Милорд толкнул девушку на огромную кровать с балдахином, и бедняжка немедленно попыталась — впрочем, безуспешно — прикрыть грудь лохмотьями рубашки. Ее плед куда-то подевался, и она никак не могла сообразить, где его потеряла. Наконец, немного собравшись с духом, она осмелилась взглянуть на Ренда.
Тот стоял, небрежно прислонившись к резному столбику балдахина, и пристально смотрел на свою пленницу. При свете свечей его белокурые волосы отливали золотом. Лицо было прекрасным и бесстрастным — как у античной статуи. Кейтлин услышала, как тяжело и часто он дышит, и поняла, что вот-вот может случиться непоправимое.
— Ренд, — предостерегающе сказала она, пытаясь не показать, что охвачена ужасом, — если вы прикоснетесь ко мне, я начну кричать. Да, кричать, и очень громко. И тогда ваши слуги выломают дверь.
Ренд засмеялся.
— Девочка моя, ты наивна до крайности. В этом крыле дома никого нет — если, конечно, не считать твоего любовника, который сейчас спит мертвым сном, и Грехема, глухого как пень. Так что спасать тебя будет некому.
И он начал неспешно развязывать шейный платок.
12.
Коса расплелась, и густые волосы окутали плечи и грудь девушки Ее кожа была так же бела, как снег, шедший за окном. Разорванная рубашка не могла скрыть ее груди — налившиеся, с темными сосками, казалось, молившими о том, чтобы к ним прикоснулись мужские губы. Ее невинные глаза заставляли вспомнить о горных туманах — серых, застилавших опасные пропасти и ущелья.
Нет, она отнюдь не прекрасна, подумал Ренд и испугался того, что с ним сейчас происходило. Он едва мог бороться с охватившим его желанием и почти ненавидел эту женщину — такую притягательную и такую коварную. Она могла бы быть вакханкой. Ей, пожалуй, под силу обольстить любого мужчину, ибо она — истинное олицетворение чувственности. И как он мог так обмануться? Ни одна приличная девушка не станет переодеваться мальчиком и бродить по ночным дорогам, сопровождаемая мужчинами!
Ренд еле слышно застонал, когда связал все воедино — и свободу, которой она пользовалась с благословения деда, и ее стоящий на отшибе домик, и нежелание обзаводиться компаньонкой, и маскировку под дурнушку… А может быть, она лишь в полночь оборачивается соблазнительной распутницей? Внезапно он вспомнил о девушке, которую увез тогда на своем коне кузен Дэвид. Так вот кто это был! А он-то грешил на безвинную Фиону…
Кровь бросилась ему в голову. И эту женщину он мог бы сделать своей женой?! М-да, ловко она его одурачила, ничего не скажешь.
Ренд бросил шейный платок на пол и расстегнул сюртук. Выскользнув из него, он принялся расстегивать пуговицы на рубашке.
— Так это были вы? — спросил он на всякий случай. — Вас в мой последний вечер в Дисайде неожиданно похитил Дэвид?
Его слова заставили Кейтлин успокоиться. А ведь еще минуту назад она могла бы поклясться, что его светлость вот-вот изнасилует беззащитную девственницу. Но этот человек с надменным взглядом и холодным голосом прекрасно владеет собой. Ему и в голову не придет так унизить и себя, и ее.
Обрадовавшись, она решила, что пришла пора попробовать оправдать свое непростительное поведение, и молча кивнула.
— Значит, вы с Дэвидом были любовниками. И я помешал вашему свиданию, когда внезапно появился перед вами.
— Что за бессмыслица! — резко возразила раздраженная его уверенным тоном Кейтлин. — Я просто прятала в вашем лодочном сарае немного контрабандного виски.
Ренд недоверчиво покачал головой.
— И вы еще утверждаете, что я говорю бессмысленные вещи! Неужто уже тогда вы занимались контрабандой? — Девушка кивнула, и глаза его светлости сердито сузились: — Насколько я помню, в то время вы еще не выдавали себя за мальчика.
— Я начала это делать как раз с того самого вечера. Поняла, что так будет удобнее.
— А чем вы занимались в моем сарае нынче ночью?
— Мы с Дароком хотели сломать… — Она запнулась, а потом, набравшись смелости, продолжала: — Когда вы в прошлом году приехали в Дисайд, мы подстроили вам несколько ловушек…
— Как же, как же… Виски со скипидаром, звонки, призывавшие слуг не в те комнаты, свечи из мыла, запертые двери, ключи от которых бесследно сгинули… Я догадался, что в моем доме орудовала целая шайка наглых и злобных… э-э… подростков. Но, судя по вашим словам, я заметил далеко не все. Так?
— Так, — смущенно призналась девушка. — Мы думали, что в первый же день, сразу после приезда, вы сядете в лодку и отправитесь порыбачить. Ведь прежде вы всегда так поступали, верно?
— Ну, и?..
Кейтлин была не в силах долее выдерживать этот пристальный и насмешливый взгляд. Она отвела глаза в сторону.
— Мы… точнее я… я проделала кочергой дырки в днище лодки, а потом замазала их грязью, чтобы вы не заметили их раньше времени.
— Все ясно. Вы надеялись, что я утону. Но, к сожалению, я отлично плаваю, так что вы просчитались.
— Господь с вами! — возмутилась Кейтлин. — И как только вам такое могло в голову прийти?! Я вовсе не хотела, чтобы вы утонули. Но я думала, это будет очень смешно — вы гребете, гребете, а лодка тем временем погружается в воду. Никакой опасности бы не было. Ведь река осенью очень мелкая. Однако вы не сели в лодку, а это значит, что весной, когда снег растает, кто-нибудь случайно утонет, если решит воспользоваться лодкой…
— То есть, — уточнил Ренд, — вы хотите сказать, что нынче ночью Дарок должен был починить мою лодку?
— Починить? Нет, — покраснела девушка. — Я же уже говорила — он собирался доломать ее окончательно, чтобы никто даже не попытался спустить ее на воду… Но вы не беспокойтесь, я непременно возмещу вам ущерб! — торопливо добавила она, искренне надеясь смягчить собеседника.
— Вы его непременно возместите… я потом объясню, как именно, — твердо пообещал Ренд. — А то небольшое происшествие возле каменоломни? Что вы о нем скажете?
Кейтлин замешкалась с ответом, но потом решительно вздернула подбородок:
— Там был склон, засыпанный щебнем. Я знала, что вы следуете за мной по пятам и что, если вы упадете, ничего с вами не случится.
— Ясно. А «Прекрасная служанка»? Зачем вы набросились на меня с кинжалом?
— На вас? Да что вы! Клянусь, что я хотела всего лишь обрушить столбик, который поддерживал балдахин!
Кейтлин и сама чувствовала, что ее слова звучат неубедительно. Боже, ну и кашу она заварила!
— Ну а потом, когда я чуть не утонул, пытаясь спасти вас?
Она посмотрела на него огромными печальными глазами и прошептала:
— Наверное, вы решите, что я лгунья, но вы не представляете, каких трудов мне стоило не выйти тогда из укрытия и не броситься к вам. Вы были такой несчастный, когда ваши друзья наконец вытащили вас из реки!
