Эль Гранде вскинул голову. Карузерс и Эми, отбросив тактичность, подошли ближе, чтобы не пропустить ни слова из их разговора.
– А я, – сказал Эль Гранде, – никогда не забуду, как Катрин заслоняла вас собой, а этот негодяй приставил ей пистолет к сердцу.
– Она заслонила меня собой? Это было чертовски глупо!
– А вы не поступили бы так же на ее месте?
– Я – другое дело.
– Почему же?
«Потому что люблю ее», – хотелось сказать Маркусу.
Тут Эми не выдержала и подошла к ним.
– У тебя есть какие-то претензии к Роберту? – не очень вежливо спросила она Маркуса.
Эль Гранде улыбнулся ей и обнял за плечи.
– Лорд Ротем благодарит меня за то, что я спас жизнь Катрин.
Взгляд Эми немного смягчился.
– Надеюсь, он поблагодарил и Катрин за все, что она сделала. Как представлю себе ее там, на пустоши, безоружную, с раненым Маркусом – ужас охватывает.
– Эми, – с укором сказал Эль Гранде.
Маркус смотрел на них невидящим взглядом.
Все, что хранилось в глубине сознания, всплыло сейчас перед ним. Он вспомнил, как они уходили от погони, как он много раз уговаривал Катрин бросить его и как она отказывалась. Напрягая память, он услышал голос Дэвида и голос Катрин, что-то отвечающей ему, леденящий душу крик Эль Гранде, скачущего им на подмогу.
Что говорил Дэвид? Что сказала ему в ответ Катрин?
«Хочешь быть первой?»
«Лучше я, чем Маркус».
Карузерс хлопнул его по плечу, возвращая к действительности.
– Ротем, куда подевались ваши изысканные манеры? Пожелайте же нашей парочке долгих лет счастья. В Испании они поженятся.
Поженятся? Эми и Эль Гранде? Он, наверно, ослышался. Но тут Маркус увидел их сияющие любовью глаза и все вдруг понял.
– О боже! – воскликнул он. – Что я наделал!
Он круто повернулся и зашагал обратно к дому, не обращая внимания ни на боль в ноге, ни на недоуменные вопросы, несшиеся ему вслед.
Выкрикивая ее имя, Маркус ворвался в дом. В кабинете никого не было. Сквозь распахнутую дверь он вышел в сад и направился по тропинке, ведущей к пустоши.
Катрин неподвижно сидела на скамье возле озера, казалось, она не заметила его приближения. Маркус ничего не сказал, ничего не мог сказать, только тихо произнес ее имя. Быстрая ходьба не прошла даром. Чувствуя страшную слабость, он медленно приближался к скамейке. Она встала ему навстречу.
Один взгляд на нее сказал ему, что перед ним не та бесчувственная женщина, которую он оставил несколько минут назад. Щеки ее пылали, в ярко-голубых глазах застыло напряженное ожидание.
– Ты знаешь, что сказала мне сестра перед тем, как ты пришел?
Маркус покачал головой.
– Она сказала, чтобы я не закрывала от тебя сердце.
– Да… Эми права, – вдруг охрипшим голосом сказал он. – Пожалуйста, Катрин, открой мне свое сердце.
– Прекрасно, только потом не говори, что не просил меня об этом.
Все произошло так неожиданно, что он ничего не успел понять. Катрин сильно толкнула его, он, покачнувшись, ухватился за нее, и оба свалились в воду.
Маркус, отплевываясь, встал на ноги, с недоумением глядя на нее.
– Ты самый грубый, самый неблагодарный, самый противный тип, какого я знаю! – вопила она в ярости. – Я так переживала за тебя, а ты выжидал целых две недели, прежде чем соизволил явиться.
– Я думал, ты не желаешь меня видеть. – Маркус растерялся от такого напора. – Почему ты сама не пришла?
Она не стала спорить, кто из них должен был сделать первый шаг.
– И вот еще что: я не стыжусь своих поступков. Я была агентом, поклялась хранить тайну. Я отлично справлялась со своим заданием, пока не появился ты. Ты что думал – я только взгляну на тебя и тут же забуду о своем долге?
– Ты права, именно так я и думал, – ответил он.
Воды у берега было лишь по колено. Они ничего не замечали, не сознавали, что стоят в воде, причем ледяной. Маркус даже не чувствовал постоянно мучившей его боли в ноге.
Катрин ткнула его пальцем в грудь.
– Ладно, ты был не прав. Беру назад все извинения, какие я когда-либо приносила тебе. Никогда я не предавала тебя. Если я кого и предала, так себя, а еще свои принципы.
– Ты извинялась? – Он положил ей руки на плечи. – Что-то не припомню. Но теперь это не имеет значения.
– Ну конечно, не имеет! – язвительно сказала она. – Единственное, что для тебя имеет значение, так это кому отойдут твои владения. Тебя волнует только одно – наследник, чтобы защитить свою семью.
– Кому отойдут мои владения? – Он непонимающе посмотрел на нее. – Мне плевать на них! Кроме того, я об этом позаботился. Элен и Пени могут ни о чем не беспокоиться. Никакая опасность моим владениям не угрожает.
– Правда?
– Правда!
Она больше не могла кипятиться, когда он был так спокоен. И не просто спокоен. В его глазах, устремленных на нее, она видела какой-то странный блеск.
Катрин откинула со лба непокорную прядь волос.
– Единственное, о чем я действительно сожалею, Маркус, так это о том, что вынудила тебя жениться на мне. Хотелось бы мне исправить ту ошибку. Всю жизнь буду сожалеть об этом.
Его пальцы сжали плечи Катрин; в глазах Маркуса вспыхнула ярость. Он сильно тряхнул ее.
– Сожалеешь? Сожалеешь? – прорычал он. – Боже мой, женщина, если б ты не вынудила меня жениться, как бы я нашел тебя снова? Я не сожалею. Я бы повсюду искал Каталину и никогда не нашел бы мою Кэт с ее дивными огненными волосами.
– Маркус, – сказала она недоверчиво, – что ты такое говоришь?
– Я люблю тебя, дурочка, люблю с того самого момента, когда открыл глаза в той крохотной монастырской келье и увидел твое лицо, склонившееся надо мной. Я любил тебя, когда ты была Каталиной. Любил, когда ты стала Катрин, и даже тогда, когда ты строила козни против меня. Могу я рассчитывать на ответное признание?
– О, Маркус, – прошептала Катрин, прильнув к нему. – Не знаю, почему я люблю тебя. Ты просто невозможен.
– Назовем это судьбой, – улыбнулся он. – С самого начала я был твоей судьбой, а ты – моей.
Глаза ее наполнились слезами.
– Что случилось?
– Я вспомнила о нашем первом поцелуе и о том, как я испортила его. Ты помнишь? Я укусила тебя и представила все так, будто ты хотел взять меня силой.
– Ты можешь все исправить, – улыбнулся он и подставил губы для поцелуя.
