— Дан, — очень спокойно прервал меня Норт.
Звук удара и глухой звук падения чего-то на пол. Дастел не дал обернуться, но мне и не потребовалось — я и так поняла, что случилось. По щекам побежали злые слезы, горло сжало спазмом. Судорожно сглотнув, чтобы вернуть себе возможность говорить, тихо сказала:
— Глупостей больше не будет.
— Умница, — с усмешкой похвалил некромант.
А я смотрела на него и думала о том, что ненавижу, кажется, даже больше чем отчима. Гораздо больше. Но с этим попозже, а сейчас:
— Отпусти Рика, пожалуйста.
Норт спокойно ответил:
— А его никто не держит, милая. Захочет — уйдет.
Дан позади нас, весело добавил:
— Когда встать сможет.
Я стремительно обернулась — Рик действительно лежал на полу, скованный заклинанием по рукам и ногам, и его рот так же был оплетен синеватой дымкой. То есть удара не было, они сковали его раньше.
— Да, когда выругался, — подтвердил мою догадку Норт.
— А бить мы не имеем права, — рассмеялся Дан, — тут два варианта — либо труп, либо никак. На данный момент второй вариант, но ты доведи Норта еще раз и поверь — будет уже просто труп.
Молчал только Эдвин, он стоял над Риком, расставив ноги и засунув руки в карманы брюк, и не сводил взгляда с парня. Холодного, злого взгляда.
— Не смей, — произнес Норт.
— Заслужил, — с убийственным спокойствием ответил Эдвин.
— Мозг активируй, — достаточно жестко приказал Дастел. — Изобьешь — вылетишь и из Некроса и соответственно с игр, а убивать идиота не за что. Пока не за что. Но если рыпнется еще раз — покормим нежить. Уходим, Эд.
Дан подхватил мою сумку, Норт попытался потянуть меня за собой, но едва осознал, что идти я не намерена, перекинул через плечо. Эдвин присел на корточки, что-то тихо сказал Рику, после чего поднялся и пошел вслед за нами. А Рик упорно рвал заклятия, пытаясь встать.
* * *
Дастел не захотел пойти обычным путем и, едва мы вышли из пятого склепа, шагнул к стене. Скрип открываемого прохода, недолгий путь по венам Некроса, и вскоре мы вышли во втором мужском общежитии. Здесь меня милостиво поставили на пол, после чего, схватив за запястье, поволокли в комнату. Дан, перекинув сумку Эдвину, ушел к себе, мы в привычном, надоевшем до зубного скрежета составе, вошли в комнату Норта.
— Где ванная, помнишь? — холодно спросил глазастый. — Сходи, умойся.
Я скинула плащ и без возражений отправилась, куда приказали. Грустно, конечно, что нельзя было взять с собой инструменты, с другой стороны, и так справлюсь. И едва я оказалась одна, торопливо сняла кольцо, затем, ломая ногти, вытащила золотой шарик Тхен из оправы. Потому что артефакт должен работать, вот просто должен и все! А если не сработал, значит, соединение Амаэ и Тхен дает взаимоисключающий эффект. Такое бывает, особенно если составные части равны по силе.
Сжала золотой шарик, осмотрелась, ища, куда бы его спрятать, в итоге открыла ящичек с мылом, уронила Тхен туда и вот после этого старательно умылась, вытерлась, постояла, глядя на свое решительное лицо, бросила полотенце и вышла.
Норт оказался в комнате один. Куда он дел Эдвина, я не знала. Некромант поднял на меня взгляд, едва я вошла, затем указал на стул, который был максимально придвинут к сидящему Дастелу. Медленно подошла, села. Норт осторожно взял обе мои ладони, сжал своей рукой и, поглаживая мои пальцы, произнес, глядя куда-то в стену:
— Нам давно следовало поговорить, Риа. — Пауза, долгая, напряженная и продолжение. — Ты мне понравилась еще там, в лесу. Очень понравилась. Я же не подкатываю к каждой адептке, понимаешь? — Взгляд на меня, внимательный, испытующий, и вердикт вмиг севшим голосом: — Не веришь ни единому слову, я прав?
Просто отвернулась. Прав — не прав, какая разница? Для меня никакой. Я его внимания не искала и не хотела, я его не шантажировала и ни к чему не принуждала. Вообще.
— Риа, прости меня, — вдруг тихо произнес Норт. — Прости за то, что мы так плохо начали. Прости за ту попытку припугнуть тебя изнасилованием — по-дурацки вышло, мы этого не хотели. Прости за историю с шантажом и требование изготовить артефакт. Не нужен он мне, понимаешь, я просто хотел, чтобы ты была рядом. Прости за ситуацию с Риком, знаю, ты злишься, но поверь — мне титанических усилий стоило удержаться от убийства.
Недоверчиво взглянула на Дастела. Это все очень странно было, и вот извинений я точно не ждала. А Норт, глядя мне в глаза, подался вперед и прошептал:
— Прости, Риаллин, но в данный момент нет выбора, я должен тебя раздеть.
Голова закружилась стремительно. И неожиданно настолько, что я вцепилась в край стола, более ничего не успела сделать — тьма накатывала волнами, погружая в сон, которого я всеми силами старалась не допустить. Артефакт Сирилла, ох как же он мне сейчас был нужен, он бы защитил, он…
— Тшш, все хорошо, маленькая, все хорошо. — Сквозь патоку бессознательности я ощутила, как меня подхватывают на руки, несут в сторону кровати и затем укладывают, попутно тихо, почти грустно проговаривая: — Я ведь мог воспользоваться магией и принудить тебя с самого начала, Риа, с первого дня, с первой минуты, но ты была такая настоящая, живая, искренняя — и мне так хотелось настоящих искренних чувств. Так хотелось тебя, Риа! Всю тебя! Но неужели я настолько противен, что ты решилась на этот проклятый Тьмой артефакт?! Зачем?! Я ведь не принуждал, не брал силой, не переходил черту! Так зачем же артефакт, Риа? Зачем?!
Да потому, что защитный браслет ты мне так и не вернул! Видимо, хорошо помнил, на что он способен, вот и не стал возвращать после того, как Культяпке прирастили руку и глаза.
Я глухо застонала, едва ладони некроманта скользнули вверх по моей ноге, снимая чулок, первый, затем второй, и, едва Дастел начал расшнуровывать платье, попыталась вцепиться в его ладони, чтобы остановить.
— Маленькая моя, — Норт перехватил мои ладони, поцеловал каждую, — неужели ты не видишь, не чувствуешь, что я жить без тебя не могу! Не могу, понимаешь? — Горячее дыхание обожгло мою шею, после прижались столь же обжигающие губы.
Норт горел — температура или просто страсть, я не знаю, но было почти больно. И даже не столько телу — сердце сжималось и от боли, и от обиды. А под сильными пальцами некроманта рвалась шнуровка платья.
Тьма накатывала все сильнее, унося куда-то в беспокойный омут, но я держалась из последних сил, надеясь на поцелуй. Всего один поцелуй — мне больше не нужно было. И я думала лишь об этом, когда Дастел стянул платье. И только об этом, когда вслед за платьем снял с меня и длинную, почти до пола, шерстяную рубашку, оставляя совершенно без одежды, а затем покрывая нежными поцелуями от колен до волос, уже не произнося ни слова.
А затем послышался звук открываемого шкафа, шелест ткани, и Норт надел на меня свою шелковую рубашку, которая мне чуть ли не до колен доставала. Еще раз поцеловал, едва касаясь, укрыл и тихо прошептал:
