— Значит, ты скучал по мне, молодой человек? — спросила она. — А я-то думала, что ты совсем променял меня на Олимпию.
При этих словах кот запел еще громче и потерся мордочкой о ее руку.
— В чем твоя тайна, Каспер? Почему ты можешь выходить наружу, а я нет?
Но никакого ответа в загадочных кошачьих глазах она не нашла.
Услышав шум в столовой, она решила уйти из гостиной, пока ее не обнаружили Олимпия или Баптиста. Спустив Каспера на землю, она поднялась, одернула тяжелые юбки и подкралась к дверям. Оттуда было видно, как Олимпия ставит на стол цветы; она стояла к Саре спиной, и та на цыпочках вышла в коридор и поднялась наверх.
У себя в комнате она спрятала гри-гри и пузырьки с витаминами в ящик туалетного стола, засунув их подальше. Она сделала себе прическу и решила, что теперь самое время отправиться к Дэмьену.
Спустившись вниз, она постучала в дверь его кабинета. «Войдите» ответил озабоченный голос. Сердце ее замерло в радостном ожидании.
Она проскользнула в кабинет и закрыла за собой дверь. Дэмьен сидел у стола и писал. Сара смотрела на его спину, и множество разных чувств охватило ее. На его темных волосах лежал яркий солнечный отблеск, плечи были широкие и прямые, их мускулы играли при движении руки.
— Дэмьен! — прошептала она.
Он вскочил и резко повернулся к ней. Его прекрасное лицо изменилось от удивления.
— Сара! Ты вернулась! Слава Богу! Я чуть с ума не сошел от беспокойства.
Двумя прыжками он пересек комнату и, схватив ее в объятия, поцеловал со всем пылом застоявшейся страсти. Сара вернула ему поцелуй с не меньшей силой, блаженно отдаваясь его объятиям и ощущая его горячие губы после разлуки, казавшейся бесконечной.
— Дэмьен! — воскликнула она, покрывая поцелуями его подбородок и шею, впитывая его волнующий запах. — Как я рада!
Он отодвинулся, сжав ее плечи дрожащими пальцами.
— Где ты была? Бог мой, когда я увидел, как ты исчезаешь…
— Ты это видел?
— Да. Ты вышла через переднюю дверь — и вдруг тебя не стало. — Он в изумлении помотал головой. — Невероятно — просто взяла и исчезла. В точности так, как ты рассказывала.
— А ты сомневался?
Он прижал ее к себе, тронул губами висок.
— Я уповал, чтобы это было не так, дорогая, — сказал он срывающимся голосом.
— Знаю. — Она прерывисто вздохнула. — Кажется, я слышала, как ты зовешь меня — в тот момент, когда я исчезала.
Дэмьен подался назад и сурово глянул на нее.
— Ты не ответила на мой вопрос. Где ты была?
— Разве ты не видел моей записки?
— Видел. Но почерпнул из нее немного, а тебя не было так долго.
— Понятно, — сказала она с извиняющейся улыбкой. — Дело вот в чем. Я почувствовала, что мне необходимо побывать в настоящем. Мне нужно было найти ответы на вопросы — ответы, которых здесь не найти.
— И ты взяла и ушла? Даже не обсудив это со мной?
— Я ведь знала, что ты скажешь, — тихонько призналась она, опустив глаза.
Дэмьен долго изучающе смотрел на нее, потом вздохнул, опять привлек к себе, приклонив ее голову себе на грудь и прижавшись губами к ее душистым волосам.
— Ах, черт возьми. Я так тебя люблю, что не могу долго сердиться. Ты здесь, и с меня спала эта проклятая тяжесть. Обещай, что больше никогда не исчезнешь.
Она отодвинулась.
— Я постараюсь. Но разве тебе не интересно, что я узнала там, в настоящем?
Он, наконец, улыбнулся и отвел золотую прядь с ее лба.
— И что же ты узнала, любимая?
Поняв, что прощена, Сара поспешно выложила:
— Я нашла твои мемуары о Винси, их издал один новоорлеанский издатель. А в конце там написано: Я встретил ее, и с ее помощью все мои терзания миновали.
— Боже мой! — он недоверчиво смотрел на нее.
И тогда Сара обвила руками его шею и закончила торжествующе:
— Дэмьен, я люблю тебя, и… у нас будет ребенок!
Его глаза засияли. Он отстранил ее от себя на расстояние вытянутой руки и посмотрел так, словно она была хрупкой фарфоровой куклой.
— Ребенок? Ты уверена?
— В нашем веке, — закивала она упоенно, — существуют специальные анализы на беременность. Никакого сомнения нет. Наше дитя родится будущим летом.
— Дорогая моя! Ребенок! Подумать только — утверждение нашей любви — самой жизни!
— Да, да! И значит, все это происходит на самом деле.
— А ты в этом сомневалась?
— В глубине души — никогда.
Они постояли минуту, прильнув друг к другу, жадно целуясь, охваченные счастьем. Потом Дэмьен нежно шепнул:
— Теперь мы должны обвенчаться.
— Ты уверен, что хочешь этого? — В ее вопросе была неуверенность. — Насколько мне известно, я по-прежнему не могу выходить из дома.
Он положил палец на ее губы.
— Ты знаешь, что это никогда не имело для меня значения. Мне достаточно того, что у нас есть.
Глаза Сары внезапно наполнились слезами. Потому что на самом деле они оба должны понимать — этого не может быть достаточно, особенно теперь, принимая во внимание будущее ребенка. Но Дэмьен, как всегда, так мил, так готов на любые жертвы, лишь бы быть с ней.
Глаза его блестели от переполнявших его чувств.
— Сара, ты будешь моей женой? — спросил он, глядя ей в глаза.
Она улыбнулась, но потом нахмурилась, потому что в голову ей пришло еще одно соображение.
— А как же твоя тетка и Баптиста? Как они реагировали на мое исчезновение? И что скажет Олимпия о нашей свадьбе?
— Я просто сказал и тетке, и Баптисте, что ты опять понадобилась своей подруге в Новом Орлеане, как ты и предложила в своей записке. Не знаю, что подумает тетка о нашей свадьбе, но это ее не касается.
— Но разве ты не считаешь, что мы должны… Дэмьен резко остановил ее, прижав к себе и поцеловав в висок.
— Подумай только, мы можем обвенчаться в саду позади дома. Ты ведь сказала, что там ты в безопасности?
— Да, но…
— Сара, скажи, что ты выйдешь за меня. Прошу тебя.
И Сара больше не могла сопротивляться.
— Да, Дэмьен! — воскликнула она, — да!
Но в глубине души она была встревожена.
— Тетя Олимпия, правда, это чудесно, что Сара вернулась?
Дэмьен, Сара и Олимпия сидели в столовой за ленчем. На заднем плане тихо двигалась Баптиста, подавая главное блюдо — этуфе из лангусты с жареными бобами и рисом. Время от времени негритянка, одетая в темное платье и белый фартук, бросала на Сару злобные взгляды.
