Книга Погоня за призраком, страница 45. Автор книги Элизабет Торнтон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Погоня за призраком»

Cтраница 45

Казалось бы, Гвинет должна была чувствовать себя неуютно в этой спальне, предназначенной для юной девушки, почти еще девочки, но почему-то у нее не возникало этого ощущения. Напротив, ей было здесь спокойно и уютно, это был ее дом, и даже если бы в этой комнате водились привидения, они наверняка показались бы Гвинет вполне дружелюбными и симпатичными созданиями. Вещи, которые она привезла из Лондона, прекрасно вписывались в обстановку спальни, и это не удивительно, ведь примерно с такими же вещами она покинула когда-то этот уголок, отправившись в свои скитания. Свое старое место на туалетном столике заняли серебряные щетка и гребень, доставшиеся Гвинет по наследству от матери, здесь же приютилась шкатулка с иголками и нитками, и тоже на своем старом месте — возле самого зеркала. Гвинет не сомневалась в том, что сюда все это положила мисс Гленнингс, обладавшая завидной для ее возраста памятью.

Гвинет вдруг посетило странное чувство — ей показалось, что время повернулось вспять и она снова превратилась в юную девушку. Просто вышла из этой спальни на несколько минут — и вновь вернулась к себе.

Гвинет глубоко вздохнула и осторожно присела на край кровати, вся во власти воспоминаний о далеком — ах, каком далеком! — прошлом. Теперь Гвинет знала совершенно точно, что тот день, когда она покинула этот дом, был в ее жизни самой большой ошибкой. Триш сказала, что все радовались за нее, читая ее письма. Но что еще ей оставалось делать, кроме как писать эти письма-сказки?

Гвинет откинула покрывало и легла в постель. Ей вспомнились слова, которые любила повторять бабушка: «Никогда нельзя презирать человека за то, что он совершил в своей жизни ошибку, в которой покаялся».

Увы, она совершила ошибку, но так и не нашла в себе сил, чтобы покаяться в ней. Гордая.

К тому же она сумела своими письмами вскружить голову Софи, которая считает, что в жизни нет ничего веселее и приятнее, чем быть женой офицера. Что ж, и эту ошибку нужно исправлять, и теперь самое время подумать о том, как это сделать.

«Интересно, почему бабушка поручила мне поговорить с Софи? — думала Гвинет, удобнее устраиваясь на подушках. — Ведь я же блудная дочь, стыд и позор всей семьи. Чему может научить юную девушку такая женщина, как я? Или бабушка знает обо мне что-то такое… Ах, до чего же она хитра, моя бабушка! Хитра и предприимчива! Старается показаться мягкой, но на самом деле… Нет, меня не обманешь… Но интересно все же, что она знает обо мне?»

Гвинет закрыла глаза и попыталась подумать перед сном о чем-нибудь приятном. В голову ей пришли мысли о наследстве. Нет, не сами деньги занимали ее, а то, кто стоит за этим странным даром. Ведь это должен быть кто-то, кто по-настоящему любит ее и при этом хочет любыми способами свести ее с Джесоном. Кто это может быть? Джуди? Триш? Леди Мэри Джерард, наконец? К этому списку можно было бы добавить еще и Брэндона, но всем известно, что он беден как церковная мышь. Правда, в каком-то захолустье за ним числилось небольшое имение, но оно, как ей рассказывала Триш, давным-давно пришло в полнейший упадок.

Итак, кто-то неизвестный решил соединить их с Джесоном судьбы. Но если бы этот благодетель знал, сколько горя и душевной муки он причинит своим даром Гвинет, он, наверное, хорошенько подумал бы, прежде чем составлять свое завещание.

Мысли Гвинет понемногу начинали путаться, расплываться, и вскоре она тихо уснула с улыбкой на губах.

