Вокруг ни души. Торопливо спустившись с лестницы, она подошла к боковой двери. Ключ скрипнул, и она скользнула за дверь, в холодный ночной воздух.
Милтон стоял там, где и обещал.
— Оказалось, открыть труднее, чем я думала, — прошептала она.
Не сказав ни слова, он с обычной вежливостью взял у нее ключ и запер дверь. Когда он вернул ей ключ, она положила его в сумочку и улыбнулась. У Милтона действительно прекрасные манеры.
Он был лучшим другом Робби и, как и Робби, студентом Оксфорда. Однако в отличие от Робби для него увеселительная поездка в Париж между семестрами вполне заслуженна. Милтон был педантичным, науки давались ему легко. Элли никогда не слышала, чтобы он провалил экзамен. Милтон подал ей руку.
— Вас никто не видел?
— Никто, — улыбнулась она. — Не беспокойтесь, Милтон. Если бы меня кто-нибудь заметил, я бы спряталась в своей комнате. Все бы подумали, что меня впустил портье. Вы слишком волнуетесь.
— Да. Я знаю.
Он смотрел на нее так, словно прежде никогда не видел. Элли предупредила его о маскараде, но его удивленный взгляд сказал ей, что он не ожидал такого полного перевоплощения.
Польщенная и позабавленная, она сказала:
— Где карета?
— Ах да… карета… — покраснел он. — Она ждет нас на улице Риволи.
— Чудесно.
Только оказавшись в карете, она высказала то, что ее тревожило:
— Когда я увижу Робби?
— Я не… наверное, когда все успокоится, — отвел глаза Милтон.
Элли нравился этот воспитанный молодой человек. Высокий, с вьющимися черными волосами и лицом, не слишком красивым, но открытым, на котором отражались все его чувства. То, что сейчас его лицо было непроницаемым и болезненно замкнутым, заставило ее задуматься.
Что-то он недоговаривает.
Ей лишь известно, что Робби познакомился с дурной компанией, наделал карточных долгов и щедро сорил деньгами, которыми не располагал. И чем больше становились долги, тем больше он играл, в надежде выиграть и расплатиться.
Частично в этом виновата она сама. Брат всегда брал пример с нее. Когда Элли отчаянно нуждалась, то отправлялась в ближайший игорный дом и неизменно выигрывала. Робби выигрывал редко, но всегда надеялся, что ему будет сопутствовать удача. С незапамятных времен Элли твердила брату, что удача не имеет к этому никакого отношения. Хэзард, двадцать одно, красное и черное — это игры, где все зависит от хорошего шанса. Элли редко играла в них, за исключением тех случаев, когда преимущество было явно на ее стороне. У нее был математический склад ума, и она могла рассчитать свои шансы. В кости она играла единственный раз, когда у нее было достаточно денег, и только для того, чтобы сделать широкий жест.
У нее был дар, которым мало кто обладал, и меньше всего Робби. Если бы только он мог это признать!
Элли тронула Милтона за рукав, привлекая его внимание.
— Что-то тут не так, — сказала она. — Робби уже почти месяц в Париже. Почему он не хочет меня видеть?
— О нет, вы ошибаетесь. Он не вас избегает. Он прячется от агентов ростовщика.
Она бы поверила Милтону, если бы он не отвел глаза. Сурово, как только могла, Элли сказала:
— Я его сестра, Милтон. И не собираюсь выдавать его властям. Так где он?
Немного поколебавшись, он ответил:
— В отеле «Морис» на Биржевой улице. Но это убогое место, совершенно неподходящее для леди.
— Об этом мне судить.
Пале-Рояль сиял огнями словно маяк. Этот бывший королевский дворец имел громадный внутренний двор, в котором могли бы соревноваться древнеримские колесницы. Опоясывающие его с трех сторон галереи придавали ему монастырский вид. Днем это было вполне респектабельное место. Его магазины и рестораны привлекали сливки общества. Когда наступала ночь, двери открывали игорные заведения, театры и дома с сомнительной репутацией. И бал правили обитатели полусвета — актрисы, жрицы любви, солдаты, игроки и ищущие приключений бездельники. Именно «приключений» и опасались власти. Повсюду были заметны красные мундиры солдат. Париж все еще был оккупированным городом, и британские солдаты всегда готовы навести порядок.
Под одной из колоннад, рядом с книжным магазином, находилась дверь, ведущая на верхние этажи. Милтон уверенно вел свою спутницу. Элли была рада его компании, поскольку ничего не знала об игорных домах Парижа. Одинокой женщине легко попасть в неприятную ситуацию. Даже в Англии ей приходилось быть весьма осторожной. Будь она повыше ростом, то выдавала бы себя за мужчину. К мужчинам всегда относятся серьезнее.
Когда они вошли в игорный дом, у Элли застучало сердце. Когда она переступала порог подобных заведений, ее всегда охватывало волнение. Однако, как только у нее в руках оказывались карты, она забывала обо всем, кроме игры.
В одной комнате стоял стол для игры в красное и черное. Элли бросила на него беглый взгляд и поспешила дальше. Несколько джентльменов поднялись, чтобы уйти. Одного-двух она узнала, хотя и не помнила имен. Они остановились в том же отеле, что и семейство Седжуиков. Она готова была поставить последний фартинг, что жены этих молодцов понятия не имеют, где находятся их благоверные.
Войдя в зал, Элли осмотрелась. Она ожидала увидеть нечто лучшее, чем эта грязноватая комната, в которой висели клубы табачного дыма. Были тут и женщины, но ни одной столь же элегантной, как мадам Аврора. Все равно они привлекали к себе внимание. Их прелести были выставлены на всеобщее обозрение, как сладости на витрине кондитерского магазина. Эти женщины не играли. Это были дамы с сомнительной репутацией, «леди не слишком строгих правил», как называла их леди Седжуик. Здесь их интересовали мужчины, выигравшие крупные суммы денег.
Взгляд Элли стал более внимательным. Ей не понадобилось много времени, чтобы определить, кто из посетителей работает на хозяина. Были тут подсадные утки, задиры, швейцары, назойливые кредиторы, официанты, чьей целью было следить, чтобы клиент поскорее расстался с деньгами.
Дядя Тед хорошо ее выучил.
К ним подошел распорядитель, одетый в элегантный черный костюм. Элли полагала, его радушные улыбки вызваны тем, что он считал ее и Милтона голубками, которых легко ощипать.
— Monsieur, — сказал он, — que voudriez-jouer?
[1]
Милтон ответил на ломаном французском, как они раньше отрепетировали.
— Je ne jouer pas. Mon… ma soeur…
[2]
играет моя сестра.
Распорядитель медленно перевел на нее взгляд и просиял от удовольствия. Его наметанный глаз сразу узнал в ней женщину, которой есть что потратить. Дабы усилить это впечатление, Элли невзначай приоткрыла сумочку, продемонстрировав банкноты.
