— Ах, моя дорогая миссис Эшленд, как вы прекрасны! Я был бы немедленно покорен, если бы моя дорогая Эсперанса уже не завладела моим сердцем!
Эмили проследила за полным обожания взором Хьюстона, устремленным на улыбающуюся Маргарет Хьюстон. Эмили даже не заметила жену Хьюстона, настолько комната казалась заполненной доминирующей личностью генерала, и поспешно присела рядом с ней.
— Миссис Хьюстон, добро пожаловать, — радушно сказала она, протягивая ей руку.
Спокойная улыбка осветила задумчивые фиалковые глаза миссис Хьюстон.
— Зовите меня Маргарет, дорогая, прошу вас.
— А вы называйте меня Эмили.
Миссис Хьюстон была красивой женщиной. Примерно того же возраста, что и Эмили, она обладала достоинством и благородством знатной леди. Одета она была в шелковое бледно-лиловое платье, идеально подходившее к ее задумчивым фиалковым глазам. Эмили сразу же полюбила эту леди.
— Эсперанса, — позвал ее генерал с противоположного конца комнаты.
— Да, мистер Хьюстон? — ответила Маргарет.
— Я хотел бы побеседовать с Эдгаром наедине, если дамы нас извинят.
— Конечно, генерал, — ответила Эмили и решила, что ему, должно быть, лет пятьдесят с небольшим, значит, Сэм по крайней мере на двадцать пять лет старше своей жены. И все же они выглядели великолепной парой, его властная энергия уравновешивалась ее веселой невозмутимостью.
Дэвид извинился и ушел готовиться к фиесте, а Эмили снова обратилась к миссис Хьюстон:
— Ваш муж очень энергичный человек, Маргарет. Неудивительно, что его снова выбрали президентом. Поздравляю вас.
— Спасибо, Эмили. После победы Сэма на выборах нас по-королевски принимали граждане округа Вашингтон. И мы довольно много ездили по стране, пока Сэм подбирал себе кабинет. Мне так хочется поскорее вернуться в Сидар-Пойнт.
— В Сидар-Пойнт?
— Сэм построил там для меня дом, где отныне мы будем проводить каждое лето. — Маргарет застенчиво опустила глаза. — Сэм надеется, что мое здоровье улучшится. В Хьюстоне я постоянно болела.
— В Хьюстоне? Я жила там до прошлой весны. Странно, что мы ни разу не встретились.
— О, дорогая, я всю прошлую зиму и весну болела. Лихорадка, знаете ли.
— Знаю, — печально ответила Эмили. — Моя бабушка умерла от лихорадки как раз перед тем, как… как я уехала из города.
Маргарет Хьюстон положила изящную ладонь на руку Эмили и с сочувствием улыбнулась:
— Мне очень жаль. Вам повезло, что вы вышли замуж за мистера Эшленда и поселились подальше от побережья. У океана и заливов каждый год разражаются эпидемии и уносят много жизней. Мистер Хьюстон надеется, что, когда я поправлюсь окончательно, мы тоже дождемся прибавления семейства, как и вы с мистером Эшлендом. Дорогая, вы, наверное, в восторге! Когда этот ангелочек должен появиться на свет?
— Доктор сказал, что в самом начале года. — Эмили встретилась с добрым взглядом новой подруги и поняла, что может доверять этой милой даме. — Я немного боюсь, — призналась Эмили.
— Дорогая моя, это абсолютно нормально, когда ждешь первенца. Но вот увидите, у вас будет совершенно здоровый ребенок, и ваш муж будет счастлив!
Эмили задумалась над словами Маргарет Хьюстон. Действительно ли Эдгар будет счастлив, сблизятся ли они снова после рождения младенца?
Вошла Эвис Жеруар с серебряным чайным сервизом на подносе.
— Хотя вы меня и не вызывали, мадам, я подумала, что нужно подать чай, — язвительно заметила она. — Желаете, чтобы я налила?
Эмили постаралась не выдать раздражения. Деловитая миссис Жеруар компенсировала допущенный ею из-за волнения недосмотр!
— Спасибо, не надо, миссис Жеруар. Можете оставить поднос на чайном столике. Я сама налью.
После того как экономка покинула гостиную, Маргарет изумила Эмили тем, что рассмеялась и сказала:
— Дорогая моя, вы недолюбливаете эту женщину, не так ли?
— Она ведьма, вечно шныряет вокруг. Всегда вся в черном — просто ходячие похороны!
Маргарет рассмеялась:
— А вы смелая женщина. Мне кажется, мы станем подругами.
Эмили тепло улыбнулась, налила Маргарет чашку чаю и торжественно подтвердила:
— Да, самыми лучшими. Между прочим, Маргарет, это имя, которым называет вас генерал, — Эсперанса. Что оно означает?
— Это по-испански значит «та, которую я ждал», — спокойно объяснила мисс Хьюстон.
— Ты рад нас видеть, Эдгар? — спросил Сэм Хьюстон.
— Как вам известно, моя жена послала вам приглашение, — напряженным голосом ответил Эдгар. — Я был раздражен, когда обнаружил ваш ответ среди писем.
— Раздражен? — немного растерялся Хьюстон.
— Раздражен на мою жену, не на вас, — быстро уточнил Эдгар. — Так как она пригласила вас, не посоветовавшись со мной.
Сэм Хьюстон весело отмахнулся:
— Чепуха! Как ты мог сердиться на это прелестное создание, с которым я только что познакомился?
Эдгар грустно покачал головой:
— Это прелестное создание, как вы ее называете, настоящая маленькая чертовка. Садитесь, пожалуйста, Сэм. Бренди?
Мистер Хьюстон сел в большое кресло и достал из нагрудного кармана флакон с лекарством.
— Теперь меня утешает только травяная настойка. — Он сделал глоток и скорчил гримасу. — Я просил твою экономку принести мне апельсиновых корочек. Так эта гадость не столь противна.
Эдгар сел на стул напротив, пригубил свое бренди и, с любопытством глядя на старого приятеля, поинтересовался, зачем он пьет такую отраву.
— Я обещал моей Эсперансе, что брошу крепкие напитки. Эдгар расхохотался и хлопнул себя по колену большой смуглой ладонью.
— Господи, Сэм, вы и впрямь влюблены! Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда такой человек, как вы, бросит пить ради хорошенькой женщины. Я помню тот день, когда вы чуть не свалились в Бразос…
— Хватит! — Хьюстон поднял большую костлявую ладонь. — Что прошло, то прошло. Но вернемся к насущным делам, Эшленд. Насколько я понимаю, ты не рад меня видеть?
Эдгар равнодушно пожал плечами.
— Если вы хотите знать, пригласил бы я вас или нет, то ответ будет — нет. Я предпочитаю общество своей семьи.
Сэм Хьюстон со вздохом спрятал флакон в нагрудный карман.
— Ах, Эдгар, прошу тебя, измени свое мнение. Покончи с этим своим… затворничеством. Ты мне нужен — ты нужен Техасу.
Эдгар нахмурился.
— Как я был нужен у Сан-Хасинто, когда беспомощно наблюдал, как наши доблестные солдаты вырезали шестьсот мексиканцев? — Его руки сжали подлокотники кресла. — Господи, Сэм, я никогда не забуду их жалобные вопли. Да, битва была выиграна, Сэм, выиграна легко, и все равно мои же солдаты грозились меня убить, если я откажу им в праве на месть!
