Был прекрасный день. Такое утро самой природой было создано для того, чтобы оседлать лошадь и помчаться вдаль. Земля была мягкой, но не сырой; солнце уже успело просушить лужи, остававшиеся после вчерашнего дождя. Ветерок, дувший с побережья, был ровным и теплым.
Конюх вывел Саре ее любимую кобылку — серую, с белыми пятнами на морде и на ногах. Увидев Сару, лошадь радостно заржала.
— Похоже, она тоже соскучилась по вас, мисс.
— Как и я по ней, — ответила Сара. — А где Доббс?
— Приводит в порядок Гордеца, мисс. Позвать его? Если Доббс занят с Гордецом, значит, именно на нем выезжал Макс. Это удивило Сару. Гордец был жеребцом Уильяма и характером очень походил на своего хозяина. Никто, кроме Уильяма, не ездил на Гордеце. И после Уильяма, как всегда казалось Саре, никто не сможет управлять им.
— Не надо, — покачала головой Сара. — Я проедусь недалеко. До холмов и обратно. Поговорю с Доббсом, когда вернусь.
Она поскакала к подножию холмов по широкой просеке, проложенной в густой чаще леса. Вокруг Лонгфилда не было ни искусственных озер, ни фонтанов, ни беседок. Ее отец решил сохранить парк в его естественном виде. Так ему больше нравилось.
Сара с наслаждением вдыхала свежий воздух, а глазами впитывала окружающую ее красоту. Над ее головой раскинулось безоблачное голубое небо, а солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву деревьев, чертили на земле причудливую мозаику теней. Сильно и сладко пахло травой.
На Сару нахлынули ностальгические воспоминания о тех днях, счастливых и неповторимых, когда они с Анной только учились ездить верхом. Отец купил для них пару шотландских пони, а Доббс, старый добрый Доббс, учил их сидеть в седле. И жизнь тогда была ясной и солнечной, как этот погожий день.
Лес начал редеть, и Сара придержала лошадь. Впереди были холмы — безлесные, но покрытые там и тут; зарослями кустарника. Лучи солнца блестели на капельках росы в траве, по которой бродили овцы. Они поднимали свои головы, окидывали Сару безразличным взглядом и снова принимались щипать траву.
Сара принялась подниматься вверх по склону, и с каждой минутой пейзаж перед ней становился все прекраснее. Сначала появились крыши Стоунли, а чуть позже показался и далекий Бат, раскинувшийся вдоль берега реки. А за спиной Сары, слово островок среди зеленого моря, виднелся ее родной дом. Где-то рядом с ним находился и разрушенный ныне дом Анны, но его не было видно в густой листве.
Сара коснулась боков лошади каблуками, и Бонни перешла на рысь. В этом месте холмы становились небезопасными для всадников, потому что были покрыты многочисленными канавами, оставшимися от тех давних времен, когда на этих склонах стояла древняя крепость. Сейчас этих ям добавилось: следы деятельности людей, искавших тело Уильяма Невилла.
Но Саре не хотелось думать ни об Уильяме, ни о других своих проблемах. Было так приятно нестись вперед, ни о чем не задумываясь, и просто наслаждаться этим ветром, этим небом и этим солнцем.
Она еще раз тронула лошадь, и Бонни пошла галопом. Они перескочили через одну канаву, вторую, третью и вот вознеслись на вершину холма, и ничего не было впереди, кроме бездонного сияющего неба. Такой счастливой Сара не чувствовала себя давным-давно. Поднявшись на вершину, она бросила поводья, и Бонни пошла все тише, тише и наконец остановилась.
В эту минуту Сара и увидела его — всадника на белой лошади, который приближался к ней. Она вновь подобрала поводья и развернула Бонни так, чтобы получше рассмотреть лицо всадника. Сначала Сара подумала, что это Саймон на своем Эклипсе, но, когда мужчина приблизился еще немного, Сара увидела, что это сэр Айвор Невилл.
Сара встревожилась. Никогда прежде она не видела, чтобы сэр Айвор заезжал на холмы — ведь они лежали за границами его владений. Он вообще никогда не бывал здесь, считая ниже своего достоинства ступать на землю Сэмюэля Карстерса, которого считал выскочкой и простолюдином.
Тревога сменилась паникой. Первым порывом Сары было бежать. Вот уж кого она меньше всего хотела бы видеть, так это отца Уильяма. Однако Сара сдержалась: бежать уже поздно, да и некуда. С одной стороны заросли кустарника, с другой — крутой склон, с третьей — сэр Айвор.
Он остановил своего коня метрах в трех от Сары, прямо напротив, так, что, если бы она рванулась вперед, он перехватил бы ее. Лицо сэра Айвора было грубоватым и в то же время привлекательным и, можно даже сказать, красивым, но только не тогда, когда он был сердит. Сейчас же сэр Айвор был разгневан, и на его лице и шее вздулись темные вены.
Сара погладила слегка дрожащей рукой холку своей лошади и внутренне собралась.
Сэр Айвор тяжело дышал, и голос его постоянно срывался на крик:
— Ну, ты, грязная потаскуха! Где твой стыд? Как ты посмела вернуться туда, где ты убила моего сына? Что, Уильям здесь спрятан, на холмах? Говори, дрянь!
Голос Сары дрожал так же, как и ее руки:
— Я не прятала тело вашего сына. Я не убивала его. Суд меня оправдал.
Она напряглась, когда сэр Айвор подъехал чуть ближе.
— Суд! — презрительно скривился он. — Простаки деревенские! — И закричал срывающимся голосом:
— Убирайся! Убирайся туда, откуда явилась! Здесь тебе не место!
— Лонгфилд — мой родной дом. Я приехала сюда, и я здесь останусь.
Это было ошибкой. Сэр Айвор вне себя от ярости рванулся вперед. Сара успела опередить его. Она круто развернула Бонни и ринулась вниз с холма, не разбирая дороги.
Путь к отступлению был один — через развалины разрушенной крепости. Под копытами мелькали канавы, летели комья влажной земли, и только теперь до Сары начал доходить замысел сэра Айвора. Он именно этого и добивался: напугать ее и загнать на опасное место. Случись с Сарой несчастный случай, и никто не сможет доказать, что сэр Айвор приложил к нему руку. Свидетелей их встречи не было.
Сара слегка придержала Бонни перед самым опасным местом — развалинами форта. Сзади долетал стук копыт и тяжелое дыхание: сэр Айвор не прекращал погони. Однако Сара сумела сдержать страх и осторожно миновала опасное место, после чего смогла облегченно вздохнуть. Теперь она была на своей земле, в своих владениях. Это прекрасно знала даже Бонни, а сэр Айвор и подавно.
Шум погони за спиной стих. Теперь они были в безопасности. Еще несколько канав, несколько прыжков через препятствия, и вот уже снова под копытами стелется ровная прямая просека.
За все это время Сара ни разу не оглянулась назад. Удивительно было то, что она почти не испытывала ненависти к сэру Айвору. Скорее ей было просто жаль его.
* * *
Все еще пребывая под впечатлением от встречи с сэром Айвором, Сара вышла из конюшни и направилась к дому.
— Если бы я знал, что ты отправишься кататься верхом, то подождал бы тебя, — раздался у нее за спиной голос Макса. Он подошел сзади, со стороны рабочих пристроек.
