Книга Полюби дважды, страница 75. Автор книги Элизабет Торнтон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Полюби дважды»

Cтраница 75

— Ты совсем не знала своего отца, Джесс, — с сочувствием промолвил Лукас. — Ты считала, что он собирается взять тебя в Лондон для того, чтобы ты помогала ему там вести дела его игорного дома. Ты просила меня о помощи, и я обещал помочь тебе. Но все вдруг осложнилось. Ты и понятия не имела, что он собирается продать тебя. Уже были назначены торги…

На мгновение в ее сознании промелькнули воспоминания, но они были слишком болезненными, чтобы к ним обратиться, и она подавила их, не решившись оформить сомнения в слова.

— Лжец! — пронзительно вскричала Джессика и рванулась к двери, прочь от мужа, подальше от его дома.

Он успел схватить ее за плечо и остановить, и она, развернувшись, с размаху влепила ему пощечину. Она ударила бы его еще и еще, но он заключил ее в объятия и прижал к себе, не давая Джессике пошевелиться.

— Джесс, Джесс, — в великом смятении шептал он. — Успокойся, ради Бога, умоляю тебя. Ты делаешь себе больно!

Его утешения и просьбы привели лишь к новой вспышке ярости и новым неистовым попыткам вырваться из его объятий. Он непроизвольно оттолкнул ее, когда она вцепилась зубами ему в плечо, но тут же снова схватил и потащил к кровати. Бросив ее на постель, он навалился на нее сверху. Только тогда она наконец перестала отбиваться, но ненависть, кипевшая в ее сердце, ничуть не остыла.

Перемежая слова стонами и всхлипами, она с трудом проговорила:

— Ты нарочно сказал мне это, чтобы причинить боль. Ты добился своего, но я тебе не верю. Это все неправда. Я знаю, что это неправда. Отец любил меня. Он меня любил. Он собирался взять меня в Лондон, потому что не хотел расставаться со мной. Он, должно быть, любил меня. Да, должно быть, любил…

Лицо Лукаса стало белым как полотно, а глаза — почти черными.

— Я не должен был говорить тебе об этом, Джесс. Я этого не хотел. Может, я ошибаюсь. Это было так давно, и я не могу вспомнить все подробности. Джесс, Джесс, — взмолился он, видя ее страдания, — не переживай так сильно, дорогая моя, пожалуйста! Сейчас это уже не имеет значения. Столько лет прошло… это уже не может иметь значения.

Она понимала, что он старается утешить ее, каждое его слово вонзалось в ее сердце раскаленной иглой. Видимо, все, что он говорил, было правдой, иначе не пытался бы он взять свои слова обратно. К тому же на его лице отразилось множество чувств: и тревога, и растерянность, и угрызения совести. Сейчас он явно сожалел, что, не сдержавшись, сказал слишком много.

Значит, это правда. Отец продал бы ее тому, предложил бы за нее самую высокую цену. А раз так то ей вряд ли стоит столь сильно переживать. Точно так же поступали родители со многими сиротами до того, как они попадали в монастырский приют. Им повезло, их вызволили добрые монахини Девы Марии.

Его губы коснулись ее лба, и Джессика резко двинулась.

— Не прикасайся ко мне! — вскричала она.

С громким стоном отчаяния она отвернулась, уткнулась лицом в подушку и горько разрыдалась.

Джессика не знала, сколько времени она пролежала на кровати, не подавая никаких признаков жизни словно сломанная кукла. Наконец до ее слуха дошли звуки его беспокойных шагов, и она с трудом приподняла голову. В руке она сжимала большой белый носовой платок, чей — она не знала, она понятия не имела как он у нее оказался, но теперь вытерла им щеки и глаза и громко высморкалась.

Лукас неподвижно застыл у камина; поднеся к губам хрустальный стакан, он медленно цедил золотистое бренди, настороженно поглядывая на Джессику поверх стакана. Она подумала, что так мышь наблюдает за кошкой, и это многое меняло.

— Ты можешь расслабиться, Лукас, — спокойным и сильным голосом отозвалась она. — Все слезы, какие у меня еще были, я выплакала. Теперь мне нужны ответы.

— Джесс, уже поздно… — промямлил он.

— Ты сам начал этот разговор, — твердо напомнила Джессика.

Он подошел и, ссутулившись, сел в ногах кровати.

— Извини, что доставил тебе столько переживаний, — попросил он. — Но ты должна знать, что я никогда не верил и не поверю в то, что ты убила своего отца. Я сказал это в порыве гнева.

Меньше всего ее сейчас интересовало, кто был убийцей, ей хотелось как можно больше узнать об отце. И о себе.

— Расскажи мне о намечавшемся аукционе, на котором должны были продавать меня, — потребовала она.

— Я знаю лишь то, что сказал мне твой отец. Все это мероприятие должно было состояться в Лондоне. Я понимал, что Вильям Хэйворд медлить не станет, поскольку он погряз в долгах, — начал свой рассказ Лукас.

— Кто еще знал об этом? — перебила его Джессика.

— Никто, — уверенно заявил он. — Если бы об этом узнали в Челфорде, твоего отца без суда и следствия вздернули бы на ближайшем столбе. Ни один человек не питал к нему симпатии, Джесс.

— Кроме меня, — с горечью вставила она. — Какую сумму он был должен?

— Не знаю. Но он считал, что твой брак со мной станет для него катастрофой. Это я знаю точно. В то время я был лишь бедным солдатом, который только что вернулся с войны. И речи быть не могло о брачном контракте, которой хоть в какой-то степени помог бы оплатить его долги или обеспечить ему приличную жизнь. Он был зол и пьян, когда в тот вечер появился в «Черном лебеде», и просто взбесился, когда я…

Лукас вдруг замолчал.

— Когда ты отказался жениться на мне? — холодно спросила Джессика, всем своим видом давая понять, что ждет дальнейшего рассказа.

— Джесс, — тихо продолжил Лукас, решив рассказать все, не утаивая от нее ничего, — за несколько часов до этого я сделал Белле предложение. Я не мог отказаться от данного ей слова, по крайней мере тогда. И я рассердился на тебя за то, что ты настроила против меня своего отца. Ты, конечно же, солгала ему и сказала, что ты уже не девственница. — Лукас мгновение колебался, но потом все же произнес: — Испорченный товар, так он, по-моему, выразился, говоря о тебе. Но это было неправдой, Джесс.

— Не беспокойся, Лукас, и не пытайся щадить мои чувства. Мне уже не больно. Я почти привыкла, но хочу понять своего отца, — спокойно проговорила молодая женщина. — В тот день, как ты сам мне сказал, ты пришел, чтобы повидать меня. Расскажи, тогда произошло.

— Утром я пришел к твоему отцу, но застал только тебя, — продолжал Лукас. — Я страшно злился на Вильяма Хэйворда, а после того, что я узнал от Адриана, я буквально освирепел. Во время моего отсутствия, когда я был на воине, ты сделалась настоящей затворницей. Ты никуда не ходила, ничем не занималась, ничто тебя не интересовало. Ты потеряла всех друзей. А твоему отцу на все было наплевать. Он стал заядлым игроком и пьяницей, и имение Хокс-хилл вот-вот должны были продать с молотка за уплату его долгов.

— Теперь я понимаю, — вмешалась Джессика, в голосе ее прозвучали нотки горечи, — почему ты хотел, чтобы я пошла на бал к Белле. Ты боялся, все отвернутся от меня.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация