– Ведь, в конце концов, у нас один размер.
– Ты! – выдохнул Кори, уставившись на Керенского.
– Да, я. И в то же самое время – ты.
– Так это тебя я видел вчера на «Гаукере»!
– Я не понимаю, что это значит.
– Там видео было: кто-то похожий на меня стоит посреди улицы без штанов. Видео сняли на мобильный телефон и отослали в «Гаукер». Начальству пришлось поспешить с сообщением о том, что я был в то время на съемках и никак не мог оказаться на улице без штанов. А то бы подумали, что и вправду я. А там засветился ты!
– Да, наверное, я, – сознался Керенский.
– А кто ты?
– Я – это ты. Верней, тот, кого ты изображаешь.
– Ничего не понимаю.
– Когда ты говоришь про «Гаукер», я тоже не понимаю, так что мы квиты.
– А почему ты бегал по улице без штанов?
– Потому что они, – Керенский показал на остальных в комнате, – забрали у меня штаны.
– Зачем???
– Хотели поговорить с ним, – пояснил Даль.
Кори наконец оторвал взгляд от Керенского и возопил:
– Ребята, вы больные?
– Мы хотели, чтобы вы немного у нас задержались, – пояснил Даль.
Но Кори его не слушал. Он встал с кровати и подошел к лейтенанту, напряженно его рассматривавшему.
– Поразительно! – выдохнул Кори. – Ты в точности как я!
– Я и есть в точности ты, – поправил Керенский. – Вплоть до самой последней мелочи.
– Невероятно, – прошептал Кори, глядя лейтенанту в лицо.
– Вероятно, – сказал Керенский, придвинувшись вплотную. – Посмотри поближе!
Двойники стояли всего в дюйме друг от друга. Кори принялся осматривать тело лейтенанта.
– Мне как-то неловко, – тихонько заметил Хестер.
– Марк, нам нужна ваша помощь, – сказал Даль. – Сведите нас с Чарльзом Полсоном.
– Зачем? – спросил Кори, не сводя глаз с Керенского.
– Мы хотим обсудить с ним кое-что важное, касающееся шоу, – ответил Даль.
– Он никого сейчас не хочет видеть, – сказал Кори, глянув наконец на энсина. – Месяц назад его сын попал в аварию на мотоцикле. Парень сейчас лежит в коме. Врачи считают, что шансов выкарабкаться у него мало. А мотоцикл Полсон подарил сыну на день рождения. По слухам, Чарльз приходит в офис и сидит, уставившись в стену, до шести вечера, а потом идет домой. Полсон не станет разговаривать с вами.
Кори снова уставился на Керенского.
– Нужно хотя бы попробовать, – возразил Даль. – И потому нам нужны вы. Любому другому Полсон может отказать, но не вам. Ведь вы – звезда его сериала. Он обязательно поговорит с вами.
– Он ни с кем не обязан говорить, – отрезал Кори.
– Но ведь вы можете вынудить его выслушать вас, – заметила Дюваль.
Кори посмотрел косо, затем шагнул к ней и спросил:
– И с какой стати мне это делать? Конечно, я могу. Устрою истерический припадок, потребую Полсона, и он меня примет. Но если он подумает, что я зря трачу его время, – просто выкинет меня из шоу. Загубит моего героя каким-нибудь особенно зверским причудливым образом ради всплеска зрительского интереса. А я окажусь без работы. Знаешь, как тяжело в этом городе получить хорошую роль в приличном сериале? До этой роли я работал официантом! Народ, послушайте: я ради вас и пальцем не пошевелю!
– Но это очень важно, – сказал Даль.
– Для меня самое важное – моя карьера, – отрезал Кори. – Намного важнее любых ваших прихотей!
– Мы могли бы дать вам денег, – вставил свое Хэнсон. – У нас есть девяносто тысяч долларов.
– Я за серию больше получаю, – ответил Кори и снова воззрился на Керенского. – Предложите что-нибудь получше.
Даль уже открыл рот, но Керенский не дал ему высказаться.
– Позвольте мне поговорить с Марком.
– Так говори, – буркнул Хестер.
– Наедине! – потребовал лейтенант.
– Ты уверен? – спросил Даль.
– Уверен!
– Хорошо, – согласился Даль.
Он махнул рукой Майе, Хэнсону и удивленному до предела Хестеру, прося выйти вместе с ним.
– Интересно, мне одному показалось, что сейчас произойдет что-то не совсем приличное? – осведомился Хестер в фойе.
– Тебе одному, – заверил Даль.
– Не только, – заметила Дюваль, и Хэнсон покачал головой. – Энди, неужели ты не видел, как Марк смотрел на Анатолия?
– Наверное, я чего-то не заметил, – признал энсин.
– Именно, – подтвердил Хестер.
– А ты и в самом деле ханжа, – сказала Майя Далю.
– Я предпочитаю думать, что там идет разумная, взвешенная беседа и Керенский убеждает Марка хорошо подобранными аргументами.
Из-за двери донесся приглушенный звук падающего тела. Вернее, тел.
– Ага, вот оно! – оживился Хестер.
– Думаю, мне лучше подождать внизу, – заметил Даль.
Двумя часами позже, когда уже рассвело, усталый Керенский спустился вниз.
– Марку нужны ключи, – сообщил он. – У него в шесть тридцать грим.
Даль покопался в кармане.
– Так он поможет нам?
– Он позвонит Полсону, как только прибудет на съемки. И скажет, что покинет шоу, если тот не поговорит с ним сегодня.
– И как же тебе удалось подбить его на это? – спросил Хестер.
Керенский пронзил Хестера взглядом:
– Ты и в самом деле хочешь знать?
– Э-э, не то чтобы очень… Верней, вовсе нет…
– Я так и думал, – сказал лейтенант, забирая у Даля ключи.
– Я хочу знать, – потребовала Дюваль.
Керенский вздохнул:
– Скажи мне, Майя, ты когда-нибудь встречала человека, которого знаешь в совершенстве, полностью, от и до, до такой степени, будто делишь с ним одно тело, мысли и желания? А если знаешь в точности, что его чувства к тебе совершенно такие же, как и у тебя к нему, до самой крошечной мелочи, до последней частицы души? Встречала?
– Вроде нет.
– Мне жаль тебя, – обронил Керенский и вернулся в комнату.
– И захотелось же тебе спросить! – буркнул в сердцах Хестер.
– Ну полюбопытствовала. Не нравится – подавай в суд.
– Теперь и я буду знать. – Хестер тяжело выдохнул. – У меня перед глазами стоят картины. Понимаешь? Живописные. Полнометражные. Они никогда не покинут меня. Всю мою жизнь. Из-за тебя.
– Эту сторону Керенского мы определенно не видели раньше, – сказал Даль. – Я и не думал, что его интересуют мужчины.
