— Значит, здесь ты спала, когда была девственницей.
— Да, и должна извиниться, эта кровать не рассчитана на двоих.
— Эмили, иди сюда. И не гаси лампу. Я хочу любоваться тобой.
— Хорошо, — пробормотала она, и кожа ее загорелась румянцем, когда халат был сброшен на пол. — Ты этого хотел?
Эдгар застонал и, целуя, уложил ее рядом с собой.
— О Господи, Эмили, ты прекрасна!
Они долго наслаждались друг другом на узкой кровати. Руки и губы Эдгара наполнили каждый дюйм ее тела желанием. Настал момент, когда Эмили показалось, что она сейчас сойдет с ума, если любимый не возьмет ее сейчас же, но Эдгар сказал:
— Терпение, любимая.
Его губы и руки медленно исследовали самые сокровенные уголки ее тела, продлевая мучительное ожидание.
Наконец Эмили, вскрикнув от восторга, приняла его в себя. И они вместе устремились на вершину блаженства. Эмили оставила всю сдержанность и заставила Эдгара неистово кричать от восторга: «Да! Да!»
А потом Эмили прошептала:
— Что может быть лучше этого, чтобы начать новую жизнь?
— Да. И это всего лишь начало, любимая, начало долгой и прекрасной жизни и долгой, прекрасной ночи!
Эпилог
21 апреля 1842 года
Эмили Эшленд смотрела в иллюминатор на черные воды Бразоса. Они с Эдгаром и Камиллой плыли на пароходе «Красавица» уже три дня, направляясь вниз по течению к Галвестону. Там они пересядут на большой корабль и поплывут в Вашингтон, округ Колумбия.
Река сегодня вечером выглядела мирной, спокойной. Та враждебность, которую Эмили некогда чувствовала в глубинах реки, казалось, исчезла. Исчезла, как и ночные кошмары, полные картин пожаров, водоворотов и демонов; они ее больше не преследовали.
Когда они приехали домой, в Бразос-Бенд, то с огромной радостью узнали новость: армия Техаса отбросила мексиканцев через границу. Последующие недели прошли как в лихорадке, потому что Эмили помогала Марии готовиться к свадьбе.
Эмили вспомнила о встрече с Марией, ее реакцию на подарок, который она и Эдгар купили в Хьюстоне.
— Ох, Эмили, ты помнила, что я хочу научиться играть на гитаре! — воскликнула Мария со слезами на глазах и обняла ее.
— Уверена, что твои мексиканские друзья будут рады научить тебя играть, — ответила Эмили.
Это был трогательный момент для обеих женщин. Эмили сказала Марии:
— Эдгар объяснил мне насчет тебя и Оливии.
— Я рада, что ты теперь знаешь, Эмили. Мне необходимо было поговорить об этом с другом. Сеньора была очень непостоянна, — сказала Мария. — Она играла со мной какое-то время, как с игрушкой. Но потом вдруг стала очень злой, говорила, что сеньор Эдгар выгонит меня из дома, когда родится ребенок.
— Неудивительно, что ты всегда боялась, будто тебя прогонят! — посочувствовала Эмили. — Как ты страдала, наверное! Эдгар рассказал, как Оливия притащила тебя к нему и…
— И назвала меня своим отродьем-полукровкой, — с горечью закончила Мария. — Только в тот день я узнала, что Оливия — моя мать. Вскоре после этого она умерла, и я на время почувствовала себя в безопасности. Но ты приехала, Эмили, и напомнила мне ее, и ненависть вновь закипела во мне. Понимаешь, я ненавидела Оливию, а не тебя. Когда я узнала, что ты беременна, я стала бояться…
— Бояться, что история повторится, — подсказала Эмили.
— Да. По правде сказать, ту куклу, которую я порвала, мне подарила много лет назад Оливия. Я хотела испугать тебя и заставить уехать, так как опасалась, что теперь все внимание сеньора Эдгара будет отдано ребенку. Я хотела, чтобы он любил меня… как отец…
— Я понимаю, Мария. Ты хотела отцовской любви — и нуждалась в ней. Эдгар любит тебя как дочь и очень хочет загладить свою вину за то, что пренебрегал тобой раньше. То, что он на все эти годы замкнулся в себе, не имеет к тебе никакого отношения. Теперь ты должна забыть прошлое и мечтать лишь о будущем счастье с Дэвидом.
— Дэвид ничего об этом не знает, — печально сказала Мария.
— Может быть, это и к лучшему…
«Но к лучшему ли? — подумала сейчас Эмили. — Только время покажет». Если веселая свадьба Дэвида и Марии в Вашингтоне-на-Бразосе о чем-то говорит, то этих двоих ждет счастливое будущее. Несмотря на то что многие отказались прийти на свадьбу белого и полукровки, влюбленные этого почти не заметили.
Эмили подошла к своему сундуку. Положив в него аккуратно сложенное платье, она надела прозрачную ночную сорочку и услышала, как открылась дверь, и обернулась.
— Скучала по мне, дорогая? — спросил Эдгар и заключил ее в объятия.
Эмили приподнялась на цыпочки и поцеловала его.
— Да, скучала. — Она наморщила носик. — Ты пахнешь табаком и бренди.
— Я разорил капитана Портера на приличную сумму за карточным столом, дорогая. Ты недовольна?
Она капризно оттопырила нижнюю губку, но уголки ее рта приподнялись в улыбке.
— Только тем, что ты был там, а не здесь, со мной.
— Приношу извинения, дорогая, но я уже два вечера подряд отказывался от приглашения нашего доброго капитана. Кроме того, если бы я все время оставался здесь, с тобой, моя бедная дочурка умерла бы с голоду. Эмили засмеялась и обвила руками его шею.
— Она сейчас не умирает с голоду, а вот я — да.
— Господи! — выдохнул Эдгар. — Какие силы я выпустил на волю? Ты знаешь, какой сегодня день, дорогая?
— День Сан-Хасинто?
Он кивнул, прижал Эмили к своей груди и долго гладил ее длинные, шелковистые волосы.
— Каждый год в этот день я напивался до чертиков, вспоминая ту страшную битву. Но теперь я забыл свою горечь, так как убедился, что в тот день также родилась и надежда, надежда для Техаса, который я полюбил. В прошлом я позорно пренебрегал им, как и тобой…
— Но теперь ты будешь служить Техасу.
— Да, — серьезно подтвердил Эдгар. — Теперь у меня есть ты, дочь. Кстати, почему ты одеваешься перед тем, как лечь в постель?
Эмили рассмеялась, а его нетерпеливые руки стащили с нее сорочку.
— Ты всегда будешь краснеть, когда я тебя раздеваю, любимая?
— Наверное.
Эдгар подхватил ее на руки и отнес в постель.
— Как мне отблагодарить тебя за то, что ты вернула меня к счастливой жизни? — взволнованно спросил он. — Я чувствую себя заново родившимся.
— И я тоже, дорогой.
— А теперь, любимая, кажется, ты обещала мне в течение года сына, так что давай приступим к делу.
— Ты настаиваешь на мальчике?
— Конечно! — ответил Эдгар с притворным гневом. — Или на девочке, — с улыбкой добавил он. — Думаю, что еще одна малышка меня вполне устроит. Тогда будет предлог заниматься с тобой любовью еще чаще и усерднее.
