– Не упоминай при миссис Чесни, что мы расследуем все случаи подозрительной гибели женщин за тот период, когда исчезла ее подруга. Едва ли она готова признать, что леди Уэбберли мертва.
– Понял, – кивнул Харпер.
– Не думаю, что ты добился больших успехов, – сказал Уолдо, повернувшись к Рагглзу.
– Да, – согласился Рагглз, – хотя я и провел часа два в Бринзли-Холле, расспрашивая слуг. Там были два егеря, которые в ту ночь охраняли владения от браконьеров, но они не видели и не слышали ничего подозрительного. Никого вообще в округе не было. Разумеется, они не следили за домом, они прочесывали лес и берег реки.
– А как насчет экипажа, который заказала леди Уэбберли?
– Тоже ничего утешительного, – мрачно усмехнулся Рагглз. – С таким же успехом можно искать иголку в стоге сена. Мы разослали письма на все почтовые станции и постоялые дворы в радиусе трех миль от Бринзли-Холла. Только на часть получили ответы, но все – негативные.
Он умолк, когда к ним подошел официант и поставил на стол три чашечки ароматного кофе и блюдо с булочками. Как настоящий солдат, которому на войне постоянно приходилось голодать, Харпер машинально потянулся к самой большой булочке. Но, вспомнив о правилах приличия и о том, что война давно кончилась и больше не надо волноваться о хлебе насущном, он широко улыбнулся и отдернул руку.
– После вас, – вежливо сказал он, подвигая тарелку своим спутникам.
Уолдо и Рагглз великодушно оставили самую большую булочку Харперу.
Отхлебнув кофе, Рагглз продолжил:
– Насколько помнят слуги, в доме не происходило ничего необычного. Никто не знает о письме леди Уэбберли. Короче, мы уперлись в каменную стену.
– Что мы теперь будем делать? – спросил Харпер. Оба посмотрели на Уолдо.
– Нужно расспросить Бринзли, – сказал Уолдо, вытирая пальцы салфеткой, – и всех, кто гостил у них. Я хочу знать, что произошло с экипажем, который должен был доставить леди Уэбберли в Стратфорд. Где ее чемоданы? Она что-нибудь оставила или поручила кому-нибудь отнести записку на почту? И так далее^ и тому подобное.
Рагглз невесело рассмеялся:
– Ты сделаешь это лучше, чем я. Одно дело – проникнуть в Бринзли-Холл в отсутствие хозяев и поговорить со слугами, и совершенно иное – встретиться лицом к лицу с графом.
– Хорошо, оставь Бринзли мне и займись гостями.
– В этом Бринзли есть что-то особенное? – поинтересовался Харпер.
– Связи, – тут же отозвался Рагглз. – Он личный друг министра внутренних дел. К счастью для нас, у Уолдо тоже есть приятели в высших сферах.
– Сомневаюсь, что полицейские методы тут помогут, – сказал Уолдо. – В этой ситуации требуются такт и дипломатия.
– Ты хочешь сказать, – помимо своей воли улыбнулся Рагглз, – что нужны те же методы, которыми мы пользовались, выполняя особые поручения?
– Именно так.
Харпер прекрасно понимал, о чем они говорят. Когда он в последний раз работал с ними, то считал, что Рагглз – слуга, а вышедший в отставку капитан – лентяй и дамский любимец. Харпер был изумлен, узнав, что они вовсе не в отставке, а на службе и выполняют специальное задание. С тех пор он узнал их ближе и считал самыми отважными и способными пойти на риск людьми.
Он не думал, что Бринзли сумеет противостоять капитану. Однако не высказал восхищения своим спутникам. Харпер презирал льстецов и подхалимов. Ног как вышедший в отставку солдат, считал своим долгом помогать офицерам.
– Улыбнись, Харпер, – сказал Рагглз.
– Одно меня волнует, – рассмеялся Харпер, – кто-нибудь из вас хочет съесть последнюю булочку?
Желающих не оказалось, и Харпер с удовольствием воздал ей должное.
Глава 16
В тот же вечер в назначенный час Уолдо заехал за дамами, чтобы сопроводить их в театр. Для подобных целей он держал в городе закрытую карету и кучеров, которые наводили на нее глянец, так что она сияла как новенькая. Он был полон решимости сделать все, чтобы ни одна светская дама не затмила Джо. Она, казалось, не замечала его забот, но друзья видели все, и в свете множились предположения, что дни холостяцкой жизни Уолдо сочтены.
Едва увидев Джо, Уолдо понял, что возникли какие-то проблемы. Ее щеки пылали, она смотрела куда угодно, но только не на него. Миссис Давентри, казалось, не замечала молчания племянницы. Она с невинным видом объяснила Уолдо, что произошло. Его очаровательная матушка и сестры заезжали сегодня утром, было так приятно познакомиться. Леди Фредерика такая чуткая, внимательная, удивительно добрая.
Уолдо ни словом, ни взглядом не выдал, что творилось у него в душе. Он не раздумывая придушил бы своих родственниц. Но он не имел к визиту своей матушки никакого отношения, и гнев Джо неуместен.
Сначала он подсадил в карету миссис Давентри. Когда пришла очередь Джо, он попытался растопить лед, заметив, что она прекрасно выглядит. Его комплимент был вознагражден холодным «спасибо». Он сделал еще одну попытку, на этот раз поинтересовавшись, чем займется Эрик в ее отсутствие.
– Харпер учит его играть в шахматы.
С этими словами она села в карету и тут же принялась оживленно болтать с тетушкой.
С каменным лицом Уолдо последовал за ней и с треском захлопнул дверцу.
Джо не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Красноречивые взгляды тетушки быстро остудили ее пыл. Как уже говорила миссис Давентри, неразумно обвинять Уолдо в грехах его матери. Кроме того, из-за чего шум поднимать? Леди Фредерика и ее очаровательные дочери ясно дали понять, что весьма довольны своим визитом.
Джо прекрасно это сознавала, но ей не давало покоя, что никто не считается с ее намерением больше не выходить замуж. Казалось, все – леди Фредерика, ее дочери и даже тетя Давентри – намекали на Уолдо, потому что он прекрасное приобретение.
Она понимала, что несправедлива к Боуману. Уолдо здесь ни при чем. Но ей надо было излить свое раздражение, и он подвернулся под горячую руку.
По дороге в театр Джо в душе выбранила себя и готова была исправить положение, демонстрируя, что ей нравится абсолютно все – и прекрасная карета с отличными рессорами, и кучер, и спектакль, и поклонники театра, с которыми ей предстоит встретиться. Она сдерживала свой острый язычок и вела себя безупречно. Но, выходя из кареты, заметила холодный взгляд Уолдо. И у нее возникло ощущение, что она потеряла нечто очень дорогое, чего нельзя вернуть хитростью. Возвратить потерю можно только честностью.
– Извините. – Ее голос прозвучал хрипло. – Я вела себя как ребенок. Я знаю, что вы не имеете никакого отношения к неожиданному визиту вашей матушки и сестер. Мне нет прощения. Даже не могу объяснить, почему я на вас разозлилась.
Лед в его глазах немного растаял. Уолдо молча смотрел ей в лицо, потом вознаградил ее ослепительной улыбкой.
