Кэм ничего не ответил.
Встав, Родьер протянул руку.
– Тебе лучше поторопиться. Прилив ждать не будет. Что ты будешь делать, когда все это закончится, Кэм?
– Когда все это закончится? – переспросил герцог.
Он поднялся и пожал протянутую руку Родьера.
– Более десяти лет тобой двигала жажда мести. Я просто подумал, что, когда Маскарон перестанет занимать твои мысли, жизнь потеряет для тебя смысл.
– Ты слишком много думаешь, – смеясь, сказал Кэм.
Но возвращаясь в шумный порт Руана, Колбурн всерьез задумался над прощальной репликой Родьера. Потеряет ли его жизнь смысл? Кэм признавал, что его старый друг, возможно, прав. Хотя герцог много занимался политикой и стал незаменимым для Питта, движущей силой его жизни было стремление воздать должное убийцам мачехи и сестры. Ради чего он будет жить потом?
Кэм решил, что тогда, возможно, придет время подумать о следующем поколении Колбурнов. У человека с его положением в обществе должны быть наследники. Кэму исполнилось тридцать лет, и он был последним из Колбурнов. Генеалогическое древо его семьи можно было проследить до времен Нормандского завоевания. Герцог всегда понимал, что рано или поздно ему придется вступить в брак.
Кэм почему-то вспомнил о Габриель де Бриенн. Он лишь саркастически фыркнул при этой нелепой мысли. Габриель де Бриенн явно не годилась в герцогини. Насколько Кэм понял, ей не дано было стать даже настоящей женщиной, не то, что матерью его детей. Герцога раздражало, что его так привлекала мысль быть первым любовником этой девушки.
К счастью, ему не суждено сыграть эту роль: Габриель ненавидит его, он – ее похититель. Она считает его бесчувственным монстром. Да и слова Родьера заставили Кэма засомневаться. Не будь незримого вмешательства Колбурна, Маскарону никогда бы не пришлось скрываться и Габриель, возможно, не пришлось бы вести такую суровую жизнь.
Маскарон. Это имя всегда будет стоять между ними. Они всегда будут врагами, Кэм обязан это помнить. Поскольку, хотел он того или нет, Габриель де Бриенн начала заполнять собой его мысли во сне и наяву.
Колбурн попытался усилием воли вытеснить из головы Габриель в образе его любовницы. Когда эта попытка окончилась неудачей, Кэм, почти отчаявшись, обратился к воспоминаниям о мачехе и, сестре. На этот раз ему сопутствовал успех.
Своей родной матери Кэм не помнил: она умерла, когда рожала его. И за этот грех он был наказан безразличием отца. Так, по крайней мере, казалось маленькому мальчику. Выращенный чередой нянек и гувернанток, не выдерживавших долго уединения Данрадена, Кэм был одиноким, замкнутым ребенком. Только когда отец снова женился, мальчик впервые узнал, что такое семья.
Поначалу Кэм не доверял молодой женщине с заразительным смехом, ворвавшейся в его одинокий мир и заклинавшей называть ее Матап. В свои шесть лет Кэм недоверчиво относился ко всем новым людям, и пресловутая холодность Колбурнов была присуща ему в достаточной степени. Но мачехе удалось очаровать Кэма. Ее теплота постепенно растопила его ледяную замкнутость. Никто не мог долго противостоять ее обаянию, а уж тем более мальчик, которому так не хватало материнской любви.
Только тогда Кэм стал воспринимать Данраден как дом. А когда родилась Маргарита, его сестра, во всей Англии нельзя было найти мальчика счастливее. Подобно рыцарям старинных времен, Кэм должен был стать защитником сестры, так, по крайней мере, сказала ему Матап. Она разжигала воображение мальчика всякого рода вздором. И Кэму нравилось это. Мальчик обожал мачеху, боготворил сестру и постепенно стал находить общий язык с грозным человеком, который до этого был темной фигурой в его жизни.
Воспоминания о том, чем он обязан мачехе, оказались спасительными, думал Кэм, приближаясь к пристани, где стояла в доке его яхта «Маргарита». Колбурн назвал яхту в честь сестры. Кэм не успел подавить воспоминания, и перед ним предстали яркие образы мачехи и сестры, какими он видел их в последний раз. Руки герцога сжались в кулаки.
Маскарон. Этот человек вырвал из жизни юного Кэма людей, которые так много для него значили. Герцог отказывался чувствовать даже намек на угрызения совести за то, что пришлось пережить Габриель. Она выжила. И если эта девушка когда-нибудь узнает, какую роль он, Кэм, сыграл в крахе ее деда, она не задумываясь отправит его на тот свет при помощи ножа или пистолета, как только представится такая возможность. Судьбе угодно было сделать их врагами. Да будет так. Лицо герцога ничего не выражало, когда он поднялся на борт «Маргариты» и отдал команду отплывать в Кодебек, следующую безопасную гавань в их путешествии по Сене.
Возле городка Кодебек стихия впечатляла. Волна прилива встречалась с водами Сены с такой скоростью, что речные потоки поворачивали в обратном направлении. А путешественники находились на расстоянии нескольких миль от устья.
Более двадцати четырех часов Габриель пробыла взаперти в маленькой каюте. Все это время девушка не видела англичанина, да и не хотела его видеть. Для нее герцог был кем-то вроде таракана или дохлой крысы: его следовало избегать так же, как этой нечисти.
Когда судно попало в поток, за Габриель послали. Юнга пришел с сообщением, что капитан требует ее присутствия на палубе.
– Чего ему нужно на этот раз? – спросила девушка, не скрывая злости.
– Волна повернулась, мисс, – почтительно ответил Уилл. Мальчику не удавалось скрыть волнение в голосе. – Теперь мы в любую минуту можем попасть в водоворот.
– И? – протянула Габриель со скучающим видом, заслуживавшим уважения.
– Если «Маргарита» пойдет ко дну, лучше быть на палубе. Приказ капитана, мисс.
Габриель поднялась на палубу не пререкаясь, потому что между Кодебеком и противоположным берегом у нее был последний шанс сбежать от похитителей. Однако когда девушка взглянула на бурлящие воды Сены, ее надежды рухнули. Броситься в этот водоворот означало верную гибель даже для такого опытного пловца, каким была Габриель. А после «стычки» с англичанином девушка чувствовала себя далеко не лучшим образом.
Кэм почти не обращал на Габриель внимания, но было очевидно, что Уиллу приказано следить за ней. Пленницу подвели к дверному проему возле кормы корабля и велели держаться что есть силы. Сквозь рев пенящихся волн до Габриель доносился голос Кэма, выкрикивавшего приказы. Люди быстро двигались, выполняя распоряжения капитана, и паруса надувались. Габриель не отрываясь смотрела на Кэма.
Он был в своей стихии. Ветер, брызги и крен маленького крупного судна – казалось, герцог рад опасности. Габриель никогда не видела его таким оживленным. От изнеженного аристократа не осталось и следа. Создавалось впечатление, что этот человек впитывал энергию той самой стихии, которую намеревался покорить. Зрелище встревожило Габриель. Она решила, что такому человеку не составит труда справиться со слабой девушкой.
Внезапно яхта выровнялась. Наступил покой. Члены команды ликующе закричали. Яхта полетела вперед.
