— Убирайся, — прошипел призрак тихим леденящим голосом. — Ты здесь чужая! Убирайся туда, где тебе место!
От этих слов кровь застыла в жилах. Парализованная страхом, Сара смотрела, как женщина придвинулась ближе, занеся кинжал для удара. Тогда она закричала. Закричала так, словно горел дом.
Призрак исчез мгновенно, тень метнулась к двери, но Сара продолжала кричать. Еще одна тень бросилась к ней.
Последовала яростная короткая схватка, и она услышала хриплый голос Дэмьена:
— Сара, это я, не нужно со мной сражаться!
— Дэмьен! — она припала к нему и с облегчением разрыдалась. — Кто-то хотел меня убить! Она вошла в комнату с ножом и хотела меня ударить!
Тут их осветил колеблющийся свет, и чей-то сдавленный голос прошептал:
— Племянник, ради Бога, что здесь происходить? — В дверях стояла Олимпия в халате и ночном чепчике, с лампой в руке. В ужасе старая дева уставилась на кровать, где Дэмьен и Сара, оба в ночных одеяниях, обнимали друг друга.
Дэмьен не отодвинулся. Гладя Сару по вздрагивающей спине, он сказал спокойно:
— Кто-то пытался ранить Сару, тетя.
Брови Олимпии взлетели вверх, она шагнула в комнату, переводя взгляд с Дэмьена на Сару.
— Не может быть!
— А вы ничего не видели и не слышали?
Олимпия покачала головой.
— Я крепко спала, когда услышала крик. Зажгла лампу и пошла узнать, в чем дело.
— Сара, ты можешь опознать того, кто тебе угрожал?
— Нет, я знаю только, что это была женщина с кинжалом.
— Какой ужас! — воскликнула Олимпия.
Дэмьен с минуту молчал, потом спросил:
— Где Баптиста?
— Думаю, спит в кухне, как всегда.
Опять настало напряженное молчание, потом в дверях появилась еще одна фигура, освещенная лампой. Сара узнала негритянку, тоже в ночной одежде. Она посмотрела на собравшихся без всякого выражения, потом обратилась к Дэмьену:
— Мсье, что-то происходит?
— Кто-то напугал мисс Сару, — ответил тот, едва сдерживая ярость.
— Я услышать крик и приходить. — Баптиста глянула на Сару.
Дэмьен встал.
— Ты слышала крик, будучи в кухне? — недоверчиво спросил он.
Лицо Баптисты не выразило никаких чувств.
— Да, мсье.
Дэмьен подошел к ней с угрожающим видом.
— Баптиста, это ты прокралась в комнату мисс Дженнингс?
В глазах Баптисты сверкнул страх, и она затрясла головой:
— Нет, нет, мсье.
Дэмьен не сводил с нее взгляда, а Олимпия обратилась к Саре:
— Дорогая, вы уверены, что кто-то действительно был у вас в комнате? — ласково спросила она. — Я хочу сказать, что волнения по поводу завтрашней свадьбы.
— Вы думаете, что ей все померещилось? — свирепо спросил Дэмьен.
— Вовсе нет, племянник. Я знаю, как просто ошибиться в темноте. Со мной это случалось не один раз. Я просыпалась ночью, уверенная, что в комнате кто-то есть. А потом оказывалось, что это занавеска колышется в окне или птица пролетела мимо…
— Все было не так, — прервала ее Сара, — со мной такое тоже случалось, но сегодня здесь был кто-то реальный, и с реальным кинжалом.
— Сара; — начала Олимпия, всхлипывая, — неужели вы думаете, что в нашем доме кто-то хочет причинить вам зло?
— Я не знаю, — честно ответила та.
— Ну что же, не ночью же заниматься выяснениями, — заявил Дэмьен. — Тетя, Баптиста, ступайте-ка спать. Скоро рассветет, а пока… — он глянул на негритянку, — пока я буду неотлучно в коридоре, с пистолетом.
Баптиста отнеслась к словам Дэмьена с невозмутимым спокойствием, а Олимпия резко взглянула на него:
— Дэмьен, тебе не кажется, что это слишком?
— Нет, не кажется. Я прослежу, чтобы с моей невестой ничего не случилось.
Покачав головой и что-то бормоча, Олимпия вышла вместе с Баптистой. Как только обе женщины ушли, Дэмьен бросился к Саре и обнял ее.
— Бедняжка, — прошептал он, гладя ее по волосам и целуя в висок.
— Мне было так страшно, — она прильнула к нему, ища защиты. — А если бы что-то случилось с малышом?
— Ох, Сара, — Дэмьен тяжело вздохнул и привлек ее к себе. — Я никогда никому не дам причинить зло ни тебе, ни ему.
— А как ты думаешь, кто это был?
Он встал и заходил по комнате.
— Боюсь, это Баптиста, — сказал он, наконец.
— Она была твоей любовницей? — спокойно спросила Сара.
Он повернулся к ней, во взгляде его была боль.
— Только до того, как ты появилась. Не нужно презирать меня за это. Я искал утешения — какое мог найти.
— Я никогда не стану презирать тебя за это.
— Когда ты появилась, Баптиста пришла ко мне ночью и предложила себя. Но я отослал ее, и с тех пор не был с ней близок. Как только я увидел тебя, я понял, что ты — особенный человек. И с этого момента мечтал только о том, чтобы у нас все получилось так, как получилось.
— Значит, ты думаешь, что она сделала это из ревности?
— Весьма возможно.
— Но ведь это еще не все.
— А что еще?
И Сара рассказала о зловещем голосе, об амулетах. Он слушал с выражением тревоги и озабоченности.
— Почему ты не говорила мне об этом раньше? Подумать только, все это время ты была в серьезной опасности!
— Но ведь я не верила, что это опасно. Я относилась к амулетам, как к злому озорству, а что же до голоса, я не уверена, на самом ли деле слышу его или это кошмар. После гибели брата мне стали сниться кошмары. Когда я была в настоящем, я познакомилась с одной женщиной — мадам Тю. Она объяснила, что у того, кто досаждает мне амулетами, на уме что-то гораздо худшее.
— Это так! — воскликнул он. — Потом опять заходил по комнате и сказал: — Все. Завтра же утром Баптиста уйдет отсюда.
— А что если это не она?
— Кто же еще это может быть?
Сара покусала губу.
— Есть еще твоя тетка, — тихо сказала она.
— Ты, конечно, шутишь, — он коротко засмеялся. — Зачем тетке досаждать тебе амулетами вуду? Это же бессмысленно.
— Наверное, ты прав. И мадам Тюше сказала то же самое. И все же мне не хотелось бы, чтобы ты выгонял Баптисту без доказательств ее вины.
— Сара, она пыталась убить тебя!
— Если это была она, — заметила Сара. — Вот я думаю обо всем этом, и мне становится ясно, что меня просто хотели напугать. Женщина подняла шум, явно желая, чтобы я проснулась и увидела нож. Если бы она хотела меня убить, она могла бы сделать это, когда я сплю.
