— У вашего отца была привычка каждый охотничий сезон проводить в Дисайде, а ваша мать редко сопровождала его.
— Это верно, но он никогда не бывал тут один. Его всегда окружало множество друзей, и кто-нибудь из них вполне мог стать твоим отцом.
Кейтлин задумалась, а потом медленно проговорила:
— Видите ли, моя мать недаром так тщательно скрывала имя человека, который… ну, вы понимаете. Тогда была очень сильна кровная вражда между нашими семействами, и Гленшил убил бы ее, если бы проведал, что она обесчещена одним из страткернских Рендалов.
Ренд немедленно пришел в ярость.
— Мой отец был примерным семьянином! — заявил он. — И любил мою мать. Правда, в молодости он позволял себе немного пошалить, но это было до свадьбы. А после он и не взглянул ни на одну женщину.
— Вот еще! — передернула плечиками Кейтлин. — Все так говорят!
Они посмотрели друг на друга, и хмурое выражение исчезло с лица Ренда. Он громко расхохотался.
— Проказница! — сказал он. — Ты все это нарочно устроила, чтобы заморочить мне голову. Но тебе это не удастся. Если бы ты сама верила в то, что говоришь, ты не стала бы отвечать мне так страстно.
Она постаралась сделать вид, что ей очень стыдно, и еле слышно прошелестела:
— Я ничего не могла с собой поделать. Это было выше моих сил.
Он произнес длинное и витиеватое проклятие и поднялся. Кейтлин немедленно скрылась под одеялом с головой.
— Дьявольщина! — сказал Ренд, но не сделал попытки прикоснуться к ней. — Какая же ты хитрая, Кейтлин Рендал!
Она одним глазом следила за ним. Его светлость подошел к камину, взял щипцы и подбросил в пламя угля.
— Что это вы делаете? — боязливо поинтересовалась девушка.
— А ты как думаешь? — удивился он. — Ты же моя гостья, вот я и забочусь о том, чтобы тебе было тепло.
Ага, значит, она победила. Тогда почему же ей так грустно сейчас?
— Может, хочешь есть? Или прислать тебе молока? — Ренд положил руку на дверную щеколду.
Она покачала головой. Господи, как же легко оказалось провести его!
Он кивнул и сказал:
— Да, победа пока осталась за тобой, но мы еще вернемся к тому, что ты тут наговорила. Я не верю тебе. Спи. Мы оба устали. — И он открыл дверь.
— Ренд! — окликнула она.
— Да?
— Обещайте никому не рассказывать о том, что узнали от меня. Я боюсь дедушки.
— Обещаю — и не столько ради тебя и твоего деда, сколько ради моей матери. Неужели ты думаешь, что я хочу, дабы до нее дошли подобные слухи? — Он помолчал и добавил сурово: — Кейтлин, если все это — просто наглая ложь, то…
— Но я же не сказала, что готова клясться на Библии! — торопливо перебила его Кейтлин. — Однако многое указывает на то, что мы с вами — действительно брат и сестра.
Ренд снова попытался оставить ее, но она сказала:
— Ренд…
— Что еще?
— Вы… вы больше не попытаетесь взять меня силой?
Он залился румянцем и пробормотал:
— Если ты говоришь мне «нет!», и я понимаю, что это — не кокетство, то ты можешь рассчитывать только на поцелуй.
Он закрыл за собой дверь, и Кейтлин вздохнула. Да, ее хитрость удалась, но радости это ей не принесло. Все было кончено. Она очень нравилась Ренду, но жениться на ней он не собирался.
Она откинулась на подушки, вспоминая его жестокие слова.
«Вы, наверное, надеялись, что я предложу вам руку и сердце? И именно поэтому кокетничали со мной? Сударыня, да как же вы могли рассчитывать на это? Вы далеки от моего круга, и я помню свой долг перед семьей! »
Теперь он никогда не подойдет к ней. Что ж, может, это и к лучшему. Во всяком случае, она не будет больше грезить о прекрасном и могущественном вожде клана Рендалов.
Она еще долго размышляла над его словами и в конце концов так разозлилась, что принялась яростно взбивать подушки, бормоча себе под нос:
— Замуж за него?! Ну нет! Уж лучше за жабу!
* * *
… Ренд довольно долго стоял в коридоре возле комнаты, которую только что покинул. Ему очень хотелось ворваться туда и довести-таки начатое до конца. Но он понимал, что никогда не простит себе этого, и потому побрел по дому, размышляя, где бы приклонить на остаток ночи голову.
Страткерн был на удивление неуютен. Его светлость заглянул к Дароку, убедился, что раненый крепко спит, и направился в библиотеку. Удобно устроившись в стоявшем возле камина глубоком кожаном кресле, в котором недавно сидела Кейтлин, милорд вытянул длинные ноги и мрачно уставился на огонь.
Неужели они с Кейтлин действительно брат и сестра? Невероятно! Но зачем она придумала все это? Чем дольше он размышлял, тем больше хмурился. Угораздило же его увлечься такой взбалмошной девицей! Мало ему лондонских красавиц!
* * *
… Ему приснилось, что он ведет свой полк в атаку. Кругом рвутся ядра, и кто-то кричит и ругается. Удивившись такому поведению солдат, Ренд открыл глаза. Буря утихла. На небе светило по-зимнему неяркое солнце.
Внизу шумели. Зевая и потягиваясь, его светлость отправился на разведку. Двое слуг отпирали входную дверь, а экономка миссис Флеминг ломала руки и причитала.
Как только дверь отворилась, через порог с жутким рычанием перескочил какой-то мохнатый зверь, а за ним показалась толпа разъяренных горцев. Все они размахивали дубинками и ножами. Миссис Флеминг в ужасе упала на колени, и шотландская борзая решила воспользоваться моментом и придушить жертву. Она совсем уже собралась прыгнуть на несчастную женщину, но тут раздался повелительный голос Ренда:
— Назад, Бокейн!
Пришлось подчиниться и уйти в угол.
Холл заполнили арендаторы и слуги Гленшила. Прислуга Ренда столпилась возле лестницы под охраной троих вооруженных до зубов мужчин. Наконец появился сам Гленшил. Он тяжело опирался на трость, и его глаза метали молнии.
— Моя внучка пропала, — прошипел он. — Собака привела нас к этой двери. Где Кейтлин?
Чувствуя, что выглядит не лучшим образом, Ренд потуже завязал пояс халата.
— Оставьте этот тон, сударь. Как только я объясню вам, что произошло, вы захотите отшлепать ее.
— Может быть. Но сначала, милорд, я пущу пулю в ваше черное сердце.
— Что тут происходит? Почему такой шум?
Все как по команде посмотрели на галерею. Там стоял Дарок — в ночной рубашке, с небрежно накинутым на одно плечо пледом.
Лицо Гленшила стало бордовым.
— Так это же оргия! — взвыл он. — Кейтлин, девочка моя, не бойся, дедушка сейчас спасет тебя!
