Книга Обман Инкорпорэйтед, страница 238. Автор книги Филип Киндред Дик

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Обман Инкорпорэйтед»

Cтраница 238

Все зависело о того, сколько у него будет денег.

Хедли постарался вспомнить, как обычно поступал Фергессон… По крайней мере, часть субботних квитанций он уносил в конце недели домой, но даже в самом худшем случае в магазинном сейфе должно оставаться четыреста-пятьсот долларов.

На углу Хедли достал бумажник и заглянул туда. Ключ от магазина, медь и мелочь лежали рядом с ключом от машины Марши. Хедли вытащил его и зашагал, крепко сжимая в кулаке. Чем ближе он подходил к магазину, тем легче становилось на душе. Свернув на Сидер-стрит, Хедли уже почти побежал. Он дышал с присвистом, сердце колотилось.

Улицы были безлюдны. Хедли остановился на минуту, чтобы оглядеться: никто не наблюдал за ним. Да это и не важно. Люди привыкли видеть, как он заходит в магазин. Хедли мельком взглянул на хорошо знакомый старомодный фасад, витрины и выключенную неоновую вывеску.

«ПРОДАЖА И ОБСЛУЖИВАНИЕ СОВРЕМЕННЫХ ТЕЛЕВИЗОРОВ»

Хедли хорошо помнил комбинацию цифр для сейфа: он узнал ее много лет назад, заглянув Фергессону через плечо, когда тот прятал деньги.

Сквозь зеркальное оконное стекло виднелся плохо освещенный интерьер с неясными силуэтами. Ряды телевизоры лениво тянулись в глубь помещения. Дежурная лампочка мигала призрачно-голубым светом. Стюарт Хедли наклонился и выверенным жестом вставил ключ в замок.

Но ключ не повернулся. Он даже не вошел в замок до конца. Хедли долго стоял в оцепенении, ничего не понимая… пока его столбняк не перерос в недоверчивое возмущение.

Фергессон сменил замок. Вокруг его лицевой панели виднелся ободок чистой, свежей, недавно обнажившейся древесины. Сам замок был блестящим, металлическим, только что установленным. Видимо, Фергессон сделал это в субботу вечером после игры в покер, перед тем как пойти домой.

Хедли не мог попасть внутрь – его не пускали. В приступе гнева и разочарования он повернулся и со всей силы зашвырнул ключ в канаву. Тот подпрыгнул и упал в мусор и траву, смываемые темной струйкой воды в канализацию.

Потрясенный Хедли отошел от двери, отвернулся и бездумно устремился по улице, как вдруг краем глаза уловил какое-то движение. Он крутанулся на месте, подпрыгнул к окну и прижал к нему ладонь. В конторе на верхнем этаже сидел Джим Фергессон, перед которым были разложены груды ценников. Он смотрел на Хедли с каменным выражением, сурово и бесстрастно. Ничего не говоря, ничего не делая. Вскоре Фергессон встал и остановился у письменного стола с охапкой счетов и документов, по-прежнему не спуская глаз с Хедли.

В тумане отчаянно закипающей ярости Хедли заколотил в стекло.

– Впусти меня! – заорал он, затем вбежал на крыльцо и стал дубасить в дверь. – А ну открывай! Впусти меня!

Но Фергессон не шелохнулся.


В то воскресенье, вскоре после полудня, Джим Фергессон сам пришел в «Современные телевизоры». Когда он отпер входную дверь, его поразила полнейшая тишина: он чуть было не развернулся и не пошел обратно.

Фергессон не выносил эха собственных шагов, не выносил света дежурной лампочки. Наклонившись, он вставил в розетку вилку роскошной витрины с иглами «уолко», после чего мучительно распрямился: Фергессон старел. Он включил настольный приемничек, и через минуту оттуда послышались пронзительные звуки бейсбольного матча.

