— Умелый шаман нередко развивает способность входить в измененные состояния и оставаться там без помощи барабанного боя и других техник. Одним усилием воли.
«Ну да, — подумал Блор, — но в жизни редко применяют. Зрелищности не будет, и тяжелее включать больных в действие. Они ждут определенных вещей и поведения. Но он же не пляски мне тут заявился устраивать, а пришел с определенной целью. Какой?»
— А посмотреть вблизи, — ответил тот на не произнесенное вслух. — Я же человек, и любопытный. О ком сегодня трещат бабы и мужики по всему посаду.
— Надо духов спросить, — пробурчал Блор. Ему обсуждение при толпящемся вокруг народе, с жадностью внимательно прислушивающемся, не сильно было по сердцу.
— Их тревожить по пустякам себе дороже, — вполне серьезно ответил шаман.
— Злые?
— Духи как дети. Они не знают добра или зла. Им хочется, и этого достаточно. Или пищи, или оторвать неосторожному дурную башку, сунутую не туда. Поэтому надо соблюдать определенные правила при общении. И не бояться. Все равно бесполезно. Бойся или нет, а не поможет, коли рассердишь.
— Но ведь детей воспитывают, почему духов нельзя?
— Можно ли изгнать зло из волка и сделать его добрым? Нет. Потому что природа у него такая: не станет охотиться — просто сдохнет с голодухи. Вот и из человека нельзя окончательно изгнать зло. Оно всегда присутствует в душе. Часто люди стремятся уничтожить зверя в себе, но это сложно, очень тяжело. Немногие сумели подняться до высот праведности. Такие возрождаются с памятью прошлого.
— Увы, это не ко мне, — отказался Блор. — Чем влачить тихое и незаметное существование, опасаясь кого-то обидеть случайно, я предпочитаю стать частью изменений. Если удастся — возглавить их, хотя так далеко не загадываю.
— А ведь всех идущих за тобой могут и уничтожить, — пристально глядя ему в лицо, произнес шаман.
— Все мы умрем, и каждый фем, выходя на бой, произносит: «Сегодня хороший день для смерти», — наклонившись вперед, страстно сказал Блор. — Пройдет четыре-пять десятилетий — и никого из присутствующих здесь уже не будет в живых. Лишь наши кости останутся, и может быть, прямые потомки не успеют забыть. Так мне этого мало! Мне не нужны золото и земля, хотя не собираюсь отказываться от заслуженного. Мне охота увидеть свое имя в летописях. Чтобы вся Империя его знала!
— Это честно и достаточно привлекательно для многих и многих, но на пути будет кровь. Много крови.
— Я родился воином, — покачал Блор головой, жалея о своем неумении красиво рассуждать. — Это мой путь. Единственно приемлемый. Путь меча, стали и славы. А на нем без крови никак не обойтись. Может, есть и другие дороги, но я их не знаю, да, откровенно говоря, и знать не желаю.
— Не путь расширяет человека. Человек — путь.
— Чтобы измениться, надо пойти вперед, а не сидеть на одном месте.
— Ищи славы за Каменным поясом, — после паузы резко заявил шаман. — И крови там же.
— А что затрону горичан, не жаль?
— Горичан, речан, сорчан, пленичан, озеричан и вообще всех, включая имперцев по другую сторону, — не жаль. Они мне чужие, а здешние — нет.
— Не от меня зависит…
— Энергичный, решительный и жесткий. Не упусти справедливость.
— Совершенство присутствует в деталях.
— Ага, — согласился он, — делить избирателей на несколько разрядов согласно уровню их благосостояния, а внутри этих разрядов — на группы, именуемые тысячами и сотнями, — мысль, достойная мудрого человека. Как равенство юридическое. Очень, очень хитро. С дальним прицелом. Все вроде видят подвох, но когда еще проблемы вылезут. А сейчас подходяще для успокоения страстей.
Это еще что за новости, недоумевая, изумился Блор. Откуда ему знать, и так быстро? Или я настолько прозрачный, или у кого-то уши и язык крайне длинные. И лучше бы это оказались духи, а то придется поотрезать болтунам лишнюю деталь. Хотя подслушивающие духи еще хуже. Кто их может подослать и в какой момент…
— Ну и ладненько, — неожиданно поднимаясь, сказал шаман, — не буду мешать, вон к тебе важный посетитель. А ежели че, обращайся. Чем смогу — помогу. Про духов и демонов кой-чего расскажу не при всех. — Он подмигнул очень показательно и, не прощаясь, развернулся и двинулся к выходу, разминувшись по дороге с Тадером. Тот почтительно поклонился, не особо глубоко, но отчетливо, и озадаченно уставился в спину шаману.
«Про демона — это намек? — глядя на них, пытался сообразить Блор. — Он может что-то знать. Зайду обязательно. Хуже точно не выйдет. И к Велье тоже. Эти вроде охотнее болтают. Из Сестер Смерти слова клещами лишнего не вытянешь».
— А чего приходил-то? — озадаченно спросил Рей.
— Ты еще спроси, что говорил, — прошипел Эрлинг.
— Я тоже не особо понял, — вопреки обыкновению признался Денес.
— Какая разница, шаман не к тебе обращался и не тебе совет давал.
Духи, демоны, вторая сущность — это хлеб шамана. И ведь не поднял крика, пусть ничего и не значит сегодняшнее поведение. Посмотрел, сделал выводы. Какие? Стану сильно много ломать в федератских землях — ему не понравится. И что? Появится опасный враг? А он может оказаться таковым. Пока не ко времени. Важнее сказанное. Все думают в первую очередь о своих интересах, и он не выделяется. Ничего нового. Просто дополнительная неизвестная прежде карта оказалась в колоде. А вот меченая или нет — время выяснить придет.
— Садись, — показывая на стул, предложил Блор Тадеру, отодвигая расчеты на время. Сейчас нужно с ним разобраться.
Как и утром, тот был роскошно одет и при этом при оружии. А за спиной башнями вздымались телохранители. Занятно, но вот с его дороги, вопреки внушительной охране, так резво не убирались. Скорее напротив — многие стремились показать, насколько они не любят ростовщика, заступая путь, И все же он примчался достаточно быстро. В своем районе сведения получает моментально.
— Ну мы пойдем, — пробурчал старший стражник, делая понятный жест для остальных на подъем.
— Мне нужны опытные люди, а вы уже второй категории, — сказал им Блор. — На многое рассчитывать не можете.
— Оно так, но сейчас имеем верный кусок.
— Ваше дело, — равнодушно отмахнулся Блор. — Надумаете — рад. Нет — удачи.
Пауза при отступлении оказалась достаточно красноречивой. Они ожидали уговоров. А вот обломятся. Не в той ситуации, чтобы размахивать договором и торговаться. Он будет ставить условия и выбирать из просящихся. Здесь такого добра полным-полно. И чем беднее, тем выгоднее. За долю и кормежку станут служить, а не за серебро полновесное.
— Мне нужна ссуда, — сказал Блор, не дожидаясь приветствий.
— Э? — растерялся не ожидавший этого ростовщик.
— Думаю, три-четыре, да лучше четыре, тысячи империалов будет достаточно на первый срок.
