Лейтенанту хватило одной фразы: «А то, господин Никонов, что я предлагаю спокойно обсудить все ваши измышления, – но, уж извините, я сам выберу, где именно состоится наша беседа. Для пущей, так сказать, убедительности…»
Никонов же, как ни странно, не растерялся… а может, и растерялся, но не подал виду. Незнакомое, чужое окружение, шум, рев, бензиновые миазмы… но внешне лейтенант оставался все таким же спокойным и насмешливым. Разве что стали в голосе прибавилось.
– Спасибо, сударь, я обдумаю ваше предложение, а пока – счастливо оставаться! – Никонов повернулся на каблуках и, прежде чем Олег Иванович успел понять, что происходит, скрылся в подворотне.
И тут Семенов сделал вторую ошибку – остался ждать на улице, полагая, что вот пройдет пять, самое большее десять, минут – и лейтенант явится сам, причем с поджатым хвостом. Ну, право же – куда ему деться из замкнутого, как колодец, двора? Посмотрит на загромоздившие двор машины, полюбуется на крылечки офисов турфирм и бюро переводов – и придет назад, договариваться.
Может, так оно и случилось бы. Но…
Если история с порталом в другой мир когда-нибудь станет широко известна, то про двухэтажный домик на улице Казакова (когда-то Гороховской), несомненно, напишут множество книг. И в них будет подробно описана судьба этого здания – с того момента, как был заложен первый булыжник в его фундамент, и до исторического дня, когда мальчик из девятнадцатого века впервые шагнул на тротуар в две тысячи четырнадцатом году. И, конечно, там будет подробно рассказано о том, как в одна тысяча девятьсот сорок седьмом году дом подвергся кардинальной перестройке; с обратной стороны, выходящей на узкий внутриквартальный проулок, будет проделана широкая арка, как раз такая, чтобы могла в нее проехать обычная грузовая полуторка, каких бегало в ту пору по городам страны великое множество. И когда Олег Иванович, заподозрив неладное, кинулся во двор – он, конечно, не нашел там лейтенанта. Никонов, пройдя двор бывшего овчинниковского дома, бесследно растворился в улицах Москвы.
Олег Иванович отчетливо понимал, что влип в скверную историю. Найти Никонова с ходу не удалось, хотя он и убил два часа на бессмысленную беготню по окрестным переулкам. И теперь это грозило массой неприятностей. Скорее всего, моряк достаточно быстро окажется в дурдоме, куда, несомненно, попадет после первой же встречи с представителями власти. Сомневаться в таком исходе особых оснований не было – ну как еще могли бы поступить типичные московские полицейские, подобрав на улице явно невменяемого типа в костюме стотридцатилетней давности? А вот дальше могли возникнуть проблемы. Олег Иванович отчетливо понимал, что любой нормальный психиатр не сможет просто так отмахнуться от странностей такого пациента – слишком связен его бред, слишком нормально поведение… разве что совсем уж повезет и Никонов и правда сбрендит от футуршока? При этой мысли Олег Иванович испытал укол совести: ведь молодой моряк вызывал у него откровенную симпатию. И повредить этому чувству не могло и недавнее разоблачение. Наоборот, оно заставляло испытывать к Никонову что-то вроде восхищения. Еще бы – не имея никакого представления об оперативной работе и о соответствующих прецедентах из приключенческой и фантастической литературы, вот так, на голой интуиции и любопытстве, чуть ли не вычислить пришельцев из будущего! Олег Иванович остро пожалел, что не поддался возникшему у него еще за кофе, в клубе, секундному порыву и не открылся Никонову. Ну да чего уж там, рассуждать было уже поздно. Оставалось надеяться на то, что разум моряка выдержит столь жесткое испытание, а пока искать беглеца, искать всеми силами.
