поднимает всю эту шерсть дыбом, вжимается спиной в Азамата и вытаращивает блюдцеобразные глаза.
