Эта мысль угнетала.
Она ясно представляла себе, как они с Брэндом и детьми сидят за завтраком, он разворачивает утреннюю газету и видит там историю ее жизни, выставленную для всеобщего обозрения.
От одной мысли об этом она вздрогнула.
– Ах! – воскликнула миссис Монтит. – Вот и мистер Гамильтон!
Марион выпрямилась и приклеила налицо улыбку.
– Ну как, по-вашему, все прошло? – Он смотрел на Марион.
Она не желала походить на восторженную школьницу, но и не хотела испортить ему удовольствие.
– Вы были очень убедительны, – тепло проговорила она.
– «Великолепен», сказала она, – улыбаясь, добавила младшая из девушек, – но именно этого мы и ожидали от вашей невесты.
Улыбка осветила его лицо.
Миссис Монтит сурово нахмурилась.
– Еще одно неосторожное замечание, Салли, и ты останешься дома с бабушкой, а мы все пойдем в театр.
– Мама! Я больше не буду! Я…
– Хватит! – Затем, обращаясь к Брэнду, она сказала: – Если вы не выиграете выборы, я стану тори. – Она повернулась к Марион. – Мы увидим вас сегодня вечером на приеме леди Хоув?
– Жду его с нетерпением, – ответила Марион.
Это было преувеличение. Леди Хоув приходилась матерью леди Веронике, и все преданные сторонники партии собирались на прием, чтобы приглядеться не только к кандидатам, но и к их будущим женам. Ради Брэнда она должна произвести хорошее впечатление.
Дамы ушли в свою карету, но Брэнд не присоединился к Марион.
– Я еще не закончил, – сказал он. – На таких мероприятиях кандидаты обычно стараются поближе сойтись с местными, ну, знаете, угощают их выпивкой.
– Это подкуп, – заметила она, но в ее голосе слышалась улыбка.
– Едва ли. Сомневаюсь, что среди всей этой толпы наберется человек двадцать, имеющих право голосовать.
Она была потрясена.
– Что?
– Для этого они недостаточно зарабатывают.
– Но, по-моему, это совершенно недемократично!
– Так и есть. – Брэнд пожал плечами. – Когда люди станут образованными, они потребуют право голоса. Вот тогда все изменится. А пока все, что мы делаем, – это приобщаем их к своим идеям.
– С помощью пива?
– Нет. Встречаясь с ними на их земле; выслушивая их точку зрения и доказывая свою. Ну и что, если мы поставим пиво? Это рабочие люди. Их не пригласили на прием леди Хоув, да и вряд ли бы они такому приглашению обрадовались. Если уж на то пошло, большинство джентльменов, которые будут потягивать шампанское на приеме, предпочли бы расслабиться в таверне за кружкой пива.
Марион окидывала взглядом поле:
– Я что-то не вижу леди Вероники и мистера Койна.
– Они таким не занимаются. Эллиот не станет тратить время на подобные мероприятия.
– А вы?
– А я не согласен с Эллиотом. Я хочу знать, что люди думают, чем они дышат. Пусть они не будут голосовать, но они могут повлиять на мои взгляды, и я смогу говорить от их имени, если буду избран в парламент.
Он пристально посмотрел на нее:
– Я оставляю вас на попечении Мэнли. Если захотите выйти из отеля, то только в его сопровождении. Слушайтесь его во всем. Вы поняли?
Неожиданная смена темы застала ее врасплох.
– Да, но…
– Никаких «но». – Он взглянул на козлы: – Мэнли, отвезешь леди Марион в гостиницу. Инструкции у тебя есть.
– Слушаюсь, сэр!
Когда карета тронулась, Марион сложила руки на груди и раздраженно выдохнула. Унизительно, когда с тобой обращаются как с ребенком. Она стала самостоятельной, когда умерла ее мать. Она пережила такие испытания, о которых Брэнд и помыслить не мог. Ему бы следовало помнить о ее характере, о том, как она боролась с бандитом.
Если она такая смелая, почему же не расскажет Брэнду правду о себе?
Об этом Марион размышляла всю обратную дорогу до отеля.
Светловолосый джентльмен понаблюдал, как карета Марион покидает поле, затем вошел в таверну. Он надеялся подойти к Марион, пока внимание всех было приковано к выступающим, но это оказалось невозможно как из-за зорких глаз кучера, который охранял ее, так и из-за дам, сидевших с ней в карете. Но это лишь небольшая отсрочка. Теперь нужно напроситься на прием к леди Хоув. Это не должно вызвать затруднений. Все, что ему необходимо, – это представиться нескольким нужным людям, поспрашивать о жилье, которое он мог бы снять, и дело в шляпе.
Он налетел на джентльмена, который нес в обеих руках по кружке пива.
– Я вас знаю! – воскликнул Керр, добавив в голос изрядную долю энтузиазма. – Вы так красноречиво говорили о перестройке волнорезов. Отличная речь. Кстати, я Дэвид Керр.
– Майкл Грейвз. Здравствуйте.
К ним подошел еще один джентльмен.
– Мои поздравления, – сказал он, глядя на Грейвза. – Вы прекрасно выступили.
Грейвз просиял:
– Благодарю. Знаете что, давайте-ка втроем сядем за мой столик, и я угощу вас пивом.
– Спасибо, – отозвался подошедший джентльмен. – Я Денисон. Эш Денисон.
Все трое обменялись обязательными поклонами и направились к угловому столику.
Глава 14
Брэнд отправил лакея к миссис Лав, чтобы узнать, сможет ли она принять их, и на следующее утро получил положительный ответ. Поскольку миссис Лав назначила встречу на вторую половину дня, он предложил Марион съездить в редакцию «Газетт» и получить некоторое представление о том, как создается газета.
– Вы владелец «Газетт», полагаю? – спросила она, взглянув на него.
– Да, это была первая газета, которую я приобрел.
– Тогда, разумеется, я хочу посмотреть.
Ее восторженный отклик обрадовал его, словно школьника.
К тому времени, когда экскурсия подошла к концу, у Марион голова шла кругом, а запомнить имена всех служащих Брэнда оказалось выше ее сил. Брэнд легко и просто общался как с простыми рабочими в отделе отправки, так и с главным редактором.
– Здесь был мой кабинет, когда я служил репортером, – сказал он.
Они вошли в комнату, которая была не больше гардеробной. Брэнд положил руку на стол-, словно приветствовал старого друга. Здесь он казался настолько в своей стихии, что Марион недоумевала, зачем он вообще решил пойти в политику.
Когда он сел за стол и взял ручку, она поинтересовалась:
– Что будет с вашими газетами, если вас изберут в парламент?
– Что вы имеете в виду?
– Вы продадите их? Вопрос, похоже, удивил его.
