– Как я это докажу? Кроме того, вопреки мнению большинства, брак считается законным, даже если между супругами не было близости. Человеку моего положения очень трудно добиться аннулирования брака. Решение суда предсказать невозможно, и если оно окажется не в мою пользу, значит, мне до конца дней своих не избавиться от Каталины. А мне нужно думать о своих наследниках. Но в любом случае все это не будет иметь значения, если ей удастся раньше убить меня.
– Что же делать?
– Разводиться, Катрин. Только не в Англии, конечно. Это легче сделать в Шотландии. Я все уже разузнал. Нужно лишь согласие Каталины. Но она должна быть здесь, собственной персоной, прежде чем я смогу начать что-то делать.
Катрин наконец поняла, почему Ротем не предпринимал никаких шагов для признания брака недействительным сразу же по возвращении в Англию. Тогда в Испании она хотела наказать его за обман, за то, что он выдавал себя за простого офицера, каким она его и полюбила, тогда как он на самом деле был графом Ротемом. Тем самым Ротемом, который сломал жизнь Эми и которого она всем сердцем ненавидела за это.
Она хотела заставить его страдать, заставить чувствовать себя несвободным, бояться, что когда-нибудь его «испанская жена» появится на пороге его дома. Ей не приходило в голову, что именно этого он и ждал.
По иронии судьбы, наказывая его, она наказывала и себя. Не то чтобы Катрин еще тешила себя романтической надеждой полюбить идеального мужчину и выйти за него замуж. Как раз наоборот. В свои двадцать шесть она уже смирилась с мыслью, что останется старой девой, и это перестало ее беспокоить. Ей не хотелось терять своей свободы, что непременно произошло бы, будь она замужем фактически, а не фиктивно.
Ротем был ее мужем, и это давало ему огромную власть над ней, о чем в свое время Катрин не подумала. Муж мог сделать с женой что захочет; закон давал ему такое право. Он мог отобрать у нее дом, запретить ей сотрудничать с журналом или запереть в своем замке. А Ротем к тому же наверняка захочет отомстить ей за то, что она сделала с ним в Испании.
Катрин исподтишка разглядывала его, и ей становилось понятно, почему ее старшая сестра не устояла перед ним. Такой мужчина, донжуан с младых ногтей, знал, как покорять женщин, как сводить их с ума. На нее он тоже произвел впечатление. Конечно, сейчас он застал ее врасплох. Не то же ли самое произошло с Эми?
Мысль о сестре пробудила в ней старую ненависть. Она старалась подавить в себе это чувство, напоминая себе, что в поединке с этим человеком нельзя поддаваться эмоциям, надо сохранять холодный рассудок, все время быть начеку. Возможно, он тоже ведет свою игру, более сложную, чем она.
Прежде чем заговорить, Катрин налила себе горячего чаю, отпила глоток.
– Что заставляет вас думать, что жена желает вашей смерти?
Маркус внимательно посмотрел на нее, словно пытаясь проникнуть в ее мысли.
– На меня в Лондоне было совершено нападение. В Гайд-парке, если быть точным. Кто-то устроил на меня засаду, спрятавшись в кустах.
– Почему вы считаете, что ваша жена имеет отношение к этому? – настаивала Катрин. – Может быть, это были грабители? Нападения в городе стали обычным делом.
– Случайные – да, – согласился Маркус, – но это нападение было подстроено. Я получил записку от дамы, назначившей мне встречу у моста через Серпентайн. Выяснилось, что она не писала мне.
– Может, это была просто неудачная шутка, – не сдавалась она, – или это был муж той дамы, который невзлюбил вас.
На губах Маркуса мелькнула улыбка.
– Я стараюсь не иметь дела с замужними дамами, – уточнил он. – А если такое случается, джентльмены моего круга решают спор на поле чести.
– На дуэли!
Он не обратил внимания на ее язвительный тон.
– Это была засада. Нападавший или нападавшие совершенно определенно охотились за мной. А я даже не был вооружен. Мне оставалось одно: прыгнуть в воду, переплыть на другой берег и скрыться в зарослях.
Она покачала головой, все еще полная сомнений.
– Но что все же заставляет вас думать, что за этим нападением стояла ваша жена? У вас должны быть и другие враги, не так ли? Хотя бы ваш наследник.
– Пеннистон? – Маркус засмеялся. – Единственное, что интересует моего брата, это лошади и сельское хозяйство. Нет. – Он поднял руку, прося ее дать ему договорить. – Я не утверждаю, что стреляли Каталина или ее брат, но они могли воспользоваться услугами наемных убийц.
Она не могла защищать Каталину или Эль Гранде без того, чтобы не вызвать его подозрений, а потому спросила только:
– Неужели некому было прийти вам на помощь? В Гайд-парке обычно много народу.
– Это случилось довольно поздно, как раз перед закрытием парка. Люди сбежались на выстрел, но никого не обнаружили.
– Мне все-таки с трудом верится, что за всем этим стоит ваша жена, – тихо сказала Катрин.
– Моя жена и ее брат. Не забывайте об Эль Гранде. А недавние события еще более усилили мои подозрения.
Маркус встал и со стаканом в руке принялся расхаживать по комнате. Остановился у балконной двери и отдернул штору. На улице было темно, и в черном стекле отражалась освещенная комната. Он резко повернулся к ней.
– Неделю назад мой хороший друг был убит в собственном доме. Полковник Фредерик Барнс. Вы слышали об этом?
Она молча кивнула. Сообщение об убийстве было на первой полосе «Джорнэл». Глаза Маркуса вспыхнули.
– Он был одним из свидетелей на моей свадьбе с Каталиной. В горном убежище Эль Гранде, когда я был там, находилось семеро англичан: пятеро драгунских офицеров и двое стрелков. На сегодняшний день в живых осталось лишь двое – я и один из стрелков. – Он стиснул стакан. – Другой стрелок погиб в бою. Четверо офицеров умерли при странных, вернее, подозрительных обстоятельствах, хотя только о смерти Фредди можно с уверенностью сказать, что это было умышленное убийство. Теперь вы понимаете?
– Не совсем. О каких подозрительных обстоятельствах вы говорите?
– Всякий раз это был несчастный случай – или то, что казалось несчастным случаем. Причем всякий раз не было никаких свидетелей.
– Ясно, – кивнула Катрин, на которую рассказ Маркуса произвел впечатление. – Продолжайте.
– Не считая того, что мы все англичане, только одно связывало нас – что мы в одно и то же время находились в лагере Эль Гранде.
Катрин помнила англичан, которые были вместе с Маркусом в монастыре, но помнила весьма смутно. Она старалась избегать их на тот случай, чтобы кто-то, видев ее, не узнал ее потом. Она избегала бы и Маркуса, если бы он не был, когда его принесли с поля боя, большую часть времени без сознания.
Он ждал, что она скажет.
– Это могло быть просто совпадение, – пожала Катрин плечами.
– А могло и не быть. Подвергшись однажды нападению, я был бы настоящим глупцом, если бы столь явные совпадения не вызвали у меня подозрений.
