Гани Наэль зевнул и, видя, что не происходит пока ничего интересного, вытянулся вдоль сиденья.
Вирд вышел из повозки, чтобы размять ноги.
– Не убивай никого – это наши, – бросил ему вслед Гани, не открывая глаз.
– А исцелять можно? – отшутился Вирд.
Гани открыл глаза и даже поднял голову, глядя на него с деланым удивлением:
– Чувство юмора? Еще один Дар открылся?
Вирд прошелся вокруг повозки, озираясь на тарийских всадников. Он с интересом рассматривал развевающееся на древке, которое держал один из них, знамя – на синем фоне трепетало оранжевое пламя. Наэль рассказывал, что это знамя Тарии.
Лошади, прядая ушами, переступали с ноги на ногу и старались дотянуться до травы, растущей вдоль дороги. Многие тарийцы спешились, разминая ноги, как и Вирд.
Вирд прислонился спиной к повозке, щурясь от светившего в глаза солнца. В голову снова полезли мысли о его снах. Он думал об эффах. В первых двух снах эти звери убивали, а он не мог ничего сделать. Вирд не знал, остановил бы он эффа, появись тот здесь наяву, но он точно попытался бы. Мужчина, которого эфф настиг на опушке леса, был Одаренным, как и Вирд, но он не сделал того, что сделал тогда Вирд. Почему?
Про убитого зверем мальчика люди тоже говорили, что в нем Дар… Но мальчик был совсем маленьким, а Гани Наэль рассказывал, что Дар проявляется только лет с пятнадцати, не раньше…
Почему эфф без ошейника не трогал других людей? Вирд тряхнул головой, отгоняя навязчивые размышления – это только сон, а он думает о нем, словно о произошедшем на самом деле.
И тем не менее в голове продолжало пульсировать: «Эффы…» Эта мысль почему-то потянулась к его Дару, а Дар охотно развернулся. Он хлынул сплошным потоком, словно прорвавшая плотину фиолетовая вода, и в этом потоке Вирд ясно увидел во всех деталях поле боя. Множество воинов, вооруженных всевозможным оружием, конные и пешие, стоящие на холмах и под холмами, сражающиеся и умирающие.
Он не знал, чьи это войска, не отличал одних от других.
Сейчас этот конный отряд с луками окружит группу арбалетчиков и обстреляет их со спины, арбалетчики не успеют перезарядить оружие и ответить им, но им на помощь придут вон те лучники с длинными луками… – пронеслось, словно вихрь, в голове у Вирда непонятно откуда взявшееся знание… он мог сказать, что будет происходить с каждым из этих отрядов и групп воинов, но он понимал, что важно сейчас другое.
За считаные мгновения он переносился с одной части поля в другую, он охватывал взглядом всю битву сразу и каждого воина в отдельности. Он искал.
Наконец среди всего этого хаоса Вирд увидел то, что хотел – эффов, они стояли за дальним холмом. Их было столько, сколько не приснится в самом страшном кошмаре… А позади них в седле сидел высокий худощавый не молодой уже человек в инкрустированных золотом и драгоценными камнями доспехах, с короной на голове, над ним развевалось знамя: красная Арайская Кобра на желтом с белым полосатом фоне. Его окружали плотным кольцом воины с суровыми решительными лицами, в арайских доспехах.
Вирд увидел, что человек в короне вдруг вышел из кольца охранников и поскакал между эффами, повелевая им что-то на незнакомом древнем языке. В тот же миг твари сорвались с места и побежали к войскам противника.
Вирд знал, что это происходит на самом деле, и происходит прямо сейчас; он был уверен в этом так же, как в том, что утром взойдет солнце.
Эффы не убивали всех подряд, как ожидал Вирд, он видел, что они пробираются сквозь строй воинов, чтобы убить избранных. В тех, кого находили эффы, бушует алое пламя Силы – Дар оружия. Они были рассредоточены по всему войску.
Отдельно на холме стояли двое – это командиры войска, догадался Вирд. Но пламя Дара струится по жилам лишь одного из них – высокого худощавого мужчины с суровым, но приятным, несмотря на длинный нос, лицом. На его лбу синяя повязка с символом-мечом, свою длинную косу он обмотал вокруг шеи и закусил в зубах, в его руках меч, древний меч, Вирд слышал раньше его песню там, в Городе под куполом, где его и выковали.
К этому мужчине уже мчались несколько эффов. Вирд знал, как быстро они убивают…
Смотреть на эту смерть он не станет. Это происходит сейчас, и он, Вирд, может попробовать их остановить! То, что творилось внутри с его Даром, описать было невозможно: сполохи разноцветного пламени, волны света и огня, тепла и холода, нити-плети и Сила-кровь, молочный туман, пропитанный искрами…
Он думал только об одном – остановить эффов!
Он почувствовал ветер, дующий в лицо, неровную почву холма под ногами, запах крови, пота и отвратительную вонь эффа… Он стоял на холме рядом с тем самым мужчиной, эфф уже повалил его, но не убил – Вирд чувствовал пульсацию Дара этого человека. Он вытянул руку вперед, как когда-то, в останавливающем жесте, Сила разлилась вокруг, и воздух задрожал, как от жара, зазвенел, словно от мороза. И эфф, склонившийся, чтобы разодрать горло мужчине, подпрыгнул и взвыл. Одновременно завизжали жуткими голосами тысячи эффов по всему полю. Они вопили и бились в судорогах. Люди, сражающиеся между собой, остановились.
Этот жуткий вой раздирал, казалось, все внутри, некоторые даже побросали оружие и закрыли уши обеими руками. Мужчина в синей повязке приподнял голову и посмотрел на Вирда затуманенным взглядом, он истекал кровью, но Дар – неистовая сила, выпущенная на свободу, уже сворачивался в нем, и этот отток убьет его раньше.
Пока эффы визжали и завывали вокруг, Вирд подошел к нему, положив руки на его разодранное, оторванное вместе с рукой плечо. Его собственное тело пронзила такая боль, какую он не испытывал никогда раньше, но затем голубые волны исцеления смыли ее, срастили сосуды, кости и связки, восстановили кожу. Исцеление коснулось не только тела этого человека, оно водным заслоном стало на пути огненной, всеразрушающей волны неконтролируемого оттока Силы. Дар человека утихомирился и свернулся, не причиняя ему вреда.
– Кто ты? – спросил исцеленный мужчина.
В это время эффы сбегались к Вирду со всего поля боя. Они уже перестали кричать, завывать и визжать. Они окружили юношу и заодно исцеленного плотным кольцом, но не трогали никого.
Вирд обернулся к ним и сказал:
– Я ваш хозяин! Вы не убьете больше человека!
– Кто ты? – повторил мужчина уже более настойчиво, его голос обрел твердость после исцеления.
Вирд не ответил, ему нужно было вернуться… Повозка, в которой спит Гани Наэль, тарийские солдаты верхом вдоль дороги, пламя на знамени Тарии полощет ветер, припекает солнце…
Лицо спасенного им мужчины растворилось в тумане, а вместе с ним и белесая масса эффов. Уже не опасных.
Появилась дорога, повозка. Солнце не слепило глаза – оно переместилось: прошло какое-то время. На Вирда с удивлением смотрел один из тарийских воинов.
– Мастер Перемещений? – спросил он, улыбаясь.
