Каким же глупцом он был, не понимая: в ней было больше женственности, чем он мог себе представить. Как высокомерно, как заносчиво было с его стороны считать ее неполноценной, из-за того, что она не соответствовала его предвзятым понятиям о женских добродетелях. Как сейчас, должно быть, потешаются над ним Парки. Габриель стала воплощением всего, чем он когда-то восхищался в женщинах. А ему хотелось вернуть прежнюю Габриель.
И все же это было не совсем правдой. В Виндзоре, когда Габриель склонилась в реверансе перед королевой, никто не мог испытывать большей гордости, чем Кэм. Его жена была не только красавицей, но и воплощением всех существующих добродетелей. Он бросил Габи вызов, и она, как всегда, приняла его, превзойдя все ожидания.
Господи, это не имело для него значения! Мужские брюки или бальные платья, брань или вежливые бессмыслицы, – ему все равно. Значение имела только Габриель. Сущность того, кем и чем она была, – вот чего Кэм хотел от нее. Когда-то она дарила ему это. Потому что научилась доверять. Кэм не знал, как доказать жене, что ему стоит дать еще один шанс. И убежденность в том, что винить в случившемся можно исключительно себя, не улучшала настроение герцога.
С этой мыслью Кэм и пришел к мистеру Питту в его апартаменты на Бейкер-стрит.
Мистер Питт, по своему обыкновению, держал в руках бокал портвейна.
– Составишь мне компанию? – осведомился он, когда Кэм сел в кресло.
Несколько минут прошло за обсуждением отвлеченных общих тем, потом Кэм направил беседу в более интересное для него русло.
– Благодарю за помощь с лордом Уайтмором и его советниками.
Питт взглянул на Кэма из-под насупленных бровей.
– Их отсутствие было относительно легко организовать. Ты здесь по этой причине, Кэм? Насколько мне помнится, ты говорил, что, когда придет время, ты полностью посвятишь меня в свои планы.
– Я надеялся, что этот день скоро настанет. Но, к сожалению, вынужден просить вас еще немного подождать.
– Сколько? – спросил Питт.
Кэм сделал долгий глоток, перед тем как ответить:
– Неделю, максимум две.
Мистер Питт ничего не сказал. Он слишком хорошо знал Кэма, чтобы предположить, будто этот разговор tete a tete был устроен, чтобы передать информацию столь ничтожной важности. С другой стороны, в последние месяцы политик начал сомневаться, знает ли он Кэма вообще. Питт обнаружил, что все чаще и чаще задумывается над поведением своего молодого коллеги.
Первым событием, удивившим мистера Питта, стал наскоро заключенный брак Кэма. Поразмыслив над ним, политик решил, что герцог Дайсон, как и многие мужчины до него, не устоял перед милым личиком и соблазнительными формами. Питт не верил слухам о том, будто невесту Колбурна принудили повиноваться, и приложил все усилия, чтобы положить конец этим отвратительным толкам.
Мистер Питт уже собирался намекнуть Кэму, что в его собственных интересах представить супругу обществу, но ее величество опередила его. Политик больше не задумывался над этим вопросом, пока Кэм не появился у него на пороге и не попросил о весьма странной услуге. Присутствие лорда Уайтмора, бывшего посла во Франции, и его советников может в данный момент поставить его и его герцогиню в весьма неловкое положение, сообщил Колбурн. И вот мистер Питт, несколько неожиданно для себя, согласился устроить так, чтобы упомянутых людей не было в Лондоне, при условии, что Кэм в течение нескольких недель предоставит исчерпывающие объяснения. Политик лениво подумал о том, как там Уайтмор справляется в Ирландии.
О том, как справляется герцогиня Дайсон, можно было не думать. Устроительницы светских вечеринок быстро усвоили, что присутствие этой леди практически гарантировало успех. Ее приглашали повсюду. Даже последняя on dit,
[71]
будто бывшая любовница Кэма устроила сцену в Девоншир-Хаусе, только добавила Габриель популярности. Насколько слышал Питт, с того вечера герцога и герцогиню Дайсон повсюду видели только вместе и их отношения казались идеальными.
Его размышления были бесцеремонно прерваны, когда Кэм задумчиво произнес:
– Я вот тут подумал, мистер Питт, могу ли я попросить у вас парочку военных кораблей?
Рука Питта, подносившая стакан к губам, дрогнула, и капли рубиновой жидкости разлетелись во все стороны.
– Что ты сказал? – спросил ошеломленный политик, вытирая большим белым платком лацканы своего темного сюртука.
– Мне нужна пара британских военных кораблей, – терпеливо повторил Кэм.
Мистер Питт нахмурился.
– Значит, мне не почудилось. Послушай, Кэм. У меня нет полномочий предоставить в твое распоряжение даже шлюпку, а тем более, военный корабль британского флота. Разве ты забыл? Я больше не премьер-министр. И даже если бы я им был, твоя просьба абсурдна.
– Речь идет о государственной безопасности, – сказал Кэм и стал излагать заготовленную историю.
Герцог не говорил совсем уж неправды, но открыл ровно столько, сколько считал нужным.
Когда Кэм завершил свое повествование, Питт тихо повторил:
– Антуан Маскарон. Трудно даже предположить, что он сможет рассказать, если удастся вызволить его.
– Да. Он занимает исключительно важную позицию в Морском министерстве. Но, как я уже говорил, никто не может сказать наверняка, покинет ли он Францию добровольно.
Мистер Питт аккуратно поставил бокал на приставной столик и, прищурившись, взглянул на Кэма.
– Послушай, Кэм, зачем тебе этот Маскарон?
– Каждый из нас, несомненно, должен быть заинтересован в государственной безопасности, – пробормотал Кэм, слегка приподняв брови.
– Тогда откуда ты так много знаешь? Откуда ты черпаешь свою информацию? За последние несколько недель я не получал никаких сколько-нибудь важных вестей из Франции.
– У меня свои источники, – уклончиво ответил Кэм.
Мистер Питт долго смотрел на молодого человека, храня ледяное молчание. Наконец он спросил:
– И ты думаешь, что подобное объяснение – это все, чего я заслуживаю?
– Простите. Я так не думаю. Через неделю, максимум две…
– Да, да, – раздраженно перебил Питт. – Знаю. Ты получишь возможность все мне объяснить.
– Что-то вроде того.
Прикрываясь поднесенным к губам бокалом, Кэм сдержал улыбку. Он думал о том, что не зря был уверен в успехе. Маскарон не та птичка, которой мистер Питт спокойно даст выпорхнуть из силков. К тому времени, когда Кэм попрощался с мистером Питтом, он уже получил то, за чем приходил.
– Хорошо, хорошо, я узнаю, что можно сделать, – сказал Питт, – но ничего не обещаю.
– Спасибо, – сказал Кэм и постарался улыбнуться так, чтобы не выдать своего торжества.
