— А какое это имеет значение? — удивился Лукас, подходя к девушке. — Я помог тебе сохранить лицо, Джесс. Ты должна меня отблагодарить за это.
Она бы так и сделала, если бы на него не сердилась. Тем временем он почти вплотную приблизился к ней, и она, все больше нервничая, попятилась, внимательно следя за тем, чтобы кухонный стол оставался между ними.
— В следующий раз они будут ждать награды… — прошептала она.
— Прекрати увиливать! — неожиданно крикнул он. — Ты же знаешь, почему я здесь.
— Если вы имеете в виду констебля Клэя… — Губы Джессики задрожали.
— Ты прекрасно знаешь, что речь вовсе не о констебле Клэе! — взорвался Лукас. — Ты обвиняешь меня в том, что я убил твоего отца. Не пытайся отрицать. Клэй все мне рассказал.
Неужели она зашла так далеко? Охваченная негодованием, она наговорила констеблю множество всяких глупостей.
— Он неправильно понял меня, — она попыталась оправдаться. — Я говорила только, что он не должен закрывать это дело, пока не найдет убийцу. Но он слишком хорошо знает и вас, и ваших друзей и всегда будет ратовать за вас. Даже сегодня прямо от нас он отправился к вам, — с горечью закончила она.
Лукас, оперев руки на стол, наклонился к ней.
— Ты ведь еще обвинила меня и в том, что я сжег вашу повозку и свернул шею тощему цыпленку… — прошипел он.
Джессика подняла руки к горлу и судорожно сглотнула.
— Я… я… — с трудом выдавила она, — я только хотела заставить его вести себя как подобает блюстителю закона. Он обязан подозревать всех, а не принимать за чистую монету все, что говорят его друзья…
Глаза Лукаса сузились, н их острый взгляд остановился на лице девушки.
— Джесс, что заставило тебя изменить мнение обо мне? — Его глаза гневно сверкнули. — Я видел вчера вашу повозку. Ты с Джозефом возвращалась из Челфорда. Ты тоже видела меня вчера на склоне холма. Дело в этом, да?
— Вы слышите? — вдруг тихо спросила она, не обращая внимания на слова Лукаса. Молодой человек выпрямился.
— Ты о чем? — не сразу понял он, «Бз-з-з-з… « — послышалось прямо над столом.
— Оса! — в панике закричала Джессика. — Вот она! Ох, Лукас, помогите мне!
Она замахала руками у себя перед носом, обежала стол и попала прямо в объятия Лукаса. Она так стремительно бросилась к нему, что Лукасу не удалось избежать столкновения, и они оба рухнули на пол.
Оса пожужжала у них над головами и вылетела в дверь, которая медленно открылась.
— Есть кто-нибудь в доме?! Здесь кто-нибудь есть?! — довольно громко, но вежливо спросили от двери.
Голос принадлежал женщине, которая вчера целовалась с Лукасом — Джессика сразу узнала ее.
Лукас помог Джессике подняться с пола и, посмотрев на вошедшую, недовольно воскликнул:
— Белла?! Какого черта ты тут делаешь?!
Джессика полагала, что при встрече с Беллой она испытает неловкость и смущение, но уж никак не стыд. Но вот встреча состоялась, причем внезапно, и Джессика почувствовала себя ужасно еще и из-за того, что ее увидели катающейся по полу в объятиях Лукаса. Это было хуже самого жуткого ночного кошмара. Однако чувство стыда, которое она сейчас испытывала, оказалось для нее совершенно новым — она стыдилась того, что ей стыдно.
Спустя несколько минут она уже сидела в кресле с высокой спинкой напротив Беллы в маленькой гостиной и наблюдала за тем, как острый взгляд Беллы отмечает любое пятнышко и недостаток в комнате, и каждый раз, когда глаза Беллы на чем-то останавливались, Джессика вздрагивала. Справа от нее сидел Лукас, а слева — сестры Эльвира и Долорес и, занятые разговором, не обращали на Джессику никакого внимания, она же смотрела на все глазами Беллы и… стыдилась. Она стыдилась своих натруженных ладоней, заштопанной рабочей одежды, стыдилась этой гостиной с потертым ковром и неказистой мебелью, которую им подарили соседи, стыдилась чашек и тарелок с отбитыми краями, уродливого печенья, которое помогали ей печь мальчишки. Все здесь было ветхим, поношенным и линялым, но прежде она этого не замечала и вообще не придавала этому никакого значения.
Она смотрела на Беллу и не могла не отметить, насколько та выглядела безупречно. Ни один волосок не выбивался из аккуратной прически, нежная кожа была чиста, без малейшего изъяна. Белое муслиновое платье и короткий голубой жакет отличались модным кроем, а духи, которыми пользовалась Белла, были очень дорогими. Джессика прекрасно понимала, что все это великолепие лишь внешняя оболочка, и тем не менее не могла избавиться от стыда, который испытывала из-за собственной убогости.
В гостиной Белла завладела вниманием всех. Она задала несколько небрежных и поверхностных вопросов, касающихся Хокс-хилла, но вскоре перевела разговор на себя. Она бросалась именами известных и славных людей, как мальчики бросаются объедками. Было видно, что Белла решила произвести на всех неизгладимое впечатление. Джессика все это понимала, но тем не менее ничего с собой поделать не могла — в присутствии Беллы она чувствовала себя униженной.
Джессика не могла удержаться и от того, чтобы время от времени не посматривать на Лукаса. Ей очень хотелось понять, какое впечатление производит на него Белла, тем более что Лукас не спускал с нее глаз, и Джессику мучил вопрос: по-прежнему ли он влюблен в нее? Заноза, видимо, уже глубоко проникла в ее сердце, и девушка быстро отвела глаза, когда Лукас повернул голову, чтобы взглянуть на нее.
Тем временем Белла в разговоре снова вернулась к Хокс-хиллу, но на этот раз ее пытливый взгляд остановился на сестре Эльвире. Она внимательно разглядывала маленькую монахиню, ее пухлое личико, небольшие глазки с редкими ресницами, полную фигуру в выцветшем черном одеянии, но вскоре с явным пренебрежением отвернулась. Джессика, замечая все, думала о бесконечных днях непосильного труда сестер, об их самоотверженности и преданности детям, о том, что они умеют радоваться любому, даже самому скромному успеху, об их непоколебимой вере в мудрость и милосердие Господне, и жгучее чувство обиды вспыхнуло в сердце девушки. Белла хотела, чтобы она почувствовала себя маленькой и ничтожной и добилась своего. Возможно, все, что делала Джессика, и было ничтожным. Но она не потерпит оскорбления монахинь.
Неожиданно глаза Беллы остановились на ней, и Джессика буквально окаменела.
— Как я уже говорила, — продолжала Белла своим умело модулированным голосом, — мы все искренне желаем способствовать успеху Хокс-хилла, внося посильную лепту в развитие его начинаний. — Она сделала драматическую паузу. — И я пришла к мысли, что нужно устроить благотворительный бал.
— Благотворительный бал… — медленно повторила сестра Эльвира.
— О, это не будет стоить ни пенни, — поспешно заверила Белла испуганных монахинь. — Я уже говорила с мужем, и он тоже считает, что это великолепная идея. Конечно, бал состоится у нас, и мы разошлем приглашения. — Она рассмеялась. — Мы, разумеется, не будем настаивать, чтобы все обязательно пришли, однако у входа, когда гости будут показывать свои приглашения, им предложат внести определенную сумму на благотворительные цели. После бала все деньги будут переданы в Хокс-хилл.
