– Кажется, она с тобой заигрывает, – заметила Майя.
– Она думает, что заигрывает с Марком, – указал Керенский.
– Наверное, у них интрижка, – предположила Майя.
– Не стоит продолжать, – посоветовал лейтенант.
– Всего лишь пытаюсь смягчить боль разрыва местью.
– Мистер Даль, Марк, мэм! – позвала секретарша. – Мистер Полсон готов принять вас. Следуйте, пожалуйста, за мной.
Она провела их по коридору к обширному кабинету, где за большим столом сидел Полсон. Он сурово глянул на Керенского.
– Я полагал, что буду говорить с твоими знакомыми, а не с тобой. Ты должен быть на работе!
– Я и так на работе!
– Это не твоя работа. Твоя – на студии. На съемках. Если ты не там, мы не снимаем. Если мы не снимаем, мы тратим зря время и деньги. Студия и «Корвин» уже насели на меня, потому что в этом году мы выбились из графика. И ты мне вредишь!
– Мистер Полсон, возможно, вам следует позвонить на площадку и спросить, там ли Марк Кори, – примирительно предложил Даль.
Продюсер воззрился на него, словно впервые увидел:
– Мы, кажется, прежде встречались. Вы кто?
– Я Эндрю Даль, – ответил энсин, отодвигая стул и садясь, жестом указывая Дюваль сделать то же самое. – А это Майя Дюваль. Мы служим на «Интрепиде».
– Тогда и вы должны быть на съемках!
– Мистер Полсон, рекомендую вам позвонить на студию и спросить, там ли Марк Кори, – повторил энсин, уже настойчивее.
– Он здесь! – воскликнул продюсер, указав пальцем на Керенского.
– Нет, он не здесь. Именно потому мы и пришли говорить с вами.
Полсон прищурился:
– Похоже, вы просто зря тратите мое время.
– Господи боже! – воскликнул в отчаянии Керенский. – Да позвонишь ты на чертову студию?! Марк там!
Полсон замер на секунду, пристально глядя на Керенского, затем снял трубку телефона и нажал кнопку.
– Привет, Джуди! Ты на съемках? Да, в порядке. Марк Кори в студии?
Полсон снова замер, глядя на лейтенанта.
– Хорошо. Как давно он там?.. Да нет, нормально. Он сегодня странно себя ведет? На себя не похож? Нет?.. Да, все в порядке. Нет, я не хочу поговорить с ним. Спасибо, Джуди.
Он повесил трубку.
– Это мой распорядитель на шоу, Джуди Мелендез, – пояснил он. – Сказала, Марк на съемках с самого грима, с половины седьмого.
– Благодарю! – воскликнул Керенский.
– Ладно, понял, – отозвался Полсон. – И кто тогда, черт возьми, ты? Конечно, Марк тебя знает, иначе бы не устроил встречу. Ты не его близнец – у него нет братьев. Так кто ты? Дядя? Племянник? Хочешь попасть в шоу? Все из-за этого?
– А вы берете родственников на шоу? – спросил Даль.
– Не то чтобы мы об этом усиленно распространялись… хм, берем. В прошлом сезоне я взял своего дядю. Он мог потерять страховку от Гильдии киноактеров, потому я дал ему роль адмирала, пытавшегося подвести Абернати под трибунал. Я и сыну дал небольшую роль…
Он внезапно смолк.
– Мы слышали о вашем сыне, – сказал Даль тихо. – Нам очень жаль.
– Спасибо, – сказал Полсон, и его будто подменили – вместо напористого продюсера за большим столом оказался маленький усталый человек.
– Простите, – выговорил он наконец. – Это нелегко перенести.
– Я и представить не могу, как вам тяжело, – посочувствовал Даль.
– Ваше счастье!
Полсон взял со стола фотографию в рамке.
– Глупый мальчишка! Я же говорил ему: осторожнее с мотоциклом в дождь!
Он повернул на секунду фото к гостям – в камеру улыбался парень в байкерской кожаной одежде.
