— Мы его не убивали… — Я почувствовала, что Бобер внутренне напрягся, и поняла, что у меня появился шанс.
— А вот это вы скажете ментам. — Я продолжала давить на Бобра как на более сообразительного из этой парочки. — Объясните им, что вы оказались в той квартире совершенно случайно и, когда вы там появились, хозяин уже откинул копыта, но, конечно же, не с вашей помощью.
— Но ведь так все и было, — с незадачливым простодушием признался Малыш.
— Я-то вам верю, пацаны, поэтому и предлагаю все обкашлять. Конечно, вы могли бы кончить меня здесь, но что вы от этого выиграете, получите еще одного жмурика? А вот если мы с вами мирно разойдемся, то могу вам обещать, что при необходимости я подтвержу вашу невиновность. В ваших кругах меня знают под кличкой Ведьма, — продолжала я психологическую обработку.
— Да что ее слушать, — несговорчиво вклинился Малыш.
— Заткнись, — со злобной досадой пробурчал Бобер, — кажется, я про нее действительно слышал.
Он, похоже, клюнул на мои дипломатические уловки. Чтобы дожать его окончательно, я внушительно произнесла:
— Кроме того, Малыш ошибся, я здесь совсем по другому поводу.
— По какому же это другому?
— Сначала развяжите меня, — настаивала я уже с большей надеждой.
Бобер поразмышлял некоторое время, сморщив свой лоб, а потом кивнул Малышу.
— Развяжи ее.
— Да ты че, Бобер, она же нас сдаст, кончить ее, и вся недолга, — упорно противоречил Малыш.
— Да заткнись ты, наконец, — заорал на него Бобер, — делай, что говорят!
Малыш нехотя достал из заднего кармана джинсов нож, из которого, сверкнув, вылетело отполированное лезвие, и, подойдя ко мне, разрезал путы сначала на ногах, а потом, отклонив меня в сторону, чтобы добраться до спины, — на руках.
От веревок на запястьях остались глубокие багровые рубцы, кровь начала пульсировать в затекших конечностях, и я почувствовала в пальцах рук и ног покалывание миллионов мельчайших иголочек. С удовольствием растирая свои онемевшие члены, я обратилась к Бобру:
— Где мой ствол?
— Погоди, куколка, — Бобер все еще осторожничал, — сначала ответь нам: что ты искала?
— Ничего не искала.
— Тогда зачем ты здесь?
— Ну, хорошо… — Сделав вид, что они меня прижали и я собираюсь все им выложить, я, как бы с неохотой, начала: — Любовница этого типа страшно ревнивая дамочка, она хочет знать, не приводит ли ее приятель к себе девочек.
— Ну и что? — перебил меня Малыш.
— А то, дружок, я пришла сюда для того, чтобы установить «жучка». Знаешь, что это такое?
— Ну… — неуверенно произнес он.
— Вот тебе и «ну». Только я выбрала место для установки, как вваливаетесь вы. Я спряталась в шкаф, а остальное вы знаете.
— Покажи «жучка», — скомандовал Бобер.
— Там в шкафу, в рюкзачке, — кивнула я в сторону спальни.
— Принеси, Малыш.
Малыш поплелся в спальню и, порывшись в шкафу, притащил мой рюкзак.
— Высыпай на стол.
Малыш открыл замок и вытряхнул мои причиндалы на его пыльную поверхность.
— Где он? — Бобер посмотрел на меня.
— В маленьком целлофановом пакетике.
— Нашел? — Он уже обращался к Малышу.
— Этот, что ли? — неуверенно просипел Малыш, поднимая со стола пакетик с микрофоном.
Бобер вопросительно посмотрел на меня. Я утвердительно кивнула.
— Кажется, ты не врешь, — задумчиво протянул он.
— Тогда верните мой «ПМ», — я взглянула на Бобра.
— Нет, погоди. — Он явно что-то задумал. — Сейчас ты напишешь заявление в ментовку, что видела нас вчера выходящими из квартиры Ларионова в… — Он повернулся к Малышу: — Во сколько мы оттуда смылись?
Тот сморщился, как печеное яблоко, усиленно напрягая свои извилины, но, так ничего и не вспомнив, промычал что-то нечленораздельное.
— Вы вышли из квартиры Ларионова в десять пятьдесят, на время у меня профессиональная память, — помогла я ему.
— Вот-вот, в десять пятьдесят, — подхватил Бобер.
Он пошел в спальню, принес оттуда ручку и лист бумаги и, положив их на стол, кивнул мне:
— Пиши. Да, кстати… — Он снова обратился ко мне: — А как ты там оказалась и откуда знаешь, что Ларионова убили, а?
Он, наверное, подумал, что загнал меня в угол.
— Ну, это-то совсем уж просто, — безмятежно отозвалась я. — Двумя этажами выше живет моя знакомая, — продолжала я врать, а о смерти Ларионова мне сообщил вчера вечером мой бывший одноклассник Сергеев Степан, который является, ну, теперь уже являлся, шефом Ларионова. Все это легко проверить.
— Похоже на правду, — протянул вконец запутанный Бобер. — Ладно, пиши.
Я подошла к столу, обмозговывая ситуацию, и, решив, что такое заявление мне ничем не повредит, принялась писать. Закончив свой труд, я протянула листок Бобру.
— Ну что, теперь все?
Просмотрев написанное мной, он сложил заявление вчетверо и сунул во внутренний карман куртки, после чего снова посмотрел на меня.
— Сделаем так: ты пойдешь в спальню, я оставлю твой ствол здесь на столе. Как только услышишь, что хлопнула дверь, можешь выйти и забрать его, идет?
«Да, ты далеко не дурак», — подумала я про себя, а вслух согласилась:
— Идет.
— Тогда иди в спальню.
— Только без дураков, — предупредила я и повиновалась.
Когда дверь за ними закрылась, я вышла и увидела свой любимый «пээмчик» лежащим на столе. Магазин был предусмотрительно вынут, патроны рассыпаны рядом.
Да, ты далеко не дурак, Бобер. Жаль только, энергия твоя направлена не в то русло.
Голова по-прежнему болела, как будто в затылок ударял механический молот, кровь в висках улюлюкала, но я потихоньку стала приходить в себя. Колотье в запястьях и лодыжках прекратилось, следы от веревки постепенно разглаживались.
Смахнув в рюкзачок выпотрошенные аксессуары: пистолет, магазин и патроны, — я решила поскорее убраться отсюда.
Глава 6
В машине я с радостью отметила, что боль в затылке стала проходить, ее когти уже с меньшим остервенением вонзались в мое темя, хотя шишка вылезла огромная.
Достав сигарету из пачки, я с удовольствием затянулась. Что мы имеем на данный момент, не считая шишки и наползавших сумерек?
Как и предполагалось, бумаг у Лысенко нет, во всяком случае — в квартире, но мне почему-то казалось, что их у него нет вовсе. «Не пора ли бросить кости?» — подумала я и достала из рюкзачка замшевый мешочек с двенадцатигранниками и, высыпав их на ладонь, достала из «бардачка» атлас автодорог. Положив его на колени, я разжала кулак и, задаваясь вопросом, стоит ли мне продолжать проверку Лысенко на предмет наличия у него искомых документов, высыпала кости на ровную поверхность книги.