Из принесенной под мышкой картонной коробки Фергессон достал новый автоматический замок, нашел под прилавком молоток и отвертку и вскоре принялся за работу. Потребовалось не больше пятнадцати минут, чтобы снять старый замок и поставить новый. Фергессон перепробовал все ключи из связки – как изнутри, так и снаружи. С довольным видом он запер дверь, выбросил старый замок в мусорную корзину под прилавком и медленно побрел наверх.

Контора была захламленной и запущенной. Повсюду лежала пыль, валялись кучи стаканов и чашек, грязной посуды, скомканной вощанки; корзина для бумаг переполнилась и была окружена мусором. Письменный стол усыпан карандашной стружкой, заставлен пепельницами, полными окурков; рядом – отраслевые журналы и счета, записки, сложенные стопкой под телефоном, карточки, бумажки, книги и накарябанные телефонные номера.

Фергессон сдвинул все вбок и выдвинул ящики с дебиторкой.

На улице лил холодный дождь, а внутри магазина было сыро и немного зябко. Там никогда не бывало светло и сухо: старое здание с единственным световым люком, витринами и входной дверью, через которую поступал солнечный свет. У Фергессона пересохло в горле, и страшно захотелось горячего черного кофе.

В углу, под столом для пишмашинки, стояли бутылочки с сельдерейным экстрактом и шипучкой – обе пыльные и оплетенные паутиной: они находились там с самого первого раза, как Хедли их принес. В магазине оставались и другие вещи Хедли – его последние нестираемые следы. Где-то в ящике стола – его журнал учета продаж. А сверху на столе лежали груды выписанных им ценников. В чулане Хедли оставил галоши и галстук. Внизу в туалете, в аптечке, стояли пузырек «эррида», какие-то капли для носа, «анацин» и тюбик зубной пасты, которой он чистил зубы после обеда. Ну, и все эти бесконечные затеи Хедли: мелкий ремонт, кучки проводов и болтов, с которыми он возился непрерывно, до бесконечности. Подправлял, проверял, улучшал.

Напоминания были повсюду. Хедли проработал на него много лет. За такое время человек способен наследить по всему розничному магазинчику. Фергессон схватил обе пыльные бутылочки и попытался втиснуть их в корзину для бумаг, но та была переполнена. Наконец он взял ее, сунул бутылочки под мышку и отнес все в подвал, где стояли огромные картонки для мусора.

В подвале было холодно и страшновато. Отдел обслуживания погружен в кромешный мрак: единственная желтая лампочка на потолке слабо мигала. Фергессон высыпал мусор, помыл руки и отравился обратно наверх. Темнота, упадок и тишина. В его мироздание вновь проникал первобытный хаос. Повсюду хлам и грязь: верстак окружен старыми батареями для приемников, мотками проволоки, грудами выброшенных радиоламп. Кладовка завалена пустыми упаковочными ящиками, древесной стружкой, досками, погнутыми гвоздями, бутылочками с политурой, старыми инструкциями, молотками, отвертками. Ни у кого нет времени убираться. Всем некогда поддерживать в магазине надлежащий порядок.

Фергессон принес метлу и совок и начал подметать демонстрационную комнату. Телевизоры запылились, и старшеклассники вывели на них свои имена и непристойные словечки. На большом комбинированном «ар-си-эй» была нарисована раздутая женская грудь. Первобытную пыль потревожили недоразвитые создания, к которым сам Фергессон не имел никакого отношения. Он в ярости стер рисунок: они никогда не жили и не пробуждались от спячки. Отыскав засаленную тряпку, Фергессон принялся энергично полировать телевизоры.

Где-то в столе наверху, среди вороха бумаг, заметок и ценников, лежала записка с фамилией продавца телевизоров, которого изредка присылали из «ар-си-эй». Высокий, худой человек с невыразительным лицом казался вечно простуженным. Неряшливый и неразговорчивый, с вымученной улыбкой и скачущим кадыком. Кого бы еще могла прислать «ар-си-эй»? Улитка, черепаха, ползающая с тупой ухмылкой. Посредственность без каких-либо перспектив. Парочка приемов, бесконечное терпение, невосприимчивость к оскорблениям – идеальный современный продавец. Отличная замена Стюарта Хедли.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация