«Век живи, век учись», — думал он про себя, восхищаясь девчонкой. Редко кому удавалось выбить Чарли Дюранго из седла. Конечно, у него бывали случаи и похуже, но подстрелили его лишь сейчас, когда он совсем этого не ожидал.
Надежно связав руки пленницы за спиной, он то же самое проделал и с ее ногами.
— Ну и что, по-твоему, ты делаешь? — спросила Кейт.
— Готовлюсь отвезти тебя домой.
— Ну почему из всех дрянных, ничтожных людишек…
Прежде чем Кейт успела осыпать Чарли градом оскорблений, он вскочил на ноги и, взвалив ее на плечо, размашисто зашагал к застоявшемуся коню.
Заметив самодельную повязку на передней ноге Черта, он, раздраженно выругавшись, развернулся и, перенеся девушку к своей лошади, перебросил ее через седло.
— Ну и что вы намерены предпринять дальше? — осведомилась Кейт.
— Отвезу вас домой, что же еще!
— А как же Черт?
— Вы когда-нибудь молчите?
— Нет.
— Остается одно, барышня, — устало промолвил он.
Кейт тут же забыла про свое негодование, увидев, как чужак, подойдя с ее стороны к лошади, вынул из чехла винтовку.
— Зачем вам карабин?
— А как вы полагаете? Мне придется пристрелить вашего коня. Не оставлять же его здесь на верную смерть. Лицо Кейт покраснело от негодования.
— Мистер, если вы тронете хоть волосок на Черте, клянусь, я вышибу из вас дух.
Чарли бросил взгляд на свою добычу. В ее положении следует просить, а не угрожать, а она…
— Мисс, вы сами признали, что ваш конь повредил ногу…
— Не навсегда же, — возразила она. — Черт оступился, только и всего. Если мы проявим о нем заботу, то через несколько недель от его хромоты останутся одни воспоминания.
— Если проявим заботу? Через несколько недель? — повторил Чарли. — Проклятие!
Раздраженно вздохнув, он внимательно оглядел жеребца, привязанного к дереву.
— Черт побери, мисс, по всему видать, что у него сломана берцовая кость…
— Нет! — оборвала его Кейт. — Черт просто растянул связки. Он оправится, если сейчас мы не бросим его. Брови Чарли взметнулись вверх.
— Стало быть, вы неплохо разбираетесь в лошадях, а, сестричка?
— По крайней мере мне о них известно гораздо больше, чем вам о мужестве.
Чарли вновь посмотрел на покалеченное животное. При мысли об умерщвлении прекрасного жеребца у него покалывало на душе, но в ту минуту его заботило совершенно другое. Речь шла о жизни и смерти.
— Мисс, даже если у коня простое растяжение, мы либо будем вынуждены вести его на поводу до самого Раунд-Рока — а это добрых четыре дня пути, — либо нам придется остаться с ним здесь. В обоих случаях к закату солнца мы вместе с конем будем мертвы.
— Вы, верно, привыкли говорить загадками, мистер…
— Загадками? Разве вы не слышали, что наступает срок, когда команчи начинают мстить белым?
— Не слышала? Мистер, да меня с детства пичкали подобными россказнями. По пути я как раз проехала мимо лагеря индейцев. Неужели вы столь неумны и трусливы, что не в силах перехитрить нескольких краснокожих, одурманенных наркотическим зельем?
Чарли нахмурился:
— Мисс, будь вы мужчиной, вы бы уже кормили червей.
— Но я женщина.
— Женщина? По-моему, вы сбежавший прямиком из ада черт в юбке.
— Пусть так, но если вы застрелите коня, мистер, я не успокоюсь, пока не увижу вас мертвым, пусть даже на мщение уйдет вся моя жизнь.
— Черт побери, этого еще не хватало! — Чарли был вне себя.
Он уже потерял добрую пинту крови, и при этом оказался прямо в сердце индейских территорий с рехнувшейся девушкой и хромым конем. Теперь он начинал лучше понимать, почему ее отец захотел сбыть с рук эту сумасшедшую, и с недоумением спрашивал себя, как его угораздило согласиться на безумное предложение Джеба Мэлони. Ему уже тридцать лет, и его вовсе не устраивало, что какая-то пигалица будет и впредь вытягивать из него все жилы.
И все же он не мог не признать, что хоть она и мала ростом, у нее ладная фигура. Эта гордая и горячая девушка, несомненно, доставит немало хлопот, но отчего-то Чарли по-прежнему хотелось взять ее в жены. Да, он горел желанием припасть губами к этому дерзкому ротику. Он был готов спорить на что угодно: в постели она страстна, как дикая кошка. Им бы только добраться до кровати. Но если он пристрелит ее коня, то не бывать их совместному будущему.
Чарли не спеша засунул в чехол винтовку.
— Ладно, мисс, вот мои условия. Сначала я перевяжу плечо, которое вы прострелили, а затем осмотрю ногу вашего коня.
— А потом?
— Потом я вас освобожу.
Изящные брови Кейт взметнулись вверх.
— Неужели? — На мгновение ее злость сменилась удивлением.
— Да, освобожу, — раздраженно повторил Чарли. — И после вы до самого Раунд-Рока будете вести коня под уздцы, а я последую за вами.
Что ж, решила Кейт, она не против, чтобы пешком возвратиться в город, если это спасет жизнь ее любимцу. И все же предложенные незнакомцем условия слишком уж хороши.
— Где же подвох, мистер?
Достав из кобуры «кольт», Чарли взвел курок.
— Подвох вот в чем, сестричка: если ты попытаешься что-нибудь отколоть, то я сперва выстрелю, а потом стану задавать вопросы.
— Стрелять будете в меня или в коня? — тихо промолвила девушка.
Дюранго улыбнулся, и его улыбка была столь многозначительной, что Кейт решила больше не задавать вопросов.
Глава 8
Следующие полчаса Кейт, связанная по рукам и ногам, сидела на валуне, хладнокровно наблюдая за своим обидчиком. Сначала Чарли поднялся на вершину холма за Чертом. Спустившись обратно в небольшую долину, где сидела Кейт, он ослабил повязку и осмотрел щетку на конской ноге.
Поведение чужака вызвало у девушки чувство невольного уважения. Она и впрямь удивилась тому, что он уделял внимание ее коню, в то время как его рубашка пропиталась кровью.
Затем незнакомец снял окровавленную рубашку и клетчатую косынку. Кейт поморщилась при виде безобразного кровоточащего пулевого отверстия повыше левой лопатки. Она попыталась убедить себя, что он получил по заслугам — не надо было выслеживать ее, — однако это соображение не принесло ей подлинного удовлетворения.
Она видела, как мужчина промыл рану, а затем принялся собирать для костра валявшиеся на земле сучья и хворост. Невольно Кейт залюбовалась его обнаженной мускулистой грудью с курчавыми темными волосами, а также отметила многочисленные зарубцевавшиеся шрамы. Неоднократные стычки за долгие годы, как видно, закалили незнакомца. Она придирчиво оглядела его тонкую талию и узкие бедра. Когда он снял кожаные штаны, Кейт увидела длинные ноги и упругие мускулы, а выдававшийся спереди бугорок навел ее на грешные мысли. О Боже, если бы Кончита только знала, куда сейчас устремлены глаза ее воспитанницы!
