– А вы не пробовали иногда разговаривать? – тихо интересуюсь я, чувствуя, что Азамат закончил речь.
– Что ты, разговоры – это женское дело, – ехидно отвечает Азамат, косясь на Аравата. – Но я согласен, можно было бы и пораньше во всем разобраться.
Арават окончательно садится на пол, скрестив ноги, и тяжело вздыхает.
– Я все же рад, что ты такой, какой есть, – признается он. – Пусть не такой, как я хотел, но гораздо лучше, чем я думал. Может быть, когда твои дети повзрослеют, ты поймешь, почему я делал то, что делал.
– Надеюсь, что нет, – криво ухмыляется Азамат. – Мне мои дети нравятся сытыми и небитыми. Должно быть, это мои извращенные представления о красоте.
Арават открывает рот что-то сказать, но тут в гостиную заходит Арон. Он в домашнем диле поверх пижамы, потягивается и зевает.
– Всем доброго утра, – блаженно сообщает он. – А че там за мешки в прихожей перед лифтом. Я о них споткнулся.
– Ой! – Кир хлопает себя по лбу. – Я же забыл драконьи яйца убрать! Я сейчас! – Он начинает барахтаться, чтобы встать, но Азамат его останавливает.
– Погоди, зачем их убирать, надо сразу вино ставить. Тащи их сюда, почистим… Это-то мне можно, Лиз?
– Почистить разрешаю, – ухмыляюсь я. – Только ковер застелите, а то у них сок такой пачкучий…
– А где вы взяли драконьи яйца, да еще посреди зимы? – удивляется Арават.
– Ирлик-хон поделился, – отвечает Азамат, садясь.
Алэк возмущается, что его спустили на колени, начинает жужжать и пихаться.
– Ну-ну. – Азамат похлопывает его по пузу. – Не все ж мне лежать. Сейчас вкусненького дадим.
– Ирлик-хон? – переспрашивает Арават. – И за кем из вас он приходил?
Азамат приподнимает брови, потом смеется.
– Ни за кем, он к нам просто так заходит, от скуки. Правда, теперь он нашел себе развлечение, думаю, так часто бывать перестанет.
Арават шепчет что-то подозрительно похожее на гуйхалах.
Кир приносит мешки, я застилаю ковер и напяливаю на Азамата свой фартук с овечками. Алэк скандалит, разбрасывает мангустовы яблоки и пачкается в соке.
– Ишь какой норов с утра, – замечает Азамат. – Тебе бы погулять да в снегу повозиться, а не сидеть тут на руках. Но видишь, мне нельзя…
– Давай я с ним погуляю! – вызывается Кир. – Все равно с куницей собирался.
– Тебе скучно будет небось, – говорит Азамат. – Жалко, пес твой в столице… Хоть Хоса вытащи поразмяться. Надо его как-то переводить в дневной режим, а то ночью тяжело по лесу ходить. Лиза, ты бы тоже погуляла, а то на выезде все дни в работе…
– Тебе не терпится нас выгнать и съесть все яйца, что ли? – усмехаюсь я.
– Да нет, мне просто жалко, что такая погода, а вы дома сидите.
Погода и правда классная: солнечно, падает легкий снежок, явно мокрый, самое то для постройки крепостей.
– А ты не будешь страдать, что мы гуляем, а ты тут один сидишь? – уточняю я.
– Я не один, я с отцом и братом, – усмехается Азамат. – Ну, пострадаю немножко, конечно, но ты же меня знаешь, я быстро отхожу.
– Ладно. – Я наклоняюсь и целую его в нос. – Не последний день снег, еще погуляем вместе. А я тебе вечером что-нибудь испеку вкусненькое.
– Ловлю на слове, – улыбается он и берется за ножик для чистки мангустовых яблок.
Арон и Арават пододвигают кресла и усаживаются принять участие в работе, а я забираю капризного Алэка и иду одеваться.
Хос, понятно, совсем не рад побудке через какие-то четыре-пять часов после отбоя, но кто ж его заставлял до утра в экран пялиться. Вообще, надо за ним присматривать, а то в человеческом мире много соблазнов и опасностей, о которых лесной житель даже не подозревает. Надеюсь, Азамат выделит ему в охрану кого-нибудь толкового.
Впрочем, на улице Хос быстро оживляется, особенно когда в него попадает пущенный мной снежок. Мы с Алэком, запаянным в непромокаемый костюм, прячемся за кустом. Мелкий даже пытается помогать мне лепить боеприпасы. Кир с Хосом скрываются за деревом и ведут обстрел оттуда. Хос, правда, больше мешается, потому что никак не приладится лепить снежки, у него все время получаются колбаски с плохой аэродинамикой.
После первого раунда и немного прогревшись, мы переходим к созидательной деятельности: созидаем большого снеговика с кошачьими ушами, а потом поодаль две крепости с бойницами. Выпущенная куница носится по снежным стенам с радостными воплями, а потом сигает куда-то в сугроб и ловит там мышь. Алэк выкапывает себе траншею в нетронутом снегу и ползает по ней кругами, только синий капюшон видать. Второй раунд перестрелки проходит веселее: Хос явно обучаем, даже разок в меня попадает. Кир вообще отлично целится, но и я не лыком шита, шапку с него сшибла два раза.
Домой мы возвращаемся, только когда Алэк засыпает в своей траншее – коляску я не стала выкатывать, а на снегу спать все-таки я ему не даю, хотя производители костюма и уверяют, что можно. Вваливаемся в дом, разогретые, краснощекие, плотно покрытые снежными гранулами. А в гостиной творится нечто.
Мангустовы яблоки почищены, разложены по бутылкам и подготовлены к брожению. Шкурки аккуратно сложены в большой мусорный мешок. Все трое мужиков валяются на полу, истерически хохоча, держась за животы, колошматя кулаками по полу и друг другу, ржут с подвывом, со слезами и хрюканьем, причем похоже, что уже давно. Одно из кресел лежит на боку, Арон мусолит подушку, которая в нем обитала.
– Походу веселые яблочки, – замечает Кир.
– Ну, вино из них веселит, помнится, – откликаюсь я, наблюдая за происходящим. – Пойду уложу Алэка, пока они его не разбудили.
Когда я возвращаюсь, вижу, что Киру удалось привести Азамата в относительное сознание. Он, правда, все еще давится смехом до слез, но зато уже сидит и, кажется, даже воспринимает информацию.
– Вы чего так ржете? – спрашиваю я и этим вопросом посылаю мужа во второй нокаут. К счастью, он длится недолго.
– Фрукты… Забористые… – выдавливает Азамат с перерывами на смех.
– Ты бы не сидел на полу, – вздыхаю я. – Тебе это не полезно.
– Ой! – Азамата опять скручивает, но он находит в себе силы восползти на диван. – Уф, Лиза, я не знаю, что в них такое, но так ведь и помереть можно!
– Сколько вы их съели?
– По дюжине, наверное. Больше не смогли, сквозь смех не вышло. – Он давится очередным приступом хохота, потом еле-еле выговаривает: – Дайте попить чего-нибудь!
– Кир, погрей ему еще молока, – распоряжаюсь я и иду проверять остальных страдальцев.
Хос идет со мной и склоняется над Араватом.
– А-а-а-а! – стонет дед. – У-у-уши-и-и!!! Ой, не могу, Лиза, ты что, демона привела?
Эта мысль оказывается слишком хорошей шуткой, и он, и Арон, и Азамат с ними снова заходятся хохотом, согнувшись вдвое.
