Катрин глубоко вздохнула – и тут из тьмы на нее бросилась тень. Инстинктивным движением она вскинула пистолет и нажала курок. Оглушительно грянул выстрел. Она увидела, как он резко остановился, но почувствовала, что промахнулась. Он снова двинулся к ней, и она бросилась бежать. Железные пальцы схватили ее руку и вывернули за спину.
– Ах ты, дрянь! – зло сказал он.
Катрин хотела было закричать, но он опередил ее, несильно ударив кулаком в подбородок.
Перед глазами поплыл красный туман, и она без чувств повисла у него в руках.
Катрин очнулась и со стоном прикоснулась к ноющему подбородку. Вспомнив случившееся, она рывком выпрямилась. Маркус наклонился к ней, опустил руки ей на плечи, прижимая к спинке кресла.
– Вот, выпейте, – сказал он. – Станет лучше.
У нее не было сил сопротивляться. Голова кружилась, слегка подташнивало. Она маленькими глотками отпила немного бренди, поперхнулась и закашлялась, и он убрал стакан.
В голове быстро прояснялось, но она по-прежнему сидела, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Катрин пыталась понять, что изменилось. Потом ее осенило. Опасность – она больше не исходит от него.
Катрин открыла глаза и оглядела небольшую комнату, в которой находились только она и Маркус.
– Где мы?
– В одном из кабинетов наверху.
– Мы в Конной гвардии?
– Да.
– А где гвардейцы?
– Полагаю, занимаются своими прямыми обязанностями. Я рассказал им, что произошла ужасная ошибка, что я напугал вас до полусмерти и вы только защищались, когда выстрелили в меня.
– Так оно и было.
Она настороженно смотрела, как он придвигает к ней кресло с прямой спинкой и садится рядом. На его лице была улыбка, которая словно говорила, что ей нечего опасаться. Маркус хотел было взять ее за руку, но она вжалась в кресло, и его рука бессильно упала.
– Никогда не видел таких красивых волос, – неожиданно сказал он.
Катрин коснулась головы и обнаружила, что волосы рассыпались по плечам. Потом она увидела шляпку на широком столе рядом с муфтой и пистолетом.
– Послушайте, – отрывисто сказал он, – я очень раскаиваюсь. Видите ли, в какой-то момент я действительно принял вас за свою жену. Теперь, однако, я рассмотрел вас получше, а когда увидел ваши волосы, то окончательно понял, что ошибался. Вы к тому же устроили настоящее сражение, открыли пальбу. Как было не подумать, что у вас имеется веская причина бояться меня? – Маркус помолчал, потом добавил небрежно, слишком небрежно, чтобы она чувствовала себя спокойной: – Я, между прочим, граф Ротем, а вы?..
Катрин мгновенно ответила:
– А я – женщина, которую вы напугали до полусмерти.
– Сдаюсь!
Он засмеялся, но Катрин оставалась серьезной. Она напряженно соображала, как ей держаться в этой ситуации. Одно неверное слово, и она погибла. Она колебалась: открыть ему свое имя или нет, и в конце концов решила не говорить. Что она могла сказать? Что ее зовут Катрин? Что она была в Испании в то время, когда и он был там и женился на Каталине? Конечно, она была рыжеволоса, но существует множество способов изменить цвет волос. Нет, она не хотела, чтобы он что-нибудь знал о ней.
Она может сказать это только в крайнем случае, если некуда будет деваться. Она порядочная девушка, а этот человек напал на нее. Такой версии и следует придерживаться.
Катрин медленно встала. Он тоже поднялся.
– Можете убираться к черту со своими извинениями! – резко сказала она. – Я собираюсь позвать гвардейцев и подать жалобу на вас. Вы напали на меня.
– Я могу выдвинуть встречное обвинение, что вы пытались убить меня. Ведь это у вас был пистолет. Пожалуйста, сядьте, и давайте все обсудим.
В его голосе не было угрозы, напротив, в нем звучало легкое смущение.
– В самом деле, – продолжал он мягко, – вам нужно успокоиться. Кроме того, разве вам не любопытно узнать, что я собой представляю? Мне вот интересно узнать вас получше. Да сядьте же.
Помня свою роль оскорбленной невинности, Катрин язвительно сказала:
– То, что я знаю о вас, – предостаточно.
– Что же вы знаете?
Она знала о нем все. Ей надо было это знать. Она проследила его жизнь с того момента, когда Маркус Литтон еще не был солдатом. Ничего интересного: обычная жизнь баловня судьбы, красивого, удачливого, ставшего обладателем графского титула еще в нежном возрасте. Его носили на руках, исполняли все прихоти. Армия слуг с детства суетилась вокруг него. Результат получился таким, как и следовало ожидать. Маркус уверовал в то, что он пуп земли. Дрался на дуэли по малейшему поводу, щеголял победами над женщинами. Говорили, что ни одна не могла устоять перед ним, если он решал соблазнить ее. Его мысли не простирались дальше удовлетворения сиюминутных желаний. Даже в армию он пошел потому, что заключил пари. В Испании ей на какой-то короткий момент показалось, что она встретила человека необыкновенного, но это была лишь иллюзия. То, что она узнала о нем, давало веские основания считать его беспринципным и бессердечным.
Она не собиралась продолжать разговор, но тем не менее сама не заметила, как снова села. Он был слишком сильным, чтобы она могла чувствовать себя спокойно, и без пистолета Катрин была беззащитна перед ним.
– Вы Маркус Литтон, граф Ротем, – сказала она. – Я знаю о вас по слухам.
– По слухам? – Он поднял бровь и тоже сел. – Не знал, что мои военные подвиги так широко известны.
Его лукавая улыбка разозлила ее, и она, не удержавшись, добавила:
– Я имею в виду слухи о ваших любовных похождениях.
– Вы мне льстите.
– Это вы так считаете.
Такой ответ его удивил. Помолчав, Маркус мягко сказал:
– Ваша взяла, мисс… ах да, вы не желаете открывать свое имя. Ведь не думаете же вы, что я собираюсь покуситься на вашу добродетель?
– Такое не приходило мне в голову.
– Неужели?
Она сразу почувствовала ловушку в его вопросе.
– Ведь вы женаты, милорд, или нет?
Улыбка мгновенно исчезла с его лица.
– Что вы знаете о моей жене? – спросил он.
Катрин на секунду замялась, потом пожала плечами и смело ответила:
– До сегодняшнего вечера я знала только то, что известно всем, то есть что вы женились на испанке, когда были с армией Веллингтона в Испании.
– А что вы узнали теперь?
На сей раз она не задумывалась, что сказать:
– Теперь я знаю, что вы настолько ненавидите ее, что готовы убить.
Он прожег ее взглядом, затем на его лице снова появилась беззаботная улыбка.