Ах, да… еще и отметки от прививки! Олег Иванович скривился, будто от зубной боли. Момент, о котором не всякий и не сразу подумает: у любого из жителей двадцать первого века вроде бы должна быть отметка от сделанной во младенчестве прививки. Или их уже не делают? В любом случае у Никонова ничего подобного не имеется. И врач при осмотре странного пациента вполне может обратить на это внимание. Одно дело, когда следа от прививки нет, скажем, у жителя глухой старообрядческой сибирской деревни… или у дикаря из Амазонии… или у фанатичного кришнаита… или другого приверженца какой-нибудь секты из числа тех, что не допускают к своим детям современных врачей. Но обычный молодой человек, в самом центре Москвы, да еще и в историческом платье, что недвусмысленно указывает на некий уровень образования и специфическую область интересов? А если врач заинтересуется и проведет анализ крови, скажем, на антитела? А заодно покажет подозрительного пациента стоматологу? Олег Иванович неважно разбирался в медицине, в основном на уровне оказания первой помощи, но сильно подозревал, что при подобном анализе всплывает много чего интересного. Фантастику в наши дни читали все, так что выводы могли бы быть парадоксальны. Особенно с учетом того, что и сам лейтенант рано или поздно сумеет сложить два и два, поймет, где находится, – и конечно же не станет держать это в секрете. Он ведь хорошо знает и дом, через который пролегает путь между мирами! Нет, разумеется, здесь, в Москве будущего, он вряд ли найдет обратную дорогу сам, но что помешает тому, кто заинтересуется его рассказом, найти нужный дом по старому московскому адресу, который Никонову прекрасно известен? А там – полшага до установления личности путешественников во времени: камеры наблюдения понатыканы на каждом углу, и получить доступ к их записям при желании не так уж и трудно.
Искать, срочно искать! Пора было подключать Ваню – мальчик, к счастью, находился сейчас здесь, в двадцать первом веке, и куда лучше отца разбирался в возможностях, которые дает пользователю Интернет. Открытые сведения на новостной ленте Центрального округа, форумы специалистов – например, полицейских или врачей «скорой помощи»; любительские ролики на Ютубе и в Инстаграме о необычных происшествиях и прикольных сценках на московских улицах… короче, все, что только можно было придумать. Да, еще и городские камеры видеонаблюдения! Олег Иванович никогда не прибегал к помощи подобных ресурсов, но слыхал, что Интернет позволяет подключаться к некоторым из уличных камер. Сейчас это могло оказаться как нельзя кстати. Как же он сразу об этом не подумал! Столько времени потеряно зря… И Олег Иванович набрал номер сына.
– Как же так? – Николка недоумевал. – Неужели нельзя было по-хорошему поговорить с лейтенантом? Он же… моряк! Офицер! Неужели не понял бы? Почему твой папа не объяснил ему все, как есть?
Ваня смущенно замялся. Он и сам не знал, что ответить – известие о том, что Никонов потерялся в Москве двадцать первого века, застало его врасплох. Отец позвонил мальчику и потребовал немедленно – НЕМЕДЛЕННО! – попытаться подключиться к уличной сети видеонаблюдения в районе Курского вокзала; объяснения были отрывочны. Мальчик ничего не понял, но просьбу отца выполнил – и принялся обшаривать местные форумы и свежие ролики в Ютубе в поисках необычных новостей. Отец примчался домой примерно через час, взмыленный и перепуганный. Найти лейтенанта не удалось; ничего не дали и видеокамеры. Олег Иванович отчаялся уже настолько, что готов был обзванивать отделения полиции и расспрашивать о неадекватном молодом человеке в старомодном костюме. Ваня сумел отговорить отца – даже если Никонов и был задержан, ничего, кроме неприятностей, обращение в полицию принести не могло; лейтенант наверняка не стал бы скрывать от стражей порядка ни кто он такой, ни кому был обязан тем, что оказался здесь, так что у тех возникла бы к Олегу Ивановичу масса неудобных вопросов. Так что ограничились обзвоном больниц и моргов, ничего, впрочем, не давшим.
