— Да, конечно, я понимаю, — пробормотал он, резко повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Кейтлин провела дрожащей рукой по лицу. Девушке отчего-то казалось, что за банальной вежливостью слов Ренда кроется нечто гораздо большее, и мысль об этом повергла Кейтлин в трепет.
* * *
Через полчаса Ренд, улыбаясь, распрощался с двумя дамами. Но едва сиятельный лорд выехал на грязную дорогу, ведущую к его поместью, как улыбка исчезла с его лица и Ренд погрузился в глубокую задумчивость.
Он ничуть не удивился, когда прекрасная Фиона дважды упомянула о том, что познакомились они совсем недавно — на ступенях храма после воскресной службы.
Итак, сомнений больше не оставалось. Это была та самая девушка. И лучшим доказательством тому служило явное смущение бедняжки. Она на Ренда и глаз поднять не смела. Видимо, безумно боялась, что он выдаст ее матери. Он прекрасно мог себе представить, какое лицо будет у Шарлотты Рендал, когда она услышит, что ее юная невинная дочь бродит по ночам бог весть где. Имея собственных сестер, Рендал более спокойно смотрел на такие вещи.
Думая о Фионе, Ренд, конечно, вспомнил и о ее невыносимой кузине. Ну, тут вроде бы все было ясно. Дэвид и Кейтлин Рендал? Господи, какая нелепость! Не мог же, в самом деле, молодой человек мечтать об этой грубой, сварливой девице?!
Вспомнив о дурацкой сцене в пыльной, заваленной книгами комнате, Ренд помрачнел. Еще ни одна дама не смела разговаривать с ним в подобном тоне. Ренд с пеленок был окружен женщинами, которые только и делали, что угождали ему и потворствовали его капризам. Он привык к преданным взглядам, к ласковым словам и считал, что иначе и быть не может. Так и только так надлежит вести себя слабой половине рода человеческого.
А Кейтлин… Ренд решил про себя, что она — назойливая, сующая нос не в свои дела деревенская сплетница. Лучше бы ей использовать свои таланты, если, конечно, таковые у нее имеются, чтобы выйти замуж и заботиться о супруге и целой куче ребятишек. Подумав о том страдальце, который будет до гробовой доски связан с этой злобной мегерой, Ренд сочувственно вздохнул. Он хорошо знал таких женщин! Кейтлин — из тех суровых, властных особ, которые считают своим святым долгом учить жить всех вокруг. Сиятельный лорд усмехнулся. Нет, такая жена не для него!
Что же касается того внезапного всплеска чувств, той бури эмоций, которую вызвала в нем Кейтлин… Теперь Ренд склонен был считать это временным помрачением рассудка, злой шуткой, которую сыграла с ним природа. Но кто предупрежден, тот вооружен. Черт побери! Ренд не допустит, чтобы какая-то нахальная дурнушка морочила ему голову! Эта неотесанная девица, похожая на деревенскую служанку…
Он скрипнул зубами. Воспоминания о Кейтлин явно не давали ему покоя. Ренд никак не мог понять, в чем же секрет ее притягательности. Разумеется, Кейтлин — весьма своеобразная особа, совершенно не похожая на других девиц. В ней нет ни капли вычурности, ни намека на жеманство. Но, черт возьми, в ней вообще ничего нет — ни красоты, ни такта, ни изысканности, ни породы! Ну ничего такого, что могло бы привлечь внимание мужчин. Уж это-то Рендал мог сказать с полной уверенностью — недаром он слыл знатоком и ценителем женщин.
Тут Ренду пришло в голову кое-что еще, и гнев его чуть-чуть поостыл. Положение Кейтлин в доме деда было по меньшей мере странным. Разве можно сравнить ее с Фионой? Небо и земля… А ведь обе они — внучки Гленшила. Ренд вспомнил, в какую растерянность повергли его слова Шарлотты. На его собственное вполне безобидное замечание она с видом оскорбленного достоинства ответила:
— Не думайте, что Кейтлин — бедная, несчастная Золушка. Наоборот! Ее губит собственная гордыня. Гленшил смотрит на все выходки внучки сквозь пальцы. Он позволяет ей буквально все! Если бы она была моей дочерью… Впрочем, что об этом говорить! Одним словом, Кейтлин вытворяет что захочет и никого не желает слушать.
Этому Ренд вполне поверил, хотя ответ Шарлотты лишь породил у него новые вопросы. Ясно было лишь одно: отчитывать Кейтлин как «бедную родственницу» было глупо. Впрочем, Ренд не жалел, что слегка сбил спесь с этой гордячки. Ничуть не жалел! Она сама напросилась. Но ему не нравилось, как он это сделал. Он же тогда не помнил себя от ярости, а такого с ним давно не случалось. Очень, очень давно. Это был еще один повод разозлиться на Кейтлин Рендал. Господи, ну что за несносная особа!
* * *
Не более приятными были и мысли Кейтлин. Как только тетушка увела гостя из кабинета, Кейтлин немедленно придумала десяток блестящих ответов на оскорбительные замечания его светлости. О, ответы эти поставили бы наглеца на место! С полчаса Кейтлин яростно шлифовала язвительные фразы. Отвлекли ее лишь голоса в холле. Лорд Рендал распрощался и уехал, а через несколько минут дверь приоткрылась и в комнату проскользнула Фиона.
Чуть не плача, она в отчаянии набросилась на кузину.
— Кейтлин, ну как ты могла сидеть здесь, когда мы принимали гостя! Это же просто невежливо! Тебе следовало быть в гостиной и пить чай вместе с нами. Лорд Рендал, между прочим, так и сказал!
Бросив на девушку понимающий взгляд, Кейтлин усмехнулась.
— Все так плохо, да?
Фиона опустилась в кресло, стоявшее напротив.
— Это было просто ужасно, — хмуро согласилась она. — Ну, ты же знаешь маму. Когда она начинает превозносить мои бесчисленные достоинства, я готова буквально провалиться сквозь землю. И сегодня едва не провалилась…
— Не понимаю, что тебя так смущает, — мягко сказала Кейтлин, но, поймав растерянный взгляд Фионы, заговорила другим тоном: — Такая уж твоя судьба — быть красавицей. А красавице не нужно никаких других достоинств.
— Я думала, ты скажешь, что красота — это только красота, и ничего больше.
— Ах ты, чертовка! — В слове этом было столько любви, что обидеться на него было совершенно невозможно. — Вспомнила наш давний разговор? Но тогда речь шла совсем о другом. В тот раз мы толковали о характере. Красота, изящество, хорошие манеры — все это лишь украшения человека. Главное же в нем характер. Нрав. Натура.
— Если верить Дароку, то характера у меня тоже нет, — со вздохом произнесла Фиона.
Кейтлин посерьезнела. Она прекрасно знала, как увлечена кузина их отчаянным соседом. И Кейтлин это совсем не нравилось. При всех своих симпатиях к Дароку она не пожелала бы такого поклонника ни одной девушке — а уж тем более своей младшей сестре. Фиона нежна, хрупка и ранима. И когда Дарок потеряет к ней интерес — а это рано или поздно обязательно случится, — бедняжка вряд ли оправится от удара.
Но с Фионой делиться своими дурными предчувствиями Кейтлин не стала.
— А что Дарок сказал о твоем характере? — осведомилась она.
— О полном отсутствии характера, — с очаровательной улыбкой поправила ее Фиона. — Он сказал, что я весьма легкомысленная особа и что в голове у меня нет ни одной серьезной мысли.
