– Вам не нравится, когда вас называют старухой?
– Конечно, – Хедли пожал плечами. – Но это не суть.
– Я не хотела вас обидеть. Тед вас обидел?
– Нет, – Хедли поспешил закрыть тему. Он еще немного отпил виски, которое, стекая по пищеводу, показалось густым и живым. Словно пушистое, жидкое существо без явственных очертаний… Живая вода. Хедли слегка поперхнулся: он не привык к неразбавленному виски. К тому же оно было тепловатым.
Он сонно зевнул.
– Я устал. Но не так, как раньше. Я расслабился… Эта штука раскрепощает.
– Не забывайте, что вам завтра на работу, – голос Марши звучал на расстоянии, далекий и тихий. – Уже поздно.
– Может, я и не пойду на работу, – самоуверенно сказал Хедли.
– А что взамен?
Он еще не придумал. Есть так много всего… Мир расширился до бесконечности. Но на ум так и не пришло ничего конкретного – лишь смутное чувство бесполезности, с которым ассоциировался завтрашний рабочий день.
– Что угодно, – лениво ответил Хедли. – Буду собирать яблоки в долине. Грести гравий в дорожной бригаде. Пойду моряком. Водителем грузовика. Лесным пожарным.
– Вы маленький романтик, – мягко сказала Марша.
– Возможно, – он тупо уставился перед собой в темноту, голове помутнела от усталости и паров «Джона Джеймисона». Расслабляющее тепло позволило свободно опуститься на дно: теперь уже непросто было найти свое место во времени и пространстве. Хедли отрешенно задумался, где он находится… и в каком времени? Кто он из длинной цепочки Стюартов Хедли? Ребенок, мальчик, подросток, продавец, пожилой отец… В мозгу толпились дремотные мечты. Выплывая из уголков и закутков памяти, сгустки амбиций и страхов медленно перемещались туда-сюда – водоворот течений, которые всегда были его неотъемлемой частью.
– Прочь, – буркнул он. – Это я не вам, – пояснил он Марше, – а тараканам в голове.
Она улыбнулась.
– Тараканам? Какой вы странный, Стюарт Хедли.
От досады он нахмурился.
– Почему вы постоянно называете меня Стюартом Хедли? Или Стюарт, или Хедли, но только не вместе.
– Почему?
Он сосредоточился, но, так ничего и не придумал, в раздражении отмел этот вопрос.
– Скажите ради бога, что вы за человек? Я ни капельки вас не понимаю… семейка поганок, пробивающихся из-под земли. Охотитесь за нами – чего вы пытаетесь добиться? – Хедли сердито отодвинулся от нее. – Что я должен сделать – встать на четвереньки и помолиться? – Его удивило собственное чувство обиды, которое закипело внутри, развязав ему язык. – Я же сам приехал – чего ему от меня еще нужно? Он говорит, мол, мне решать. Да если б я знал, что мне делать, неужели я бы приехал?
Слушая с внимательным, трезвым видом, Марша сказала:
– Я даже не подозревала, что вы так разозлились.
– Ну разумеется, я разозлился! Я проделал весь этот путь впустую… – Хедли стал говорить неразборчиво из-за разочарования и замешательства. – По-моему, это нечестно. Он ничего не сделал: просто сидел и работал.
– А чего вы от него ждали?
– Не знаю.
– Чудесного исцеления? – мягко продолжила Марша. – Он не святой – не умеет воскрешать мертвых и умножать хлеба.
– Он мог хотя бы выслушать меня!
Она подозрительно спросила:
– А что вы собирались сказать?
Хедли безмолвно покачал головой.
– Он должен был знать. Я думал, он поймет. Я нуждался в его помощи – но не получил ничего, кроме синей карточки. Которая обошлась мне в полтора доллара.
– Возможно, – сказала Марша, – уже слишком поздно. Впрочем, не знаю. Наверное, он понимает вас лучше, чем я… Я спрошу его.
– Да как бы он понял? Он же глянул в мою сторону от силы пару раз!
Ровные белые зубы Марши внезапно обнажились от смеха.
– Он присматривался к вам, Стюарт Хедли.
Хедли охватил сильный страх.
– А, вы хотите сказать, что я не удовлетворил требованиям? – Его голос дрогнул. – Меня не стоит спасать? Я не вхожу в группу избранных, вот в чем дело?
– Стюарт Хедли…
– Перестаньте называть меня так!
Ноздри женщины раздулись.
– Никто не решает, кого можно спасти. Никто не выбирает – это вам не призывная комиссия, отбирающая годных людей. Вы спасены по той же причине, по которой мяч катится вниз с горы, – в силу законов природы.
Хедли угрюмо крякнул и угомонился.
– Чушь все это. Предопределение… помню я эти штучки. Спасенные и проклятые, – он холодно повысил голос. – Нахер, я не собираюсь сидеть сиднем. Это нечестно. Я должен что-то делать: я думал, он скажет мне, что нужно делать… – Внезапно Хедли замолк.
– Вам придется решать за себя самому, – сказала Марша. – Он же вам сказал, помните? Решать только вам.
– Проехали, – Хедли глотнул еще «Джона Джеймисона» и почувствовал тошноту: желудок скрутило, а к горлу подступил сырой металлический комок, которым он чуть не подавился. Стюарт неповоротливо отвернулся и выплеснул содержимое бокала на темный асфальт.
– Что вы делаете? – резко спросила Марша.
– Ссу.
Она рассмеялась.
– Вам хватит. Отдайте мне бутылку, – она взяла литровку и закрутила на ней крышку: резкий металлический щелчок. Марша засунула бутылку и бокал в бардачок и заперла его.
– Возможно, я что-нибудь сделаю, – заявил Хедли через некоторое время.
– Например?
– Пока не знаю. Лучше не будем об этом.
Ночной ветер начал остывать: Хедли протянул руку и закрыл дверцу.
– Хотите уйти? – Марша подняла свое тонкое запястье и посмотрела на циферблат. – Уже поздно, я отвезу вас домой.
– Подождите, – Хедли судорожно схватил ее за руку, когда она потянулась, чтобы вставить ключ зажигания в замок. – Еще рано.
С минуту Марша не опускала руку, затем улыбнулась и спрятала ключ.
– Человек дела самоутверждается?
– Не хочу пока возвращаться. И еще мне не нравится, когда женщина за рулем, – затем Хедли добавил: – Остаток пути поведу я.
– Вы умеете?
– Конечно. Я же все время вожу сраный магазинный грузовик.
Марша безразлично пожала плечами.
– Как хотите. Но мы не можем здесь больше стоять… Холодает, а мне еще ехать обратно в С.-Ф.
Неожиданно Хедли распахнул дверцу и, шатаясь, вылез из машины. Он захлопнул за собой дверь и сделал пару неуверенных, нетвердых шагов в темноте.
– Вы куда? – взвизгнула Марша.
