От него немного пахло вином. Где-то в глубине ее тела поднималась горячая волна наслаждения, кожа ее горела, в ногах появилась вдруг какая-то странная слабость. Она была словно отравлена этим поцелуем.
Хью дал ей то, чего жаждало ее тело. Губы его дарили наслаждение, руки сжимали ее в объятиях. Когда он прижимал ее к себе, Абби казалось, что никто больше не в силах причинить ей зло.
Когда Хью неожиданно прервал поцелуй, Абби протестующе застонала. Хью легонько встряхнул ее, возвращая к действительности.
— Но вы ведь так ничего и не сказали мне, Абби.
— Я не хочу сейчас разговаривать. Поцелуйте меня, Хью.
— Если мы не поговорим сейчас, нам все равно придется сделать это позже.
— Позже, — прошептала Абби. — Мы поговорим позже. А теперь поцелуйте меня.
Хью быстро поцеловал ее в губы.
— Вы уверены, Абби? Вы уверены, что хотите именно этого?
Ах, боже мой, какие глупости. Она никогда в жизни не была ни в чем так уверена. Ей нужна была только одна ночь. А завтра — завтра будь что будет.
— Уверена, — прошептала она.
Тихо рассмеявшись, Хью увлек ее к кровати. Взяв в ладони лицо девушки, он легонько коснулся губами ее губ.
— Не торопись, — прошептал он, когда Абби постаралась продлить поцелуй. — Вот уж здесь я ни в коем случае не позволю тебе торопиться.
Он быстро снял сюртук, жилет, не сводя глаз с Абби.
— Ты перевернула с ног на голову всю мою жизнь. Тебе известно это?
Сознание постепенно возвращалось к Абби. В ответ на слова Хью она удивленно покачала головой.
— Как ты думаешь, почему я вообще остался в Бате? — Протянув руку, он провел пальцем по щеке девушки.
Одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы по телу ее пробежала сладкая дрожь.
— Чтобы… чтобы быть поближе к развалинам древнеримских поселений?
— Я не мог покинуть тебя, Абби.
Абигайл отказывалась верить тому, что подсказывало ей отчаянно бьющееся сердце. Но каждая клеточка ее тела затаилась в ожидании следующих слов.
— Что вы хотите сказать, Хью?
Расстегнув несколько пуговиц на рубашке, он сдернул ее через голову и бросил в кресло.
«Римский центурион», — снова подумала Абби, глядя на его атлетическую фигуру.
Хью встал рядом с ней на колени.
— Разве это не понятно? Я хочу, чтобы мы были вместе не только одну ночь. Есть так много мест, которые я мечтаю тебе показать — Италия, Греция, Франция. — Голос его вдруг дрогнул и стал хриплым. — Я хотел тебя так долго, и теперь мне кажется, что и ты тоже хочешь меня. — На губах его играла улыбка. — Ты согласна раздеться для меня, Абби?
Дрожащими пальцами она принялась расстегивать пуговицы на лифе платья. Не может быть, просто не может быть, чтобы такой красивый мужчина захотел провести остаток жизни с такой невзрачной девушкой, как она. Ведь он не раз давал понять, что принадлежит к закоренелым холостякам. А она? Она разве не говорила, что не создана для брака?
И тут Абби вдруг поняла, что речь идет вовсе не о замужестве.
— Так вы хотите, чтобы я стала вашей содержанкой? Вашей любовницей? — изумленно выпалила она.
На секунду Хью овладело замешательство, но он быстро опомнился и произнес:
— Я бы не стал называть это так. Любовница — игрушка мужчины. А я хочу, чтобы мы были на равных. Мы станем любовниками, не переставая быть друзьями, — он вопросительно посмотрел на Абби. — Ведь ты тоже хотела бы этого, не так ли?
Абби отшатнулась, словно ее ударили. Слезы унижения стояли в ее глазах. Нежность, страсть, желание — все умерло в одну секунду, уступив место жгучей боли.
— Абби.
Едва он протянул к ней руку, Абигайл изо всех сил толкнула его и вскочила с кровати.
Хью нервно провел ладонью по волосам.
— Что такое, Абби? Что я сделал не так?
Она была в ярости, и слова полились неудержимым потоком:
— Вы сказали, что привели меня сюда, чтобы поговорить. Что ж, мистер Темплар, мне действительно надо кое-что вам сказать. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Вы просто законченный подлец и ловелас.
Хью тоже вскочил с кровати. Выражение замешательства быстро сменилось на его лице выражением гнева.
— Ничего не понимаю. Вы ведь сами сказали, что хотите этого, Абби. Я готов предложить вам нечто большее, чем одна ночь удовольствий. И это делает меня подлецом?
Абби уже поправляла перед зеркалом платье. У нее не было ни сил, ни желания спорить. Никогда еще ее так не унижали!
Приведя в порядок свой наряд, Абби обернулась к Хью.
— Если вы сами не понимаете, насколько омерзительно ваше предложение, я не в силах вам этого объяснить.
Хью подпер руками бока и, прищурившись, посмотрел на Абби.
— Так ваша цена — замужество, не правда ли?
Девушка гордо вздернула подбородок.
— Для умного человека вы бываете иногда чудовищно тупы, — процедила она сквозь зубы.
Пройдя мимо изумленного Хью, Абигайл открыла дверь и покинула комнату.
— Абби! — прорычал Хью. — Я требую, чтобы вы вернулись и ответили на мой вопрос.
Он побежал бы за ней немедленно, если бы не был наполовину раздет. Схватив рубашку, Хью быстро натянул ее через голову, но, когда он выскочил в коридор, Абби уже нигде не было.
8
Снаружи было темно. Вились в воздухе белые хлопья снега. Внутри, в гостинице, горели несколько ламп, и Абби слышала приглушенное похрапывание из соседних комнат. Через час-другой гостиница проснется — ранние путешественники спустятся по лестнице, отдавая приказания приготовить их экипажи, и усядутся в столовой за плотный завтрак, чтобы как следует подкрепиться перед дорогой.
Одной мысли о еде было достаточно, чтобы Абби поняла, насколько она голодна. Она ведь почти ничего не съела за обедом. Пройдет несколько часов, прежде чем они остановятся, чтобы напоить лошадей, и можно будет утолить голод. Но тут уж ничего не поделаешь. После того, что произошло вчера, меньше всего ей хотелось бы столкнуться утром с Хью Темпларом. Абби становилось дурно при одной только мысли об этом. Она ругала себя за то, что поступила вчера так необдуманно. Подумать только, она дала Хью повод считать, что может согласиться на его не слишком благородное предложение. Разденься для меня, попросил он, и Абби чуть не сделала это. Она вела себя как последняя уличная девка. Но ею владели в тот момент только чувства. Каждое движение шло от сердца. А Хью сознательно вел ее к этому. Он сам признался, что хотел ее задолго до этого вечера. И его циничное предложение вдруг обесценило что-то очень дорогое, что она готова была отдать ему даром.
