— Очень благоразумно. Я тоже не стал бы хранить свои монеты рядом с Марчем или Бредселлом.
Услышав слова Уилла Джоунза, Уайлд вздрогнул и бросился вперед, но Джоунз поймал его и подтащил к скамеечке для коленопреклонений.
— Пора исповедаться в грехах, Уайлд.
— Я доставляю сообщения, только и всего. Что в этом плохого?
— Сообщения, которые убивают людей.
— Я никого не убивал.
Елена подкралась поближе и остановилась за очередной приземистой колонной, поддерживающей грубый свод.
— Дик Каллен, мамаша Гринсдейл, семья несчастного Доббса. Тебе повезло, что в том потопе утонуло так мало людей.
Она видела, что Уайлд потряс головой, но вырваться из рук Уилла Джоунза он не мог. Джоунз поднял его и обыскал карманы. Мальчишка молотил кулаками по его плечам и голове, но удары не производили на Джоунза никакого впечатления.
Из кармана Уайлда Джоунз достал связку писем, перевязанных веревкой, и сложенную пачку счетов, а потом отпустил его. На лице паренька, на котором не осталось и следа его зубастой ухмылки, мелькнуло мрачное упрямое выражение. Его глаза не отрывались от утраченных сокровищ.
— Нельзя вернуться к Марчу без этих вещиц, верно, Уайлд?
— Найдется и другая работенка. Я сумею о себе позаботиться. — И он сунул руки в карманы.
— Без твоего тайника под саркофагом ты через неделю окажешься в конторе на Боу-стрит, а через месяц отправишься на каторгу.
— Мне нечего тебе сказать, сыщик.
— А я думаю, что есть. Я думаю, ты можешь мне сказать, где сейчас Марч.
— Даже не мечтай.
— Неужели? — Уилл Джоунз развязал бечевку, которой были обмотаны письма, развернул одно из них и поднес к мерцающему свету. Чьи-то письма, письма человека, который, как и мать Елены, думал, что его личная переписка останется личной. Елена не узнала почтовую бумагу — ее мать писала свои письма на другой почтовой бумаге, — но понимала, что для кого-то эти письма были очень важны.
Уайлда прошиб пот. Поток его ругательств мог потрясти кого угодно.
— Может, ты сначала расскажешь мне о том, как ты провел вечер в доме на Халф-Мун-стрит, а когда мы с этим покончим, можешь рассказать мне о школе Бредселла.
— Я же сказал. Я выполняю поручения, и все тут. Передаю то, что они велят мне передать.
— Письма, деньги, что еще?
— Не твое дело, сыщик.
— Расскажи о доме на Халф-Мун-стрит. Кто впускает тебя в дом? Кто дал тебе эти бумаги и деньги? Где хранятся бумаги? Кто говорит тебе, что нужно сказать? Когда ты пойдешь туда в следующий раз?
— Я не доносчик.
— Но ведь ты хочешь, чтобы твои сокровища вернулись, верно, Уайлд?
По лицу мальчишки было видно, что это так. Люди подходили к вечерне, заполняли церковь, и их голоса доносились в склеп.
— Мистер Марч учит меня. Я сижу в его богатой библиотеке и читаю его книги. Целую кучу книг.
— Если ты, Уайлд, хочешь получить свои бумаги обратно, придется поработать получше. Вот тебе еще один способ. Есть один мальчик, которого я ищу. Может, ты его знаешь. Высокий, светловолосый, с ним банда мальчишек.
— Он помер. Марч утопил его в пивном потоке.
— Врешь, Уайлд. Его тела так и не нашли.
Мальчишка пожал плечами.
— Попробуй еще раз, Уайлд.
— А я что, связан с ним, что ли? Он сам по себе, этот парень. Он не с Бред-стрит.
— Но ты его видел?
— Сколько дадите?
— А ты сколько дашь? Фунт стерлингов? — Джоунз вытащил одну из бумаг и поднес к мерцающему пламени. — Выбирай, Уайлд.
Мальчишка снова разразился красочными ругательствами.
Джоунз поднес бумагу к самому пламени. Бумага задрожала от жара.
— Брось, сыщик. Тебе не нужно, чтобы Марч подумал, что парень жив.
— Марч собирается убить его?
— Я слыхал, как он говорил об этом с Бредселлом.
— Где ты слышал этот разговор?
Уайлд не отвечал. Его взгляд метался по склепу в поисках путей к спасению. Елена прижалась спиной к приземистой колонне.
— В конторе у Бредселла.
— Хорошо сработано, Уайлд.
Елена опять посмотрела в их сторону. Джоунз усмехался, глядя на мальчишку. Он сунул руку под каменный саркофаг и вынул кошелек Уайлда.
— Теперь у тебя есть выбор — твои тайные сбережения или письма Марча и его деньги.
Мальчик не сводил глаз с кошелька в руке Уилла.
— Ты хочешь моей смерти, сыщик.
Джоунз бросил ему письма.
— Я подумал и решил оставить себе твой тайный запас. У меня он будет в лучшей сохранности. Если решишь бросить Марча, отыщи меня.
Елена скользнула за колонну, и Уайлд, тихонько ругаясь, прошел мимо нее.
Уилл Джоунз подошел к Елене.
— Как думаете, у вас получится повторить голос Уайлда?
— Ты хочешь моей смерти, сыщик.
Он усмехнулся:
— Надеюсь, нет, Елена.
Глава 11
Быстро миновав лабиринт поворотов, вспомнить которые к рассвету она не сможет, они вернулись в комнаты Уилла. Несмотря на мороз и всеобщее траурное настроение, дверь ближайшей пивной то и дело распахивалась, и на улицу выливались смех и свет. Напротив изображения полумесяца, который обозначал тайную дверь в квартиру Джоунза, две ярко накрашенные женщины выглядывали из верхнего окна непристойного дома. Они сразу же заметили Уилла Джоунза.
— Уилл Джоунз, где же ты был, безумный дьявол? Как твои ребра, уже зажили?
— Уилли, милок, что это за новый голубок с тобой?
— Веди его сюда.
— Начинающим за полцены.
— Привет, дамы, спасибо за приглашение. Сперва подождем, пока у этого парня вырастет борода.
— Кончай прятаться, Уилл Джоунз. Одному тебе ни вжисть не вылечиться в своей огромадной кровати.
Он открыл таинственную дверь, которая совершенно не походила на дверь.
— А где собака? — спросила Елена.
Это был не тот вопрос, который жег ей голову, но он был единственным, который она позволила себе задать. У нее не было оснований злиться из-за хриплых, наглых голосов этих женщин. В их дружеской дерзости не было ничего оскорбительного. Какая ей разница, читал он рассказ о лорде Трастморе одной из них или всем им и предоставлял ли свою ванну и огромную султанскую кровать для их восторгов? Она попыталась отогнать эту мысль. Елене Троянской такие мысли не подобают, но она чуть не прослушала его ответ насчет собаки.
