Пролог
Он был убийцей. Он не испытывал никаких угрызений совести и никакого стыда из-за того, что делал. За некоторые вещи убивать стоило. И если будет нужно, то он сделает это вновь .
Сестра Марта стояла на коленях в храме во время вечерни, когда услышала Голос. Вначале она даже не поняла, что произошло. Она прожила почти целый год в мире и покое, которые ничем не омрачались, и уже начала верить, что в конце концов избавилась от проклятия, тяготевшего над ней. А теперь, по мере того как легкий шум у нее в голове постепенно складывался в слова, она все яснее осознавала, сколь наивными были ее надежды.
Ее пальцы крепко стиснули четки, а сердце бешено заколотилось. Если бы она так не устала, ухаживая целый день за больными в лазарете, то сразу же поняла бы, что с ней происходит, и тогда захлопнула бы дверь в свою душу и не допустила бы этого непрошеного вторжения. А сейчас оно вошло в ее разум, и дверь уже нельзя было прикрыть.
Ей необходимо было сосредоточиться на молитве. Ее губы зашевелились.
— О Пресвятая Дева, Ты все прощаешь… Будь благословенна… Будь благословенна…
Она пыталась молиться от всего сердца — но не находила слов.
Люди всегда были так глупы. Они смотрели на него — и считали его именно тем, кем он хотел казаться. Никто никогда не подозревал его в убийстве. Он был слишком умен для них.
Она собрала всю свою волю, отчаянно пытаясь заглушить этот голос у себя в мозгу. Однако на самом деле это был даже не голос. Это было больше похоже на чужое присутствие, на непрошеное чужое присутствие, извлекавшее самую суть из ее же собственных мыслей, крутившихся в голове. Она называла это Голосом за неимением лучшего слова.
— Пресвятая Дева!.. Пресвятая Дева! Молю Тебя! Помоги мне!… — шептала сестра Марта.
Но все было напрасно. Он увлекал ее за собой, пронося над краями, где она жила прежде, и вновь возвращая на место преступления. Он уже брал ее туда раньше.
Все вокруг них было погружено во мрак, и шел редкий дождь. Ничего нельзя было толком разглядеть, но ее захлестывал шквал сильных впечатлений, переполняя душу и обостряя все чувства.
… В этом месте рос густой лес, и где-то неподалеку протекала река. Было слышно, как капли дождя падают в воду, в воздухе витал слабый запах влажной травы и цветов. На холме стоял особняк, это был дом состоятельного человека, а дальше за ним находилось еще одно строение…
Она не хотела больше думать об этом, однако не знала, как ей отделаться от этого воспоминания. В отчаянии она начала другую молитву:
— Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое…
Мужчина спрятался за деревом. Он бежал так быстро, что совсем задыхался. Его сердце колотилось, однако рука, сжимавшая ружье, совершенно не дрожала. Гнев. Ненависть. И непреклонная решимость. Сестра Марта могла ощущать его эмоции словно свои собственные. Рядом с ним промелькнула тень. Сестра Марта вся сжалась в ожидании выстрела — и все-таки вздрогнула, когда выстрел прозвучал.
Когда все было кончено, она судорожно, со всхлипом вздохнула. Ее била дрожь, а по лицу струились слезы. Снова и снова твердила она себе, что совершенно незачем так страшно терзаться из-за убийства, которое произошло много лет назад. Она не знала, что за люди участвовали в тои драме, и даже не понимала, случилось ли это на самом деле или же было лишь плодом ее воображения.
Если ничего этого в действительности не было, то она — просто сумасшедшая.
Ее тело начинало медленно расслабляться, наступало блаженное облегчение; но тут на нее накатила новая волна впечатлений и чувств, опять заставив ее нервы натянуться до предела.
Он не был прирожденным убийцей; однако, убив однажды, мог совершать это снова и снова. На самом деле он непременно должен был сделать это опять. Его сознание было вполне подготовлено к этому.
У нее пересохло во рту; горели губы, холодели руки, а по спине от страха бегали мурашки. Это уже что-то новенькое, таких видений у нее еще не было. А она была совершенно беспомощна, она не сможет предотвратить будущее злодейство! Она ведь не знает, кто этот человек и где он находится.
— О Боже, Боже, нельзя допустить, чтобы это произошло! — шептали ее побелевшие губы.
Нужно все тщательно спланировать. На этот раз не должно быть никаких ошибок. Он сделает так, чтобы все приняли это за несчастный случай. Два убийства, произошедших в небольшом кружке людей, могут здорово растревожить осиное гнездо, а этого никак не следует допускать.
«Не делай этого! — пронзительно кричало что-то у нее в мозгу. — Бога ради, не делай этого! «
Она даже не осознала того, что вскочила на ноги; не заметила она и того, что все другие монахини повернулись к ней и изумленно уставились на нее.
Она ощутила, какое потрясение он испытал, поняв, что за ним наблюдают, она почувствовала, как его разум закрылся, словно глаз, который судорожно зажмуривается от внезапного яркого света. Затем между ее сознанием и разумом того человека опустился плотный занавес, и она осталась наедине со своими мыслями.
Они были неутешительны. Она только что открыла убийце, что может заглянуть ему в душу.
1
Сестра Бригитта отыскала сестру Марту в саду: стоя на коленях, та срывала бледно-желтые нарциссы. Марта не знала, что за ней кто-то наблюдает; на миг она замерла, подставив лицо солнцу, лучи которого пронизывали ветки явора с набухшими почками. А потом зарылась лицом в букетик нарциссов, который крепко сжимала в руке. Сестра Бригитта хорошо знала, что будет дальше. Вот плечи Марты начали подрагивать, послышались приглушенные всхлипывания. А через минуту сестра Марта — та самая, в которой души не чаяла мать-настоятельница — уже плакала навзрыд.
Юная послушница застеснялась, не решаясь обнаружить свое присутствие в тот миг, когда Марта была погружена в свои переживания. Кроме того, девушка была потрясена, увидев сестру Марту в таком состоянии, и спрашивала себя, не связано ли это с тем, что произошло вчера во время вечерни. Все вокруг — во всяком случае, все послушницы — шептались о том, как Марта пулей вылетела из храма — так, словно увидела призрак. А теперь вот это.
Столь бурное проявление чувств было совсем несвойственно Марте. Она была не такой, как другие послушницы. Во-первых, она была старше их; ей было, наверное, года двадцать два или двадцать три, то есть на добрых шесть лет больше, чем Бригитте. А во-вторых, казалось, что Марта находится на более высокой ступени духовного развития. Обычно Марта бывала такой спокойной… И тому были весьма веские причины, о чем обмолвилась как-то сестра Долорес, делая выговор одной из послушниц за то, что та назвала Марту «сестрой Совершенство».
