Гвинет перевела взгляд на дверь. Все это начинало так сильно напоминать ту ночь, когда Гарри напал на нее саму, что по спине Гвинет пробежал холодок. Она словно наяву увидела Гарри, стоящего в дверях со своей дьявольской улыбкой на тонких губах. Как Грейс удалось убежать от него? Ведь у нее, в отличие от Гвинет, не было пистолета.
«Остановись, — приказала себе Гвинет, — и начни все сначала».
Итак, Грейс налила чай и отрезала себе хлеба. В это время в дверь постучался Гарри. Прежде чем открыть, Грейс должна была спросить, кто там. Она вскочила, и…
Нож! В ее руке оставался хлебный нож!
Где теперь этот нож? Ни на столе, ни на полу его не было. Увидев на пороге Гарри, Грейс должна была отпрянуть и побежать через дом к главному входу?
Не получается. Гарри настиг бы Грейс раньше, чем ей удалось бы отпереть замок. Так каким же образом Грейс удалось остановить Гарри?
Наверняка она ударила его ножом, а затем бросилась бежать.
Гвинет ринулась к двери, распахнула ее и отчаянно закричала:
— Харпер! Харпер!
Он был метрах в тридцати от дома и рассматривал что-то темное, лежащее под кустом в высокой траве.
Гвинет поняла, что он рассматривает.
— Грейс! — простонала она. — Грейс!
— Назад! — крикнул Харпер и двинулся к Гвинет.
Она бросилась навстречу ему, прижимая к груди пистолет, чувствуя тот самый ужасный запах, которого так боялась, и крича сквозь слезы:
— Грейс! Бедная Грейс!
Харпер перехватил ее, но Гвинет успела увидеть то, что лежало под кустом. Это не было человеческим телом. Это была страшная бесформенная масса из плоти и обрывков ткани, перемешанная с окровавленной сухой листвой.
Гвинет упала на колени, выронила из рук пистолет, ее начало рвать. Вокруг нее что-то происходило, но Гвинет не обращала внимания на эти звуки. Наконец до ее сознания дошел голос Харпера.
— Рад видеть вас, мистер Рэдли, сэр.
Ему ответил сердитый голос Джесона:
— Какого черта вы здесь…
Он замолчал и уставился на Гвинет.
Она подняла голову и посмотрела на Джесона сквозь слезы.
— Это Грейс, — сказал Харпер. — Ее убили.
— Нет! — закричала Гвинет.
Джесон присел рядом с ней, взял за руку и тихо спросил:
— Почему ты так решила, Гвин?
— Я не знаю, кто эта несчастная, но это не Грейс. На ней было мое синее пальто, и к тому же Грейс — блондинка.
Харпер перехватил взгляд Джесона и ответил на его немой вопрос:
— Убитая брюнетка и была одета в коричневое.
— Грейс сбежала от него! — закричала Гвинет. — Она сбежала!
Глава 23
Харпер настаивал на том, чтобы они скрылись до того, как он обратится к местным властям. Его, как полицейского, они не станут задерживать, не станут задавать ему слишком много вопросов. Знать что-либо про миссис Бэрри им вовсе не обязательно. Правда, Харпер не хотел, чтобы Джесон с Гвинет уезжали, не дождавшись его, и потому было решено, что они остановятся на время в уютной маленькой гостинице, что виднелась на краю деревни.
Джесон, как и Харпер, сразу же отпустил кеб, на котором приехал в Хэмпстед, однако идти было недалеко, и вскоре они вместе с Гвинет уже сидели в чистеньком номере «Стэга».
Гвинет, которая и сейчас не расставалась с голубым пальто Грейс, повесила его на спинку стула вместе со своей пелериной, сняла шляпку и неподвижно застыла на кресле возле стола.
Джесона одолевали вопросы, но он, видя состояние Гвинет, так и не решился их задать. Вместо этого он приказал принести горячего кофе, бутербродов и бутылку бренди. Открыв ее, он щедро налил в бокал янтарную жидкость и поднес Гвинет.
— Я оказалась такой глупой! — сказала она.
— Выпей!
Она машинально сделала большой глоток, закашлялась, и Джесону пришлось похлопать ее по спине.
— Дурак! — буркнула она, с трудом переводя дыхание.
Он подвинул свой стул ближе к ней, откинулся на спинку и усмехнулся. Щеки Гвинет заметно порозовели, в глазах появился живой блеск. Глоток бренди оказался чудесным лекарством.
— Еще, — приказал он.
На этот раз она осторожно отпила маленький глоточек, но Джесон требовательно поднял бровь, и ей пришлось осушить бокал до дна.
Только после этого Джесон налил себе и проглотил содержимое своего бокала в два больших глотка.
— Зрелище не из приятных, — сказал он, вспомнив кучу белых личинок, копошившихся в гниющей плоти.
— Да. К этому невозможно привыкнуть, — кивнула Гвинет.
— Тебе уже доводилось видеть подобное? — удивленно спросил Джесон.
Она без всяких уговоров сделала еще один глоток бренди.
— Да, на войне. Но я никогда не думала, что могу увидеть такое здесь, в Англии. Бедная женщина.
Джесон вспомнил письма, которые Гвинет писала Триш. Письма, заполненные описаниями балов и смешными историями. Тогда он и представить себе не мог, что это такое — быть женой боевого офицера.
«Как жаль, что нельзя повернуть время вспять!» — подумал он.
— Но это была не Грейс, — сказала Гвинет.
— А кто, как ты думаешь?
— Скорее всего, леди Мэри Брайент, хотя это, как мне кажется, не настоящее имя. Все это так странно, что, боюсь, ты мне не поверишь. Я сама себе не могу поверить до конца.
В саду Харпер успел рассказать Джесону все, что было известно ему самому, — о пальто, оставленном в библиотеке молодой женщиной по имени Грейс, и о Миртл из салона мадам Каррье, от которой они узнали этот адрес. О Грейс Гвинет не упоминала при нем ни разу, и Джесон решил не торопиться с расспросами, рассчитывая на то, что Гвинет все расскажет ему сама.
— Брайент, — сказала она. — Это имя заставило меня подумать о леди Мэри.
— Леди Мэри?
— Леди Мэри Джерард. Ты знаешь ее?
— Знаком с ее мужем, хотя и не слишком близко. Учтивый джентльмен. Мы встречались с ним в клубе.
— Да, на людях он весьма учтивый джентльмен. А дома — настоящий тиран.
— Я же сказал, что не слишком хорошо знаю его, — повторил Джесон, удивляясь горячности Гвинет.
Она пристально посмотрела ему в глаза, кивнула головой, словно что-то решая для себя, и заговорила вновь:
— Сады леди Мэри в Роузмаунте планировал мастер по имени Уиллард Брайент. Некоторое время тому назад, — не помню точно, когда, — леди Мэри принесла к нам в библиотеку ящик с его рисунками и планами. Они до сих пор там. Саму леди Мэри мы не видели уже больше месяца. Считается, что у нее нервное расстройство. Ты следишь за моей мыслью?
