— Мисси, но это неправда! — пылко возразила Люси. — Все дело в том, что наши интересы отличаются от мужских…
Мисси закатила глаза:
— Ах да, священные женские интересы! Рожать детей, вести домашние дела и подчиняться своим мужьям?
Три головы согласно закивали.
— Ну что ж, тогда ответьте мне на кое-какие вопросы, — быстро заговорила Мисси. — Где написано, что женщины не могут делать всего того, что делают мужчины? Скажите мне, неужели вы рождаетесь с надписью «производитель детей» на чреве?
Дамы были так изумлены, что могли лишь молча смотреть на Мисси.
— Но Мисси, — наконец возразила Антуанетта, — мы вполне довольны своей жизнью.
— Это действительно так? — проговорила возмутительница спокойствия. — Ты и впрямь ничего не хочешь изменить в своем черноглазом распутнике?
Лицо Антуанетты выражало недоумение.
— Она говорит про Брента, — пояснила ей Филиппа.
Антуанетта издала тихий стон.
— Ну так как? Кажется, в твоем дорогом Бренте тебе что-то не нравится? — наседала на нее Мисси.
Женщина закусила губу:
— Ну, вообще-то мне не нравится то, что он флиртует с другими леди…
— То-то!
— И иногда меня раздражает, когда после тяжелого дня — к примеру, когда у ребенка сильно болит животик, — Брент пристает ко мне с… — Антуанетта замолчала и покраснела.
— О чем я тебе и говорю! — с торжеством в голосе воскликнула Мисси. — Наш Казанова желает побаловаться, а ты едва ноги волочишь?
Антуанетта энергично кивнула, а Люси сказала Филиппе:
— Я понятия не имею, о чем она говорит!
Филиппа тихо ответила:
— Что бы это ни было, я уверена, что это какая-то грязь.
— Но ты можешь просто отбрить козлика, — посоветовала Мисси Антуанетте.
Женщина широко раскрыла глаза и прижала руку к груди:
— Что именно ты предлагаешь мне отбрить своему мужу?
Мисси махнула рукой:
— Бога ради, только не подумай, что я имею в виду оскопить его! Я хотела сказать, что для начала можно попробовать спать в разных комнатах. Вспомни о своих потребностях, ведь можно не позволять ему использовать тебя.
— Но ведь долг жены состоит в том, чтобы удовлетворять желания своего мужа?
— Чушь собачья! А что вы скажете про долг мужа по отношению к жене?
— Наши мужья выполняют свои обязанности, — вступилась Филиппа, — когда обставляют наши дома и обеспечивают нас всем необходимым.
— Я не говорю о крыше над головой и достаточном количестве продуктов! — возбужденно проговорила Мисси. — Я имею в виду уважение вас как личности, как индивидуума.
Три женщины растерянно переглянулись.
— Святые небеса, да вы просто безнадежны! — досадливо махнула рукой Мисси. — Никогда не слышала о людях с такими косными взглядами.
— Уверяю тебя, наше мышление является абсолютно современным, и нас полностью удовлетворяет наша судьба, — объявила Филиппа.
— Да неужто? — повернулась к ней Мисси. — Так тебе все нравится в твоем муженьке?
Филиппа с видом крайней неловкости отвела взгляд.
— Ну давай же, расскажи нам все!
— Ну, вообще-то, — неохотно призналась женщина, — мне не нравится, что Чарльз постоянно просит меня принести ему сапоги.
— А сразу после этого он приказывает тебе поцеловать их? — добавила Мисси.
Женщины рассмеялись.
— Однажды, — с некоторым раздражением в голосе продолжала Филиппа, — Чарльз приказал мне стянуть с него обувь и при этом толкнул меня в… в спину так сильно, что я отлетела и врезалась в камин. У меня на лбу выросла большая шишка, а он даже имел наглость называть меня после этого неповоротливой коровой.
— Теперь понимаете, о чем я? — воскликнула Мисси. — Эти мужики совсем нас не уважают, и в том, что вам приходится терпеть подобное обращение, по крайней мере частично виноваты вы сами.
— Так что же нам делать? — спросила Филиппа.
— Когда он в следующий раз прикажет тебе принести ему сапоги, стукни его этим сапогом по голове, и тогда он сам узнает, что такое шишка!
Филиппа невольно улыбнулась.
Мисси повернулась к Люси:
— Теперь твоя очередь. Я уверена, что и тебя обижают какие-то поступки Джереми.
— Вовсе нет!
— Не упрямься, Люси, — произнесла Филиппа. — Мы все признались, так что ты тоже должна это сделать.
Люси закусила губу:
— Ну, вообще-то Джереми четыре раза в неделю посещает богословский кружок.
— Четыре раза в неделю! — эхом повторила Мисси.
Люси с грустным видом кивнула.
— Я просила его взять меня с собой, но он утверждает, что я просто не в состоянии буду понять смысл дебатов.
— О, что за высокомерие! — воскликнула Мисси. — Ия уверена, что присутствовать на заседаниях этого кружка не позволено ни единой женщине?
— Именно так, — сказала Люси и, достав носовой платок, высморкалась. — Больше всего мне не нравится то, что в настоящее время кружок обсуждает понятие предопределения — а мне так хочется постигнуть его! — Женщина внезапно расплакалась.
Мисси похлопала ее по опущенным плечам:
— Я советую тебе объявить забастовку.
— Забастовку? — смущенно повторила Люси.
— Да. Полностью перестань выполнять обязанности жены до тех пор, пока он не возьмет тебя на занятие этого кружка. Этим ты подрежешь ему крылышки.
Люси побледнела:
— Но как я могу…
— Послушай! — перебила ее Мисси. — Я не смогу вам помочь, если вы сами будете пассивными, как листики, плывущие по Миссисипи.
— А кто сказал, что нам нужна твоя помощь? — неожиданно желчно воскликнула Филиппа.
Мисси рассмеялась.
— Хороший вопрос! — Она скрестила руки на груди и с вызовом оглядела дам. — Так вам нужна моя помощь: да или нет?
Повисло молчание, но затем все три леди переглянулись и почти в один голос произнесли:
— Да!
— Но мы должны знать, что именно ты нам предлагаешь, — добавила Филиппа.
— Я предлагаю вам самостоятельно решать свою судьбу.
Вновь воцарилось абсолютное молчание.
У Мисси было такое ощущение, что она читает лекцию домашним растениям в горшках.
— Послушайте, но разве не этого вы всегда желали — я имею в виду, помимо желания быть женами и матерями?
Молчание продолжалось.
