Его слова обрушились на нее как снежная лавина. Мерси зажмурилась — больше всего на свете ей хотелось сейчас провалиться сквозь землю. Ее терзал безумный стыд.
— Арно… Арно умер? — с трудом выдавила она.
— Да. — В глазах Джулиана блеснули слезы. — Он подхватил скарлатину, и два дня спустя его не стало.
— О Боже, нет! Этого не может быть! — простонала Мерси. — Джулиан…
Она бросилась к нему, но Джулиан вытянул руку, останавливая ее.
— И когда я наконец вернулся домой, — с убийственной горечью в голосе проговорил он, — чтобы рассказать моей нежной преданной жене о том, какое горе меня постигло, в ту минуту, когда я больше всего нуждался в утешении, моя жена ушла от меня…
— О Джулиан!
Мерси побледнела. Мучительная боль разрывала ей сердце. Теперь она наконец поняла все: и долгие отлучки Джулиана, и, самое главное — ту сцену, свидетелем которой невольно стала. Нет, не любовников она тогда увидела, а убитых горем родителей возле смертного ложа своего единственного ребенка!
Сквозь слезы, струившиеся по ее лицу, Мерси смотрела на Джулиана, с горечью осознав, что снова не поверила ему, как не верила всегда, подозревая его во всех тяжких грехах, а сейчас обидела его, обидела жестоко и несправедливо. Она понимала, что он оскорблен — оскорблен до глубины души. И виновата в этом только она одна.
Мерси бросилась к нему, протягивая руки и не замечая слез, заливавших ее лицо.
— Ох, Джулиан… Бедный крошка… Господи, мне так жаль!
— Я устал от твоей лжи! — рявкнул он.
Она в отчаянии всплеснула руками.
— Ну как ты не понимаешь? Я места себе не находила, когда ты не возвращался домой до самого утра. Ревность свела меня с ума. И однажды я поехала к дому Жюстины и в окно увидела вас обоих. Ты обнимал ее! И я подумала…
— Как всегда! Почему ты не доверяешь мне? — взорвался Джулиан.
— Но в этих обстоятельствах… Что я могла подумать, скажи, что?! Ты хоть представляешь себе, что я должна была пережить?
— Проклятие, Мерси, ты сбежала от меня с другим мужчиной! — прорычал он.
— Антон — мой родственник, и он приехал по просьбе дедушки с бабушкой. Уверяю тебя, между нами ничего не было.
— Ничего не было? — с едкой насмешкой бросил Джулиан. — Не очень-то верится в это!
Опустив голову, Мерси тяжело вздохнула.
— Джулиан, прости меня…
— Простить! — желчно повторил он. — Ты бросила меня, не сказав ни слова!
Джулиан повернулся к ней спиной.
Мерси, бросившись к мужу, обхватила его руками и крепко прижалась к нему, чувствуя, как он напрягся. Она была уверена, что он оттолкнет ее, но Джулиан застыл, только крупная дрожь пробегала по его сильному телу. Мерси знала, что он сейчас испытывает, — яростный гнев, отчаяние и горькую обиду.
— Дорогой, если бы я только знала… Я так жестоко ошиблась. И если ты сейчас оттолкнешь меня, поверь, я не обижусь. Я пойму… даже если ты ударишь меня.
Он так резко повернулся, что Мерси чуть не упала.
— Я бы никогда не смог поднять на тебя руку.
— Но тогда… почему ты приехал за мной, Джулиан? — робко спросила она.
— Потому что я дурак, — прошептал он. — Потому что я все еще хочу тебя, дорогая…
— Так возьми меня! — выдохнула Мерси.
— Ты это серьезно? — Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Да.
— Хочешь спасти Антона Жерара?
— Нет. Просто… — Мерси едва не призналась, что любит его. Но что-то заставило ее промолчать. Отведя глаза в сторону, она смущенно призналась: — Я тоже хочу тебя, Джулиан.
Вздохнув, Джулиан прижал ее к груди. Руки его дрожали.
— Как мне заслужить твое прощение? — прошептала Мерси. — Ты позволишь мне хотя бы попробовать?
В ответ он стиснул ее так, что она охнула.
— Тебе может не понравиться то, что ты услышишь, — пробормотал он.
— Все равно скажи.
Джулиан спрятал лицо в ее разметавшихся волосах.
— Отдайся мне, — прохрипел он. — Подари мне себя… целиком, без остатка!
Смущенная, Мерси вскинула на него глаза:
— Но я всегда…
— Нет, — прервал он ее, — нет. Ни разу с тех пор, как мы вернулись домой. С того дня мы ни разу не были по-настоящему близки.
Мерси испугалась — ведь, отдав всю себя мужу, она будет беззащитна перед ним.
Но как еще убедить его, что она раскаивается… что сейчас она отдала бы все на свете, лишь бы помириться с ним?
— Хорошо, но только если ты перестанешь ненавидеть меня.
И такая мука звучала в ее голосе, что из груди Джулиана вырвался сдавленный стон. Что-то надломилось в нем… как если бы плотина, возведенная его руками, вдруг рухнула и бурный поток переполнявших его чувств стремительно вырвался наружу.
— Бог мой! — хрипло выдохнул он. — После всего… как ты могла подумать?!
Больше она ничего не услышала — крепко прижав ее к себе, Джулиан осыпал ее поцелуями. А через мгновение, подхватив ее на руки, он уже нес ее в постель.
И тут ей суждено было удивиться еще раз. Зажав лицо Мерси в ладонях, Джулиан пытливо заглянул ей в глаза.
— Скажи, ты влюблена в него? В этого Жерара? — дрогнувшим голосом спросил он.
— Нет! — прошептала она, чувствуя, как сердце рвется у нее из груди.
— Скажи, он пытался уложить тебя в постель? Признайся! Я хочу наконец услышать правду, Мерси! — настойчиво спрашивал он.
— Нет! Нет, Джулиан, никогда! Я никогда не хотела ни Антона, ни Филиппа! Только тебя! Тебя одного!
Застонав, Джулиан прижался губами к ее шее. Зажмурившись от наслаждения, когда его горячий рот и шероховатые щеки скользнули по ее телу, Мерси выгнулась дугой.
Теперь, когда жена снова была в его объятиях, Джулиан обезумел. Он не мог поверить в то, что Мерси на самом деле здесь, пришла, чтобы умолять о прощении и радостно и по доброй воле принадлежать ему. Но даже сейчас он по-прежнему терзался болью и гневом, не в силах забыть, как она поступила с ним. И ревность — безумная ревность — жгла его огнем. И яростное чувство собственника смешалось в его груди с диким, ослепляющим желанием.
Его пальцы нетерпеливо стянули платье с ее плеч. Грудь Мерси вырвалась наружу, и Джулиан сжал губами нежный сосок. Мерси застонала. Запустив руки ему в волосы, она порывисто притянула его голову к своей груди. Он терзал нежный бутон и упивался криками наслаждения, слетавшими с ее губ.
Не в силах больше сдерживаться, Джулиан заставил Мерси сесть. Никогда еще она не казалась ему такой красивой. Он пожирал глазами каждый кусочек обнаженного тела, который открывался его взгляду, — плечи цвета слоновой кости, упругую грудь, соски, напоминавшие едва распустившиеся бутоны, плоский живот, кудрявые завитки, прикрывавшие треугольник между бедрами, длинные изящные ноги. Но не ее соблазнительное тело, а трепетный огонь в ее изумрудных глазах возбуждал его больше всего, заставляя сердце рваться из груди. Плоть его мучительно трепетала от нестерпимого желания.
