– Не стой там, Кэт. Подойди. Посмотрим, как ты двигаешься.
У нее никогда не было платья с треном, но, несмотря на непривычку, ей удалось пройти в нем, ступая мелкими шажками. Заметив, что Маркус пытается скрыть улыбку, Катрин нахмурилась.
– Мадам, – обратился Маркус к модистке, – не возражаете, если я попрошу вас оставить нас одних на несколько минут? Я хочу кое-что сказать жене.
– Что ты хочешь мне сказать? – спросила Катрин, когда дверь за мадам закрылась.
– Кэт, предполагается, что ты испанка, а не объятая ужасом английская пленница, которую пираты заставили идти по палубной доске, пока она не свалится в море. – Он даже не пытался скрыть своего веселья. – Войди в роль. Ты – Каталина. Испанки особы темпераментные, страстные, они двигаются с кошачьей грацией. И делают это сознательно, чтобы привлечь внимание мужчин. Каталина именно такая.
Подобное оскорбление трудно было вынести не только Катрин, но и Каталине. Ей хотелось надерзить ему, поставить его на место, но это, конечно, было невозможно.
Она улыбнулась сквозь стиснутые зубы.
– Не понимаю тебя. Может быть, покажешь, как это делается?
Его глаза лукаво блеснули.
– Э, нет. У меня так никогда не получится. Не те бедра.
– При чем тут бедра?
– Испанка соблазнительно покачивает бедра ми, когда идет. Попробуй, Кэт.
Каталина в жизни не ходила, покачивая бедрами. Катрин подобрала шлейф и размашисто зашагала, в точности как Каталина.
– Нет, это слишком вульгарно, – покачал головой Маркус. – Попробуй еще.
Закусив губу, она пошла, вихляя бедрами, как Хуанита, проститутка, в чьем доме она и Эль Гранде однажды прятались от французов.
– Недурно, – похвалил Маркус. – Ты на верном пути. Очень жаль, что ты чересчур худа. У Каталины бедра пышней.
– Бедра у Каталины… – Она вовремя сумела остановиться.
– А еще, – он явно получал огромное удовольствие, подшучивая над ней, – а еще у нее была манера так смотреть из-под ресниц на мужчин, что они просто столбенели.
Она уже едва сдерживалась.
– Маркус, я видела испанок. Они ведут себя скромно.
Он с довольным видом взглянул на нее.
– Кэт, говорю тебе, такого за ними не водится, – стоял на своем Маркус.
– Ты, наверно, знал Хуаниту.
– Кого?
Вместо ответа она обошла вокруг него, вихляя бедрами и хлопая ресницами.
– Чего-то не хватает, – заключил он. – Дело не в том, как ты движешься. Каталины не чувствуется и…
– Что «и»? – требовательно спросила она, когда он замялся.
Маркус пожал плечами.
– Не могу сказать точно, но ясно, что это нечто такое, чему нельзя научиться. Но не волнуйся, Кэт. Все будет прекрасно.
Она понимала, что Маркус просто дразнит ее, но не могла не злиться. Он мог бы и расщедриться на комплимент, увидев ее в новом платье.
Высоко подняв голову, Катрин вышла из комнаты и позвала мадам. В это время из входных дверей повеяло холодом, и Катрин оглянулась, любопытствуя, что за гость пожаловал. Это был не гость, а гостья. На пороге стояла красивая, по последней моде одетая женщина и ослепительно улыбалась Маркусу.
Мадам Демурс, поспешившая на зов Катрин, в смятении смотрела на вошедшую.
– Миссис Брайс, – слабым голосом проговорила мадам.
– Джулия! – воскликнул Маркус. – Какого черта тебе здесь нужно?
Джулия Брайс издала неестественный смешок и быстро направилась к Маркусу. До нее дошли слухи о жене Маркуса, и то, что она слышала, возродило ее надежды.
Ее приятель Гарриет Гардинг видел, как супруги Ротем прибыли в город, и нашел испанку совершенно непривлекательной. «Граф непременно заведет любовницу, – сказал он, – это лишь вопрос времени». И Джулия решила не сдаваться без боя. Она не видела Катрин, наблюдавшей за ней в раскрытую дверь.
Джулия повернулась, красуясь перед Маркусом, и восторженно воскликнула:
– О Маркус, как мне отблагодарить тебя? И мадам, конечно! Такого замечательного ансамбля у меня еще не было. – Она бросилась на шею Маркусу и поцеловала его.
Взгляд Катрин метнулся с Джулии на Маркуса. Хотя можно было сказать, что инициативу проявила дама, но и Маркус не слишком сопротивлялся. Больше того, он вообще не сопротивлялся.
Маркус наконец высвободился из объятий Джулии.
– Это действительно неожиданность.
Он оглянулся и сообразил, что Катрин все видела и все поняла. Подойдя к ней, он сконфуженно улыбнулся и сказал:
– Подожди меня, я скоро освобожусь.
Лицо Катрин было каменным. Ругаясь про себя, он вернулся к Джулии, предложил ей руку и повел на улицу.
Карета Маркуса стояла у крыльца. Он сказал кучеру, что скоро вернется, прошел с Джулией на Бейкер-стрит и подозвал кеб.
– Как ты узнала, где найти меня?
Джулия попыталась было сопротивляться, когда он подтолкнул ее к кебу.
– Я увидала тебя из окна дома Гарриета Гардинга, что как раз напротив вас. Маркус, что такое? Куда ты меня везешь?
– То, что я хочу тебе сказать, лучше делать не на улице.
Она чувствовала, что замысел ее терпит неудачу, но не собиралась так легко сдаваться, тем более после того, что слышала о его жене. Маркус был требовательным любовником, необузданным в своей страсти. Если его жена знает, каков он настоящий, то сейчас она в слезах бежит к своей дуэнье.
– Не говори мне, – начал он, едва они распо ложились на сиденье, – не говори, что не хочешь меня, потому что не поверю. Когда я только что от ветил на твой поцелуй, то почувствовал, как ты вся напряглась.
Собственная откровенность заставила гулко забиться сердце. Она тихо понимающе засмеялась и положила ладонь ему на бедро.
– Помнишь, что было последний раз, когда мы оказались одни в карете, Маркус? Ты взял меня прямо на сиденье.
Она увидела, как вспыхнули его глаза, и вскинула голову.
– Никакая женщина не даст тебе того, что могу дать я, и меньше всего твоя покорная женушка. Признайся, Маркус, что она не идет ни в какое сравнение со мной.
Огонь в его глазах мгновенно погас. Маркус посмотрел на нее трезвым взглядом и вдруг почувствовал отвращение. Она была полной противоположностью Кэт. Джулия умела завлечь мужчин, но каждая ее улыбка, каждый жест были фальшивы, как и ее серебристый смех. Маркус сомневался, что и страсть ее была настоящей. Он давно знал это, и потому был не лучше ее.
Выругавшись, он отбросил ее руку.
– Я ни с кем не обсуждаю свою жену. Но одно скажу: Катрин никогда мне не надоедает.
