Мерси чувствовала, что боль от потери Арно все еще мучает Джулиана. Порой она со страхом замечала слезы в его глазах. Но по крайней мере теперь его душа перестала быть для нее загадкой. Ей только отчаянно хотелось верить, что не из-за нее лицо его часто омрачается печалью и он так же счастлив, помирившись с ней, как и она сама.
Оказавшись снова в их городском доме, Мерси чуть-чуть приободрилась, у нее появилась надежда, что все у них с мужем наладится, особенно теперь, когда между ними не осталось тайн.
— Мне нужно ненадолго уехать, дорогая, — однажды утром сказал Джулиан. — Повидать маму и…
— Узнать, как там Жюстина? — безмятежно закончила Мерси.
Джулиан удивился — в голосе жены не чувствовалось ни намека на ревность.
Он заглянул ей в глаза:
— Ты не против? Со временем горе ее утихнет и мне не нужно будет так часто навещать ее. Но пока…
— Я понимаю, — храбро ответила Мерси. — Конечно, съезди к ней, Джулиан. Я знаю… ты беспокоишься за нее.
Джулиан облегченно улыбнулся:
— Я скоро вернусь, — и лукаво подмигнул: — Может, распорядишься, чтобы ужин подали в нашу спальню?
— Ты решил сегодня лечь спать пораньше? — шутливо спросила Мерси.
— Вот-вот. — Бросив на жену нарочито плотоядный взгляд, Джулиан прошептал ей на ухо: — А еще я хочу, чтобы ты ждала меня в постели. И не вздумай ничего надевать, поняла?
Он повернулся и зашагал через двор. Мерси проводила его улыбкой, лаская взглядом высокую фигуру мужа, облитую золотыми лучами заходящего солнца. Однако стоило ему скрыться из виду, как выражение ее лица изменилось. Нахмурившись, она направилась к лестнице.
С виду между ними все было гладко, однако смутное предчувствие надвигающейся беды не давало ей покоя с той самой минуты, как пароход высадил их на пристани Нового Орлеана. Однако надо отдать Джулиану должное — он доказал, что не хочет от нее ничего скрывать. С его стороны это был знак большого доверия, и для Мерси стало делом чести продемонстрировать ему, что она этого доверия достойна.
* * *
Вскоре Джулиан уже входил в дом Жюстины. Здороваясь с ней, он заметил и скорбное выражение ее лица, и темные круги под глазами. И все же сейчас она выглядела немного лучше, чем в первые недели после смерти Арно.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — ласково спросил он.
— Да. А ты?
— Лучше, чем можно было ожидать.
— Догадываюсь, что ты имеешь в виду, — с тяжелым вздохом заметила она.
Джулиан обвел взглядом комнату.
— Дом без него кажется таким пустым и тихим…
— Да, — согласилась она, подняв на него измученные глаза. — Я, наверное, никогда не смогу привыкнуть к этому, Джулиан. Ты знаешь, я все время ловлю себя на том, что прислушиваюсь, не раздастся ли его голос…
Он порывисто сжал ее руку:
— Я понимаю. — И, стараясь хоть как-то отвлечь Жюстину, перевел разговор на другое: — Как твоя беременность? Все в порядке? Что говорит доктор?
Жюстина улыбнулась:
— Говорит, что все прекрасно.
— Вот и хорошо. Однако советую не тянуть со свадьбой. Ты должна как можно скорее обвенчаться с Генри. Надеюсь, ты это понимаешь.
— К чему торопиться? У нас еще масса времени. А как дела у вас с Мерси?
— Кажется, все наладилось.
Жюстина улыбнулась:
— Ох, Джулиан! Как я рада! Так что же заставило ее сбежать из дома?
Лицо Джулиана исказилось от боли.
— В то самое утро, когда умер Арно, она приехала сюда, незаметно подкралась к окну и увидела, как я тебя обнимаю. Она ведь не знала, что малыш болен, вот она и подумала…
Жюстина всплеснула руками:
— О Господи! Надеюсь, ты ей все объяснил?
— Конечно.
— А ты сказал ей о наших с Генри планах? О том, что мы собираемся пожениться?
— Нет, не сказал. Честно говоря, я испугался…
— Что она решит, будто ребенок, которого я сейчас ношу, не Генри, а твой? — догадалась Жюстина.
— Да, — признался Джулиан, грустно посмотрев на нее. — Думаю, она все равно станет подозревать это… даже после того, как ты обвенчаешься с Генри.
— О, Джулиан…
Он тяжело вздохнул:
— Господи, Жюстина, я безумно боюсь ее потерять!
Положив руку ему на плечо, Жюстина почувствовала, что он дрожит.
— Может, мне с ней поговорить?
Джулиан покачал головой:
— Боюсь, ничего хорошего из этого не выйдет. Сейчас достаточно малейшего повода, чтобы она снова бросила меня и сбежала из дому. Увы, тяжело говорить, но когда речь идет обо мне, Мерси сразу почему-то подозревает худшее.
— Бедный ты мой!
— Тогда, в Натчезе, она сказала мне, что у нее теперь есть собственные деньги и она во мне больше не нуждается. А потом, позже… когда она узнала об Арно, мы помирились. Я так отчаянно хотел ее вернуть, что готов был принять любые условия, ты понимаешь? И теперь меня раздирают сомнения… действительно ли она согласилась вернуться, потому что не может без меня, или… или это просто жалость.
— Джулиан, — Жюстина сочувственно сжала его руку, — ты зря так переживаешь. Уверена, она вернулась потому, что любит тебя.
— Господи, если бы это было правдой!
— Я чем-нибудь могу тебе помочь?
Покачав головой, он похлопал ее по руке.
— Просто выходи замуж за Генри. И поскорее.
Жюстина улыбнулась:
— Мы собирались обвенчаться через пару недель.
— Через пару недель? — поразился он.
— Генри хочет для начала разобраться с делами в том табачном магазине, который ты для него купил, — объяснила она. — К тому же мы хотели подождать до Дня всех святых… в память об Арно. — Видя, что Джулиан собрался запротестовать, она подняла руку. — И так уже нехорошо, что мы собираемся венчаться во время траура, но мне не хотелось бы оскорбить память о моем сыне, явившись на его могилу в свадебной фате! Мы обвенчаемся на следующий день, так что до рождения малыша останется еще несколько месяцев.
Тронутый ее словами, Джулиан кивнул и погладил ее по щеке:
— Поступай как считаешь нужным, дорогая! Лишь бы ты была счастлива.
— Боюсь, о счастье пока мечтать рано, — скорбно прошептала Жюстина. — Но ты ведь расскажешь Мерси о наших планах?
— Обязательно, — пообещал Джулиан, хотя в глазах его был страх. — Обязательно скажу. Еще до того, как вы поженитесь.
* * *
Прошло две недели. Между Джулианом и Мерси все шло гладко. Каждую ночь он проводил в ее постели и, насколько она знала, ни разу за это время не был у Жюстины. А ночью, оказавшись в объятиях друг друга, они забывали обо всем. Если бы они были так близки всегда, а не только в постели, думала Мерси, ей бы не о чем было больше мечтать.
