Женщина обернулась.
– А при чем тут Иван? Немного погорюет о погибшем отце и успокоится – я помогу ему перенести потерю, не переживай.
– Эмма, ты ведь не такая…
– А какая? Ты разве удосужился за пятнадцать лет совместной жизни хоть немного узнать меня? – горько спросила блондинка. – Нет! Зато помнишь, какие цветы любила твоя первая жена.
– Прости… я виноват, согласен. Можешь делать со мной что угодно, только отпусти Гордея, – умоляюще произнес вертигр и тут же поправился: – Отпусти Руслана, Эмма.
– Закрой рот, Демид, уговоры не помогут. А будешь упорствовать, прикажу перекинуться и порвать обретенного сыночка, а затем и сожрать.
Потрясение и ужас, убеждена, сейчас испытали даже сообщники менталистки. Для человека, теоретически допускающего подобное, нет ничего святого.
– Не смей! Эмма!
Чернов тщетно бился о металлическую преграду – зачарованная магией, она не поддавалась. И тогда Вожак обернулся – то ли от отчаяния, то ли в надежде, что ипостась тигра сделает его сильнее.
Наблюдая за беснующимся супругом, магичка взяла со стола ритуальный нож и бездумно поигрывала им.
– Пора заняться татуировками рыцарей, – сухо напомнил Влад.
– Куда-то спешишь?
– Да. Я сообщил Сааризе, что через три часа передам ей Герду. С момента разговора прошел час двадцать, время поджимает, Эмма.
Значит, отдаст Сааризе?! Одновременно я испытала и облегчение, и досаду. Приставаний оборотня-поклонника я боялась. Однако узнать, что его ухаживания – всего лишь игра на публику, почему-то было обидно.
– Поспешил – кого-то работой завалил. По правилам, следует перечеркнуть черешок каждого листочка, а затем только весь рисунок. Кровищи натечет, и дергаться будут… Надеюсь, ваты хватит очищать спины и не придется выходить из подвала – не хотелось бы пересечься с Иваном или случайным свидетелем…
Монстр в женском обличье деловито рассуждал об уродовании двух мужчин, как о чем-то обыкновенном и незначительном. А я… я не знаю, откуда взялось самообладание, чтобы не закричать, не завыть, не заголосить от ужаса! Да, я хотела бы избавиться от уз триумвирата особенно сейчас, полюбив Руслана. Но не таким способом! Не такой болью для ребят!
Первая попытка вырвать руку из лап оборотня, пообещавшего доставить меня сидхе, закончилась быстро и предсказуемо – Влад скрутил, не церемонясь.
– Не дури! Ты ничего не можешь поделать, смирись.
Смириться?! И спокойно смотреть, как будут терзать моих друзей? Нет…
– Нож один, а рыцарей двое, – опечалилась магичка. – Долго возиться…
Сделав вид, что от ужаса подгибаются коленки, повисла на вертигре, тем самым заставив его ослабить хватку.
– А если рыцарей… того? – Влад провел пальцем по горлу. – Сразу убрать, не оставляя на милость огня?
Тигр в клетке гневно захрипел, а я окончательно осознала, что жалости к мерзавцу ни за что не испытаю.
– Можно и того. Только заплатит ли фейри за дохлого Гласа? – скептически поинтересовалась Эмма. – Есть вероятность, что девчонка не перенесет шок от смерти обоих рыцарей. Если бы промежуток между ними составил хотя бы пару дней, а так…
– Нет, деньги обещали только за живую. А если…
Влад не договорил: изо всех сил я врезала ему в пах кулаком – и мужчина завизжал свиньей на бойне. Оттолкнув меня, согнулся, прикрывая пострадавшее место. А я, ударив противника по ушам ладонями, схватила со стола один из ножей и бросилась к прикованным парням. Не знаю, сумела бы я за пару секунд что-то сделать с замком наручников. Проверить не удалось – забыла о втором вертигре, скромно притаившемся у двери. И вспомнила, только когда он повалил меня на пол.
– Едва не покалечила, змея! – прошипел Влад и мстительно предложил: – А если уничтожить татуировки не рыцарей, а Гласа?
После удара о бетонную плиту я соображала туго – болело все тело, чудо, что вообще обошлось без переломов после столкновения с танкообразным оборотнем. Поэтому ответ Черновой как-то не восприняла всерьез.
– А ведь это решение проблемы! Так мы точно сэкономим время.
Безымянный вертигр бесцеремонно поднял меня с пола, не забыв прихватить нож.
– Куда девчонку?
Эмма скользнула взглядом по подвалу. Было еще два свободных столба, стол, да тот же самый пол…
– Усаживай на стул лицом к спинке, – наконец решила магичка. – И свяжи ей спереди руки.
Теперь мне стало страшно. Немного. За близких, любимых людей переживаешь больше, нежели за себя. Ведь до последнего надеешься, что плохое пройдет стороной. Поэтому все события воспринимались словно сквозь мутную призму неверия: это происходит не со мной, не со мной…
Когда оборотень тычком отправил меня на стул, зазвенели цепи.
– Эмма, я не буду сопротивляться, не трогай ее, – утратившим краски голосом попросил Руслан.
– Я тоже, – отозвался Лазарус. – Не прикасайся к ней, Эмма.
Магичка с минуту заинтригованно смотрела на пленников. Я тоже не сводила с парней глаз – благо оказалась к ним лицом.
– Клянусь Ночью, сейчас заплачу от умиления! Какое благородство и единодушие! Защитники маленького Гласа! Герда, я тебе завидую!
Эмма, издевательски паясничая, сказала правду. Острая как бритва зависть и черная, как сажа, злость заполнили ее душу за долю секунды.
Не представляю, что сделали ей те, кто после ритуала должен был сдувать с нее пылинки. Возможно, что-то пошло не так и триумвират получился «бракованным». Узнавать, из-за чего Эмма возненавидела всех Гласов и рыцарей скопом, мне не хотелось. Стало страшно – такой силы ненависть, одержимость не вырастают на пустом месте.
Я смотрела на бледных, сосредоточенных парней – и ясно понимала, что все это время была в надежных руках. Заботливых и добрых…
– Не трогай ее, Эмма, – вновь попросил мой вертигр.
– Нет. – Смешок за спиной, и звон металла о металл. Затем я услышала звук разрезаемой материи – Чернова не церемонилась с моим чернильно-черным топом. – Зачем мне лишняя возня, когда есть более удобное решение проблемы?
Я ощутила, как ожила татуировка. Трепеща листочками, рисунок заволновался, заскользил по коже, ища укрытие. Укрытие, которого ему не найти… Глубоко дыша, приказала себе стиснуть зубы, но не доставить удовольствие негодяйке своими воплями.
Боль пришла неожиданно, обжигая до слез. И я не сдержала обещание.
– Эмма! – в один голос закричали прикованные, яростно дергая цепи. – Не трогай ее!
– Прочувствовали на своей шкуре? – хихикнула магичка. – Ощущения небось сдвоенные: ее боль и ваше отчаяние, что не уберегли? Два сильных полуночника не уберегли одну маленькую девчонку…
Второй надрез – мой крик, и рычание моих бессильных защитников. И снова все повторилось. И снова, и снова, и снова…