– Никогда он меня не слушал…
– Это ваш сын? – спросила Дюваль, протягивая руку.
– Да. Мой Мэттью, – ответил продюсер, вручая фото. – Только получил магистерскую степень по антропологии, а потом вдруг ему захотел попробовать себя в актерском деле. Я ему и говорю: «Если ты хотел актером стать, зачем я платил за твою учебу в колледже?» Но все-таки я устроил его на шоу. Дал пару эпизодических ролей. А потом…
– Энди, – произнесла тихо Дюваль и передала фото Далю.
Подошел Керенский и глянул на фото.
– Вы шутите?
– Что? – спросил Полсон, глядя в недоумении на гостей. – Вы его знаете? Вы знакомы с Мэттью?
Все трое посмотрели на продюсера.
– МЭТТЬЮ!!! – истошно завопила женщина в холле.
– О черт! – охнула Майя, вскочила из-за стола и бросилась вон.
За ней кинулись лейтенант с энсином.
В приемной секретарша вцепилась в Хестера, рыдая от счастья. Хестер стоял в глубоком смятении, облапленный и стиснутый.
Хэнсон, завидев троих товарищей, немедленно устремился к ним.
– Мы просто зашли. Зашли, и все! А она завизжала и чуть не перепрыгнула через стол. Что происходит?
– Кажется, мы нашли актера, играющего Хестера, – сообщил Даль.
– Хорошо. И кто он?
– Мэттью? – спросил вышедший в приемную продюсер.
Он последовал за визитерами посмотреть, в чем дело.
– Мэттью? МЭТТЬЮ?!
Полсон прыгнул к Хестеру, яростно стиснул его и принялся целовать в щеку.
– Этот актер – сын Чарльза Полсона, – договорил Даль.
– Который в коме? – уточнил Хэнсон.
– Он самый.
– Ох! Боже ж ты мой!
Все посмотрели на Хестера, прошептавшего беззвучно: «Помогите».
– Кто-нибудь, наконец, скажет им, кто такой Хестер на самом деле? – осведомился Керенский.
Он, Хэнсон и Дюваль посмотрели на Даля.
Тот вздохнул и шагнул к Хестеру.
– Ты в порядке? – спросил Даль у Хестера.
Оба сидели в палате частной больницы, где лежал Мэттью Полсон, утыканный трубками. Хестер молча глядел на своего двойника в коме.
– Да, я верный смертничек, – ответил Хестер.
– Хестер! – предупредил сурово Даль и встал посмотреть, близко ли к двери Чарльз Полсон.
К счастью, тот был далеко. Он ждал в холле вместе с Дюваль, Хэнсоном и Керенским. К Мэттью гостей пускали лишь по двое.
– Прости, – извинился Хестер. – Я не хотел выставлять себя засранцем. Просто… ну, ты знаешь, все теперь стало на свои места. Так ведь?
– О чем ты?
– Да обо мне. Ты, Дюваль, Хэнсон, Финн – вы интересные. У вас биографии. Занятное прошлое. Вас можно вписать в контекст и убить интересно. Финна ведь убил его давний знакомый? И тебя интересно убьют, когда вернешься на Форшан. Но во мне-то ничего занятного. Я обычный паренек из Де-Мойна со средним баллом «Б с минусом» в средней школе, решивший уйти во флот Вселенского союза, чтобы повидать Вселенную перед тем, как вернуться домой и остепениться. До «Интрепида» я был одним из множества одиночек-неудачников. А сейчас все становится на места, поскольку мне и не назначено быть кем-то особенным. Я и в самом деле статист. Добавление к сюжету, каким можно занять продюсерского отпрыска, пока тому не наскучит играться в актера и не захочется вернуться за докторской степенью. Даже единственное, что я могу делать – пилотировать шаттл, – и то ко мне пришло само собой, потому что в сцене нужен был тип, сидящий в пилотском кресле. Почему бы не посадить туда сынка? Пусть почувствует себя особенным!
