Снова встряска, свет в отсеке замерцал.
– Я даю вам десять минут! И постарайтесь справиться быстрее!
И капитан отключился.
– Мы в полной жопе, – оповестил Хартнелл, обведя присутствующих взглядом.
Даль не смог удержаться от ошалелой улыбки, подумав: «Наверняка бедняга не в Сюжете, если говорит такое».
– Энди, Ящик! – напомнил Хэнсон.
– Черт, Ящик! – спохватился Даль.
– Что за Ящик? – спросил главный медик.
– Возьмите образец и передайте мне, – сказал Даль.
– Зачем?
– Я отнесу его в лабораторию ксенобиологии и там декодирую.
– У нас здесь такое же оборудование…
Даль глянул на Керенского умоляюще.
– Хартнелл, просто делай, что говорят! – гаркнул Керенский. – А не то угробишь всех нас!
Хартнелл нахмурился, но вынул шприц для забора образцов, вогнал наконечник в руку Хестера, достал контейнер и вручил энсину.
– Вот. А теперь объясните, пожалуйста, что все это значит!
– Энди, чтобы попасть отсюда в лабораторию ксенобиологии, надо пройти шестую палубу, – предупредил Хэнсон.
– Правильно, – подтвердил Даль и, обращаясь к лейтенанту, добавил: – Пожалуйста, иди со мной!
– Да объяснит мне кто-нибудь, в чем дело? – вскричал Хартнелл, когда энсин с лейтенантом выскочили за дверь.
– Что с шестой палубой? – спросил Керенский на бегу.
– Там обычно взрывается что-нибудь, когда нас атакуют. А нас атакуют.
– Снова используешь меня как противосюжетную броню?
– Не совсем.
На шестой палубе все рушилось и полыхало.
– Коридоры перекрыты! – заорал Керенский, стараясь перекричать шум.
– Давай сюда! – ответил Даль и распахнул дверь в служебный коридор.
Туда со свистом ворвался перегретый воздух шестой палубы. Керенский заскочил внутрь следом за энсином, тот закрыл дверь – и немедленно что-то взорвалось снаружи.
– Туда! – указал Даль.
Оба побежали, петляя между грузовыми тележками, чтобы добраться до двери на другом конце палубы и снова оказаться в главном коридоре.
Лейтенант Коллинз не обрадовалась бывшему подчиненному.
– Вы что здесь делаете? – гневно спросила она.
Даль, не слушая, направился на склад и схватил Ящик.
– Эй, его нельзя использовать при Керенском! – предупредила Коллинз, надвигаясь.
– Если она попытается подойти, стреляй, – приказал Даль.
– Понял, – ответил лейтенант.
Коллинз замерла.
– Возьми ее планшет!
Керенский взял.
– Сколько у нас времени? – спросил энсин, устанавливая Ящик на панель энергопитания.
– Семь минут.
– Хватит, – решил Даль, сунул образец в Ящик и нажал зеленую кнопку.
Затем подошел к лейтенанту, взял планшет, отключил Коллинз и зашел под своим именем.
– И что теперь? – спросил Керенский.
– Ждем.
– Долго?
– Сколько потребует Сюжет.
Керенский присмотрелся к Ящику:
– Так эта штука не дала мне превратиться в слизь, когда я подцепил меровианскую чуму?
– Именно.
– Чепуха какая.
Коллинз глянула на него, раскрыв рот.
– Вы же не должны знать, – выдавила она растерянно.
– Сейчас я знаю намного больше вас, – ответил Керенский.
Ящик звякнул, и по экрану планшета побежали данные. Даль на них и не посмотрел.
– Все отлично! – объявил он. – Назад, к лазарету!
Они выбежали из лаборатории и помчались по коридорам к шестой палубе. Когда ступили на нее, Керенский объявил:
– Почти добрались!
Корабль страшно тряхнуло, и главный коридор шестой палубы обрушился на Даля, почти расплющив его. Зазубренная металлическая балка проткнула печень. Энсин посмотрел на балку, потом на Керенского.
– И нужно было тебе орать, что почти добрались, – прошептал он, слова срывались с его губ пополам с кровью.
– Боже мой! – выдохнул лейтенант, хватаясь за обломки, пытаясь высвободить умирающего товарища.
– Стой, – прошептал Даль.
Лейтенант не обратил внимания.
– Стой! – приказал Даль громче и яростнее.
Керенский прекратил дергать обломки. Даль сунул планшет лейтенанту.
– Времени нет! Возьми результаты, введи их в госпитальный компьютер. Не слушай возражений Хартнелла! Когда компьютер получит данные, Сюжет возьмет свое. Тогда все получится! Но скорее, поспеши!
– Даль, – выговорил Керенский.
– Потому я и взял тебя с собой. Ведь знал: пусть со мной и случится что-нибудь, ты обязательно вернешься. А теперь иди. Анатолий, спаси нас! Все теперь зависит только от тебя!
Керенский кивнул, схватил планшет и убежал.
Даль лежал с пробитой печенью, и его угасающее сознание пыталось сосредоточиться на том, что Хестер выживет, корабль будет спасен, а друзья проживут жизнь спокойно, как им вздумается, а не марионетками Сюжета. И для этого нужна всего лишь еще одна смерть второстепенного персонажа. Его, Даля, зрелищная, полная трагизма смерть.
«Оно того стоило», – подумал энсин, стараясь убедить себя в том, что все вышло как надо.
Ведь и вправду – стоило. Он спас друзей. Спас Мэттью Полсона. Спас «Интрепид». Оно того стоило.
Но когда все посерело, а серость быстро превратилась в темноту, в том, что еще осталось от Даля, пузырем всплыла последняя мысль:
«Мать вашу, я жить хочу!!!»
Но чернота все равно пришла и закрыла собой мир.
– Кончай изображать умирающего лебедя, – посоветовали над ухом. – Мы же знаем: ты уже проснулся.
Даль открыл глаза.
Над ним стоял Хестер вместе с Хэнсоном и Дюваль.
Даль улыбнулся:
– Сработало! Это ведь ты! И правда сработало!
– Конечно, – подтвердил Хестер. – А как иначе?
В ответ Даль чуть слышно рассмеялся. Затем он попытался встать, но не смог.
– Медицинское стазисное кресло, – пояснила Дюваль. – Выращивают тебе печенку, метры сгоревшей кожи и ремонтируют поломанные ребра. Шевелиться тебе бы точно не понравилось.
– И давно я в этой штуке?
– Четыре дня, – ответил Хэнсон. – Тебя помяло крепко.
– Я думал, умру.
