Это было откровенной ложью. Никакого удовольствия он не испытывал. Джек не понимал, почему Элли продолжает держать его на расстоянии. Почему сам он это позволяет? Почему всякий раз, когда они встречаются взглядом, воздух, казалось, начинает потрескивать? Он не понимал, как превратился в брюзжащего ханжу. Когда это он возражал против того, чтобы хорошенькая женщина надевала открытое платье? Только с Элли. А что до ревности к Эшу, то, наверное, он разум потерял.
Мысли об Элли испарились, когда он услышал доносящиеся из гостиной раздраженные голоса. Когда он подошел к двери, из гостиной вышла его бабушка с бледным, буквально белым лицом и плотно сжатыми губами. Увидев внука, она тут же кинулась к нему.
— Что случилось? — спросил Джек.
— Элли прислала наемную карету за одеждой и деньгами, — ответила бабушка. — Она остановилась с Элис в отеле «Кларендон». Френсис, узнав об этом, пришла в такой раж, что, боюсь, ее апоплексический удар хватит, если она не успокоится.
— Элли в «Кларендоне»? — изумился Джек. — Бабушка, расскажите все с самого начала и помедленнее. Почему Элли оказалась в «Кларендоне»?
— Потому что Элис отказалась возвращаться сюда. Послушай, поговори с Робби или с кучером наемной кареты мистером Актоном. Они объяснят все лучше, чем я. А я пойду упакую вещи Элли и посмотрю, не найдется ли чего-нибудь подходящего Элис. — Она тяжело вздохнула и горько улыбнулась. — Я рада, что ты в такой напряженный момент дома, потому что Френсис превратила несчастный случай во вселенскую трагедию. Лучше тебе пойти туда, — она указала на дверь гостиной, — пока Робби ее не задушил.
С этими словами бабушка повернулась и направилась к спальне Элли.
У Джека голова пошла кругом. Сначала он в ужасе подумал, что Элли оставила его. Через несколько мгновений здравый смысл вернулся к нему. Если бы она его оставила, то прямо сказала бы ему о своем решении.
С этой оптимистической мыслью Джек вошел в гостиную. Когда он с шумом захлопнул дверь, все четверо повернулись к нему: Френсис, Каро, Робби и молодая служанка, имени которой он не помнил. Поскольку она всхлипывала в платочек и явно была втянута в расследование дела, Джек не попросил ее уйти.
— Робби, — сказал он, — что с Элли?
Робби открыл было рот, но Френсис не дала ему и слова вымолвить.
— Элли всех нас опозорила, — заявила она. — Без твоего разрешения, никому ни слова не сказав, за исключением этой мерзавки, — Френсис свирепо посмотрела на горничную, — она отправилась в трущобы Вестминстера, с тем чтобы помочь поддержать безнравственную неряху, которую я два дня назад выгнала из нашего дома.
— Какую безнравственную неряху? — спросил Джек. Молодая служанка снова всхлипнула.
Джека никто не слушал.
— Которую вы вышвырнули из дома без гроша. — Робби полоснул Френсис гневным взглядом. — Куда ей еще было идти, кроме Вестминстера или работного дома?
— Деликатно говоря, — повысила голос Френсис, — эта девица enceinte
[7]
. И за свой поступок заслуживает позора, а не награды!
Каро прижала ладони к пылающим щекам.
— Ох, Джек, — воскликнула она, — Элли отвезла Элис в «Кларендон»! В «Кларендон»!!! А если ее кто-нибудь видел? Что, если об Элис узнают? Там бывает столько светских людей. Над нами станут смеяться.
У Робби этот всплеск эмоций вызвал усмешку.
— Ну и бессердечная же вы девушка! Только о себе и думаете!
Глаза Каро блеснули огнем.
— А вы такой же, как ваша сестра! — парировала она. Джеку этого было довольно.
— Тихо! — рявкнул он.
Вздрогнув, все молча уставились на него.
Из обрывков информации у него начала складываться четкая картина, и ему стало ясно, что Каро, семнадцатилетней девушке, дебютирующей в свете, тут делать нечего. Но теперь уже поздно отправлять ее из комнаты. О чем думала его бабушка?
Он хорошо знал, что бабушка не слыла рьяным приверженцем беспрекословного соблюдения правил этикета.
Френсис была полной ее противоположностью, но когда кипела праведным гневом, о правилах хорошего тона и речи не было. Большинство людей поддержало бы ее, а не Элли. Его жену воспитали на иных принципах.
— Насколько я понимаю, — сказал он, — Элис — одна из наших служанок?
— До своего позора она была довольно искусной белошвейкой, — соизволила признать Френсис.
— Понятно. Как Элли об этом узнала? — Джек посмотрел на горничную. — Это вы ей сказали?
Меган всхлипнула и кивнула.
— Ее сиятельство хотела ей помочь.
— Как?
— Как — не имеет значения! — Френсис не могла сдержать возмущения. Она зашагала по комнате. — Почему? Вот что важно. Почему Элли это сделала? — Френсис повернулась к Джеку. — Позволь сказать тебе, что твоя жена… — То, что она увидела на лице Джека, заставило ее замолчать.
Не обращая внимания на Френсис, он мягко, как только мог, спросил горничную:
— Как вас зовут?
— Меган, — судорожно сглотнув, прошептала она.
— Что ж, Меган, вы поступили правильно, рассказав ее сиятельству об Элис. Не беспокойтесь о своей подруге. Леди Роли не позволит причинить ей вреда. Можете идти. Возвращайтесь к работе.
Меган метнула взгляд на Френсис, потом посмотрела на Джека:
— Значит, вы меня оставляете?
— Конечно. Вашему положению здесь ничто не угрожает. Даю вам слово.
Джек подошел к двери и распахнул ее. Меган присела перед ним в реверансе, всхлипывая, поблагодарила и торопливо вышла из комнаты. Оставшиеся, замерев, не сводили глаз с Джека.
Он заговорил дружелюбно, но его вежливость никого не обманула. Глаза выдавали его чувства.
— Ты совершенно права, Френсис, — сказал он. — Главное «почему». Почему Элли поступает так, как поступает? Я тебе объясню. Потому что она не прислушивается к голосу благоразумия. Потому что она упряма. — Робби нетерпеливо пошевелился, но Джек не обратил на это никакого внимания. — Потому что так ее воспитали. Она Бранс-Хилл, а все Бранс-Хиллы одного поля ягоды.
— Послушайте, сэр, — начал, выпрямившись, Робби, но Джек отмахнулся.
— Их добротой всегда пользовались Они всегда приходят на помощь любому, кто расскажет им грустную историю. Они не считаются с затратами и не думают о последствиях. — Улыбка тронула его губы, он оглядел своих родственников. — Поэтому, как вы понимаете, Элли заслуживает нашего глубочайшего уважения, и я намерен проследить, чтобы оно было ей оказано. Я понятно выразился?
Несомненно, понятно. Стало так тихо, что если бы пушинка упала на застланный ковром пол, все бы услышали. Джек, удовлетворенный тем, что высказал свою позицию, вышел из комнаты.