Глава 15

Никто не удивился тому, что в тот вечер Гвинет ушла в свою спальню сразу после ужина, сославшись на усталость. Уснуть сразу, однако, ей не удалось, — ее держали в плену воспоминания, всплывавшие одно за другим из глубин ее памяти. Гвинет позвонила Мэдди и попросила принести ей глинтвейна. Только выпив большую чашку горячего напитка, она почувствовала некоторое облегчение и вскоре ненадолго забылась неспокойным сном. Ей снилось, что она идет домой, на Саттон-Роу, из библиотеки, неся в руке голубое пальто. Затем дорога, по которой она шла, неожиданно превратилась в лабиринт, и сердце Гвинет тревожно забилось в груди. За спиной она чувствовала чье-то дыхание, слышала тяжелые шаги. Гвинет хотела побежать, но ноги не слушались ее, хотела закричать, но с ее губ не слетало ни звука. Он опять выследил ее, он снова был здесь. Далеко впереди показался проход, зияющий прямо в стене лабиринта, и Гвинет поспешила туда, чтобы спастись. Кожа ее стала влажной от пота, дыхание участилось, но она продолжала идти вперед, едва переставляя ноги. Каждый шаг давался ей с трудом, но Гвинет понимала, что, если она остановится, на ее шее вновь сомкнутся стальные пальцы убийцы. И она все-таки сумела добраться до спасительного выхода.

Спасена? Нет. По другую сторону прохода оказался обрыв, и теперь Гвинет оказалась на самом краю отвесной скалы. Она обернулась и увидела, что лабиринт уже не лабиринт, а Хэддоу-Холл. Гвинет в отчаянии закричала, но в ту же секунду сильные пальцы схватили ее за горло, принялись душить, и она полетела… полетела…

Гвинет проснулась от собственного крика — в промокшей от пота ночной рубашке, с сильно бьющимся сердцем. Она несколько раз глубоко вздохнула, стараясь прийти в себя.

Немного успокоившись, она соскочила с постели и направилась к шкафу. Нашла свежую ночную рубашку, переоделась, набросила сверху халат и, пошарив на каминной полке, нашла и зажгла свечу. Часы показывали далеко за полночь. В доме царила тишина, только ветер, дувший с моря, скрипел оконными ставнями и бился в стекла.

Гвинет подошла к окну, отодвинула занавески и выглянула наружу. Ночь была безлунной, но у входа горели фонари, разгоняя мрак. Гвинет присела на подоконник, прикрыла глаза, и в ее голове вновь замелькали воспоминания, словно стеклышки в калейдоскопе.

Воспоминания. Они вернулись к ней. Они не умирали, а лишь дремали в глубине ее памяти и ждали своей минуты.

Древняя история. Призраки прошлого.

* * *

Ей было тогда восемнадцать лет, и она сидела на этом самом подоконнике, вглядываясь в ночную тьму, из которой доносились крики гуляк — такие громкие, что их, наверное, было слышно даже в Брайтоне. Заводилой, разумеется, был Джесон. Он уже несколько дней отмечал свой день рождения, пригласив в Хэддоу своих друзей — молодых самоуверенных людей с жестоким блеском в глазах — и юных леди. Впрочем, по мнению бабушки Рэдли, называться леди эти девушки могли разве что в силу своего происхождения, но уж никак не по поведению. Она даже придумала для них хлесткое словцо — позерки. Правда, так бабушка называла этих девиц только за глаза, поскольку была вынуждена уступить требованиям Джорджа не вмешиваться в дела брата. А Джордж, как известно, был тогда хозяином Хэддоу.

Правда, поддерживать мир в семье заставляла Джорджа не только братская любовь. А точнее сказать, совсем другая любовь. В то время Джордж был без ума от одной из авантюристок, миссис Ли Грэнджер, и ухлестывал за ней напропалую, не останавливаясь ни перед чем ради того, чтобы добиться от нее взаимности. В ход шло все, что только приходило в воспаленную от любви голову Джорджа, — и поездки в Брайтон, и ночные пирушки на берегу моря, и что-то еще. Что именно, Гвинет не знала, потому что Джордж и Джесон никогда не приглашали ее в свою компанию.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация